Прозрение - Эмма Драммонд

– Нет! – громко вскрикнул он, пришпоривая лошадь и пытаясь заставить ее повернуть назад, не дать зайти в желтовато-бурую воду. Он потерял всякую способность мыслить здраво и готов был сейчас драться со всяким, кто попытался бы завести его в воду, чувствуя, что поднималось из-под нее на поверхность. Его охватила паника. Он вцепился в уздечку мертвой хваткой, пытаясь повернуть голову своего коня. Но сзади Алекса теснил к реке целый кавалерийский отряд. Он не мог развернуть своего коня, для этого было слишком мало места. Лошадь же предпочитала двигаться сообразно общему движению, а не проталкиваться назад сквозь строй.

Лавируя из стороны в сторону, Алекс наконец был вынужден подъехать к самой кромке воды. Он слышал только шум потока, ни о чем не мог рассуждать здраво и потому почти не обратил внимания на чей-то сердитый окрик. Секундой позже раздалось щелканье кнута, и его лошадь, фыркая и выпучив глаза от ужаса, бросилась в реку.

Ледяная вода по колено промочила его брюки насквозь, лизала ноги, вселяя в него чувство ужаса. Вокруг Алекса лошади без седоков боролись с мощным потоком, который пенился и кипел вокруг них. Коней, зашедших в воду раньше лошади Алекса, уже увлекало течение, и они ржали от ужаса, чувствуя, как дно уходит от них из-под копыт. Люди что-то кричали друг другу, но все звуки перекрывал рев мчавшейся с огромной скоростью воды.

Одна нога Алекса застряла между крупом его коня и какой-то другой лошади. Он вдруг услышал: «Алекс, Алекс! Мои ноги в чем-то запутались! Вытащи меня, Алекс!» Все это уже было когда-то.

Он изо всех сил ударил чужую лошадь кулаком по морде, ничуть не жалея ее и не заботясь о том, что может нанести ей вред, помня лишь, что тому, что скрывалось под водой, нельзя позволить схватить его. Вода уже достигала ему до пояса, а течение было столь сильно, что едва не выбивало его из седла. Он вцепился в луку седла, стараясь удержать равновесие. Мимо проплыла ветка, похожая на скрюченную руку. «Служанка утонула сто лет назад…» Боже мой, неужели ему на этот раз не спастись от них?..

Что-то толкнуло его лошадь в бок, и ее вместе со всадником неожиданно стало относить в сторону от других коней, жмущихся друг к другу и лоснящихся от воды.

Алекса все дальше уносило от берега. Лошадь билась и барахталась, и наконец Алекс почувствовал, как что-то выбросило его из седла.

Волна накрыла его с головой. Под водой было тихо, какие-то предметы, несомые течением, задевали Алекса. Он вынырнул, и его барабанные перепонки едва не лопнули от наплыва звуков.

Бесполезно было противиться… Он наконец оказался в их власти. Вот почему ему так часто в последнее время вспоминался брат… Он звал его. Теперь Алекс ясно различал голос Майлза: «Понимаешь, ее обесчестили. Она тянется из-под воды, чтобы схватиться за что-нибудь…»

Алекс опять ушел под воду, но голос не стихал.

«Может быть, мы увидим, как ее рука появляется из-под воды… тело… запуталось в водорослях… оно пролежало там сто лет…»

Служанка ждала его. Он выплыл на поверхность, увидел серое небо. Ее рука схватила его – костлявая рука скелета, она вцепилась ему в горло и тянула на дно. Его охватил ужас, он боролся изо всех сил.

– Помогите! Вытащите меня!

Нет, это была не горничная. Голос походил на голос Майлза – низкий, испуганный… Майлз обнял его за шею, тянул, не желая отпустить.

– Помоги же! Спаси меня!

Вода, пузырясь, подступала к самым ноздрям Алекса, потом спадала. Он кашлял и захлебывался, отчаянно вырываясь. Во что бы то ни стало добраться до лодки… Нужно подогнать лодку поближе. Майлз больше и сильней. Только так его можно спасти. Шест упал в воду, когда свалился за борт Майлз, и потому Алексу придется грести руками. Но ведь он – такой маленький мальчик, а лодка такая широкая. Он сможет грести только с одной стороны – только с одной… Лодка крутится, но никуда не плывет. «Алекс, помоги мне! Я не могу двигаться. Мои ноги запутались. Помоги мне! Вытащи меня! Вытащи!»

Он рыдал от отчаяния, молился: «Господи, помоги мне, пожалуйста!» Руки ныли, все мышцы болели, но лодка все крутилась и крутилась на месте. Он поднял глаза, но Майлза уже не было. Ему хотелось закричать, но он не мог. Служанка утащила его брата в воду. Он заболел, но никто не пришел его навестить и утешить. Он был один в темноте, как будто его наказали за то, что он не хотел просить прощения за какую-то шалость. Он так хотел сказать им о том, что сделал все, чтобы спасти брата, но язык отказал ему, и он не мог, не мог сказать им об этом. А он ведь действительно изо всех сил, изо всех сил пытался спасти Майлза…

«Если Господу угодно было взять одного из них, почему он выбрал Майлза?» Так сказал его отец и зашагал прочь. На следующий день он велел завести его в озеро, к Майлзу и служанке. Его насильно держали в воде, чтобы он пропал. Ему было страшно. Под водой водились страшные существа. Он дрался и вырывался, но и на следующий день его повели на озеро.

Он должен был остаться с Майлзом. Он больше не был им нужен… Но он-то нуждался в них. Он бился и вырывался, чтобы выбраться из озера. Он бился…

– Ну, ну, – сказал кто-то ласково. – Держись, старина.

Кто-то крепко взял его за руку и стал тащить на берег. Его звали обратно, в мир живых, помогали ему выбраться из воды. Он еще держал Майлза за рубашку, крепко держал, и им пришлось разжимать Алексу пальцы, чтобы унести его брата. Им были довольны. С ним разговаривали ласково, дружелюбно.

Шатаясь и опираясь на чьи-то плечи, он выбрался на берег. До него снова стали доноситься ржание лошадей, шум воды. Его положили на теплую траву и стали отхаживать другого.

– Кардью, оказывается, не умеет плавать. Кто-нибудь мог нас об этом предупредить до того, как мы зашли в реку! Если бы не этот парень из стрелкового полка, он бы погиб. А Перкинс, наверное, утонул. Вот чертова страна! Никаких карт, реки разливаются в три раза! Если бы меня кто-нибудь спрашивал, я бы отдал ее бурам без разговоров…

Рядом с Алексом раздался шорох, и чья-то рука опустилась ему на плечо:

– Как ты, старина?

– Все в порядке… Все хорошо… – пробормотал он, и призраки служанки и маленького мальчика, которого он когда-то пытался спасти, оставили его навсегда.

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

Там, где любой другой противник немедленно бы бросился с гор и вступил в бой с наступающими британцами, буры предпочли не вылезать из укрытия. Не то, чтобы они были трусами и боялись потерь. Они были достаточно отважны, но предпочитали не рисковать понапрасну своей жизнью, сохраняя свои силы для следующих боев.

В данной ситуации бурское командование сочло возможным подпустить англичан поближе и стрелять в них из безопасного укрытия, не подвергая риску жизни своих солдат. Многие из буров готовы были умереть за свою страну, но только в том случае, если не было иного выхода.