Эратийские хроники. Темный гном - Денис Лукашевич

Шмиттельварденгроу поморщился: поклонник дхаров! Только этого и не хватало. Он мельком выглянул из-за камня: под прикрытием арбалетчиков в зал входили фанатики и паладины-предатели. Последние формировали центр небольшого войска, вооруженные огромными ростовыми павезами. С флангов их прикрывали легко вооруженные «кожаные морды». Правильная баталия, построенная опытным командиром. А, собственно, иных в Ордене и не водилось.

- Дхар! Дхар! Дхар! - Неужели все? Неужели вот на этом его столь длинный путь за своим по праву и закончиться? Цверг зажмурился

Он почувствовал чье-то прикосновение. Открыл глаза и увидел склонившегося над ним Хораса. Бледное лицо с черными тенями на месте глаз и черной, словно проведенной грифелем по щеке, царапиной. Тараила он оставил на попечение полуэльфа.

- Ты как, гноме?

- Нормально, - кивнул тот. - Готовлюсь умереть.

- Рано еще. Ты как со своей магией?, - хмыкнул командор. - Предложения есть?

Шмиттельварденгроу покачал головой. Подтер продолжавшую сочиться кровь.

- Пока - никак. Я уже и так на пределе. - Он помолчал и добавил: - Мы в западне.

- Признавать очевидное перед лицом неприемлемого — это удел смелых.

Оба обернулись к Джаладу. Тот скромно потупился.

- Йехан из Синдара, - пояснил он.

- Джаффец, с огнем чего-нибудь спасительного сотворишь?

Тот сдержанно улыбнулся, лицо его стало похожим на морду нашкодившего пса, извиняющегося перед хозяином.

- Пламени факелов не хватит на что-то серьезное. Они и так еле светят. Но позвольте мне заметить...

- Что? - разом выкрикнули и цверг, и паладин.

- Огненный порошок дварфов! - помявшись, добавил он. - Его еще немного осталось?

Шмиттельварденгроу осторожно прощупал пояс, словно бы боясь тонкую магию надежды, рожденную словами джаффца. Нет, надежда оказалась незряшной: на поясе все еще было несколько мешочков с тщательно отмеренным количеством порошка. И каждый был снабжен фитилем.

- Разнесем здесь все к дхару! - рыкнул он.

Сорвав с пояса мешок, он поднес фитиль к шахтерской свече. Вспышка, с треском, разбрасывая искры и шипя, по плетеному шнурку побежал огонек. Цверг выглянул на мгновение, прикидывая расстояние, и швырнул бомбу прямо в толпу врагов. Все произошло так быстро, что никто просто не успел среагировать ни на действия гнома, ни на то, что произошло потом.

Грохнуло. Да так, что с потолка посыпались земля и камешки. Шмиттельварденгроу тряхнул головой, но навязчивый звон никуда не пропадал, перекрыв собой все остальные звуки. Голова на взрыв отозвалась протяжным гулом, как пустая бочка, по которой с размаху врезали ногой. Со всей, как говорится, дури. Только теперь до гнома дошло, что взрывы в замкнутом помещении до добра не доводят. Он оглядел своих.

Героним осел на пол, ошалело смотрел прямо перед собой и молча открывал и закрывал рот. Может быть, что-то говорил, но гном ничего не слышал. Джалад остервенело ковырялся в ухе, словно надеясь выковырять пробку, которой там не было. Тараил просто не шевелился.

Спустя недолгое время в однообразный звон примешался лишний звук: жужжание, интересным образом промодулированное. Казалось, стоит прислушаться и можно было различить в нем отдельные слова.

- ...готовы! - Голос Хораса донесся до цверга словно сквозь вату. - Ты меня слышишь?

Шмиттельварденгроу сдержанно кивнул. Ему казалось, что стоит дернуть головой посильнее, и ее содержимое взболтается до однородной массы.

- Я говорю, кажется, мы их уделали. Ты видел, куда делся черный рыцарь?

Цверг снова кивнул.

- Да-да, тайная дверь, чтоб ее в Бездну! Я видел! - Приходилось кричать, чтобы услышать собственный голос.

- Сможешь открыть?

- Попробовать можно, - произнес гном, тщательно выговаривая слова.

- Тогда действуй.

Шмиттельварденгроу выглянул над жертвенником. Что ж, слугам Горгонадца досталось еще больше. Тут уж разорванными барабанными перепонкам не обошлось. Кое-кто был все еще жив, но с оторванными ногами, руками и развороченным лицом не сильно-то повоюешь. В жертвенном зале словно прошла коса смерти. Кровь плеснула во все стороны, обильный вклад в уже хранившуюся здесь силу. Люди валялись вповалку, стонущие, воющие от боли, рычащие от ярости и страха, мычащие в отчаянии. Гном, переступив очередной труп, у которого взрывом разворотило грудину и челюсть и оказался у того места в стене, где, как он видел был проход.

Он попытался вспомнить, куда именно нажимал голем, чтобы открыть скрытую дверь. Голова стала капризной и все никак не решалась открывать свои кладовые памяти. Шмиттельварденгроу вздохнул и заставил себя собраться: сейчас не время было поддаваться слабостям. Осталось совсем чуть-чуть.

Рука нашла небольшой выступ в теле колонны. Надавила. Камень провалился в небольшую выемку, и гном почувствовал рукой механические вибрации, тихий гул и скрежет. И следом за этим толстая каменная плита (на глазок, ладони две шириной, не меньше — две крепких цвергских ладони), выглядевшая до этого как ни чем не примечательный участок стены, выехала на скрытых в полу направляющих. Показался темный ход, железные штанги, которые и толкали камень. После Шмиттельварденгроу заметил узкие прорези в каменном монолите пола и темные силуэты огромных сцепленных шестерней механизма, скрытого за дверью.

Гном заглянул вовнутрь. На земле пыли не было, механизм открывания дверей наполовину был скрыт в металлическом кожухе, от которого тянулись звенья ременной передачи, скрывавшейся в открывшемся коридоре: грубо обработанные стены со следами от инструментов, горки каменной крошки наметенной в углах и щелях. Пахло щебнем, строительной пылью и сыростью. Коридор, судя по всему, построили уже позже основного подземелья.

Шмиттельварденгроу вернулся назад, нашел рунный топор, торчащий из кучи тел, подобно диковинному саженцу. Гном понапрягся и, постепенно расшатав его, вытянул. Он со странной смесью тоски и уважения посмотрел на оружие: добротное, спокойное и уверенное — такое оно создавало ощущение. Это было оружие для настоящего воина, которому было не чуждо благородство победителя и честь побежденного. Только вот ему не везло с хозяином. Благородство победителя? Это не про цвергов. Гном взвалил его на плечо и вернулся к своему отряду. На излете у его ног тюкнулся арбалетный болт.

Посмотрев на командора, цверг заметил:

- Они скоро вернутся. С большими силами. Клянусь Бездной, многовато народу для заброшенного подземелья!

- Что ты предлагаешь? - сухо произнес Хорас.

- С железноголовым вы не справитесь — его не возьмет обычное оружие. Да и зачарование спасет от дварфьей пыли. А магия... Можно попробовать скомбинировать. Джалад, - гном повернулся к магу, - ты готов познавать темную сторону.

Тот с готовностью кивнул.

- Мы, - цверг снова повернулся к паладину, - попробуем вернуть эту тварь в Бездну. А вы будете прикрывать наш отход до тех пор, пока мы не вернемся. После отправимся на поиск Источника. Заметано?

- Наверное, мы бы стоило предложить тебе помощь...

- Не надо, тем более, вы все равно будете только мешать.

Лицо Хораса оставалось бесстрастным. Спустя несколько мгновений он кивнул.

- Заметано.

Шмиттельварденгроу крякнул: тяжело играть в героя. Он разделил бомбы, оставив себе три штуки, - остальное досталось командору и команде, повернулся к двери, махнул головой Джаладу, и тот последовал за ним. Тем временем позади Хорас начал раздавать указания: они строили укрепление, стены которого будут сложены из мертвецов. Цверг по достоинству оценил задумку: трупаки ничем не хуже мешков с песком. Ему вообще был чужд любой трепет в сторону мертвецов. Цверги и так были достаточно прокляты, чтобы беспокоиться о подобных пустяках.

11.

А еще Шмиттельварденгроу соврал. Вернее, умолчал. Источник он уже нашел. А, значит, там мог скрываться и проклятый Головоруб. Цверг подозревал, что иначе добыть свою хранимую секиру ему будет гораздо сложнее. А так всего лишь пришлось бы сразиться с неуязвимым творением темной магии.

Конечно, в одиночку цверг бы голема не поборол, но в союзе с силой пироманта можно было и попытаться. Когда Тьма сливается с Огнем, рождается странное. Дополнительно к этому Джаладу Шмиттельварденгроу доверял больше, чем остальным. А так как остальным он и вовсе не доверял...

Гном ощутил пульсацию силы, не гнилостной энергии жертвенника, а чистой, насыщенной, похожее на уверенное течение большой реки. Оставалось лишь отдаться могущественной воле этой «реки».

Очередной коридор этих подземелий разительно отличался от того, что было видано раньше. И, в тоже время, было в нем нечто знакомое: низкий и широкий свод, нарочитая грубость обработки. Шмиттельварденгроу не выдержал, и его пальцы коснулись шершавой поверхности камня, пробежались, слегка касаясь, по следам от кирки или долота. Что-то смутное шевельнулось внутри. Смутное и знакомое.