Фараон - Карин Эссекс

Александру надлежит сопровождать брата в пути. На месте Аполлодор передаст его индийскому стражу, который отвезет мальчика в безопасное место — в Мидию, к его нареченной, принцессе Иотапе. Царь Артавазд пообещал оказывать юному принцу помощь и поддержку «до тех пор, пока обстоятельства не позволят ему вернутся вместе с невестой в земли его отцов». По крайней мере, так гласило вежливое тайное послание.

Александр не хотел ехать к своей крошке-невесте. Он не желал расставаться с сестрой, но Клеопатра не могла рисковать и подвергать дочь опасностям долгого пути. Если все будет потеряно, никто из римлян, даже Октавиан, не сочтет нужным причинять вред восьмилетней принцессе.

Царица понимала, что для Селены куда более опасна возможность подхватить по дороге лихорадку, нежели пребывание в Александрии, даже в том случае, если вражеская армия возьмет город.

Мальчики знали, что Октавиан и его войска высадились в Птолемаиде и намереваются оттуда идти маршем на Александрию. Если судить по прошлому, Октавиан будет штурмовать крепость в Пелузии — там, где некогда Клеопатра, юная царица-изгнанница, сошлась в сражении с армией своего брата. И если Октавиан победит, он беспрепятственно войдет прямо в Александрию. А если обстоятельства не переменятся — каким-то образом, которого пока не могут предвидеть ни Клеопатра, ни Антоний, — Октавиану при Пелузии будет сопутствовать успех. Число воинов, охраняющих старую крепость, и вполовину не так велико, как те силы, которые идут на них.

«Где же Аммоний? — спросила себя царица. — Почему его нет здесь?» К несчастью, она знала ответ. Аммонию исполнилось уже семьдесят два года, и он проводил дни своей старости, нянча маленькую дочку Архимеда. Верный друг чересчур одряхлел, чтобы служить царице, как некогда. И это было печальнее всего, ибо никто не знал восточные торговые пути так хорошо, как он.

Множество жадных торговцев на всем протяжении караванной дороги были подкуплены Аммонием. Ни один соглядатай не умел так же отменно скрывать свои истинные делишки под маской весельчака и беззлобного шутника. Клеопатра с радостью призвала бы самого Архимеда, чтобы он присмотрел за ее сыном в путешествии через Египет, но царица не смела больше просить его рисковать для нее жизнью.

Клеопатра чувствовала бы себя куда лучше, если бы могла доверить благополучие своих сыновей Аммонию или даже Архимеду, а не наставнику Родону, который тоже клялся защищать царя и принца. И все же Клеопатра не доверяла ему. Он слишком густо помадил волосы и чересчур радовался украшениям, которые Цезарион дарил ему.

Клеопатра считала, что ученый не должен заботиться о помаде для волос и о дорогих побрякушках. Кроме того, Родон был учеником Ария, еще одного философа, которого Клеопатра терпеть не могла. Но наставник сам предложил сопровождать мальчиков в наспех подготовленное изгнание, и царица хотела, чтобы рядом с ними, ради их спокойствия, находилось хотя бы одно знакомое лицо. Как только мальчики расстанутся, Цезарион окажется совсем один среди чужих людей. Клеопатра посылала вместе с ним достаточно денег, однако свита привлечет слишком много внимания.

— Почему бы нам не отправиться немедленно? — спросил Цезарион. — Почему я и Александр должны разлучиться с Антуллом, Селеной и Филиппом?

Клеопатре не хотелось объяснять сыну все обстоятельства. Сестра Октавиана хорошо относится к Антуллу, и Антоний уверен, что Октавиан ни при каких обстоятельствах не причинит парнишке вреда. Мальчику еще нет и пятнадцати. Когда он явился к Октавиану с посланием от Антония, тот обошелся с ним учтиво, хотя попросту забрал деньги и отправил Антулла обратно к отцу без какого-либо ответа. И все же если бы Октавиан хотел расправиться с мальчиком, то уже сделал бы это.

Однако Цезарион — отпрыск Юлия Цезаря, и Октавиан, который ныне сам именует себя Цезарем, вряд ли будет смотреть благосклонно на единственного и истинного сына Цезаря. Облик Цезариона — живой слепок внешности Юлия Цезаря, и Клеопатра желала, чтобы этот облик навсегда исчез с глаз Октавиана.

Цезарион терпеливо ждал ответа на свой вопрос, и мать предложила ему такой ответ, который был чуть менее страшным, нежели правда:

— Мы не должны путешествовать вместе, потому что, если всех нас схватят одновременно, наш род прервется.

Он принял это соображение так, словно оно не было для него новостью. Ему шестнадцать лет, он царь. Цезарион никогда не умел прятаться в утешительном неведении, которое защищает других детей.

— Я не уеду, пока не узнаю, что ты собираешься делать, мама.

Если бы она только знала это сама! У нее не было никакого плана действий и в то же время имелись тысячи планов одновременно.

— Как только мне будет обеспечен свободный выезд, я присоединюсь к тебе и мы вместе отправимся через Мидию в Индию, где нас ожидает огромный дворец. Мы будем жить там в мире и ждать того дня, когда сможем вернуть свое царство.

— А если ты не приедешь ко мне? Что мне делать тогда?

Клеопатре не терпелось, чтобы мальчики поскорее уехали. Она не будет чувствовать себя уверенно, пока они не окажутся в безопасности — за пределами города, вне досягаемости этого чудовища. Она попыталась скрыть нетерпение:

— Либо ты отправишься в Индию без меня, либо останешься с Аполлодором и научишься пиратскому ремеслу. — Она попыталась улыбнуться сыну, зная, что не сможет ответить на его вопрос более откровенно. — Если я не присоединюсь к тебе, ты должен положиться на свои предчувствия и свой разум. Молись богам об озарении, и они наставят тебя на путь. Даже если этот путь будет страшен.

Клеопатра посмотрела в глаза Цезариону, и сердце ее сжалось от боли. Если бы только его отец был жив, если бы он мог защитить сына!

— Я ведала страх всю свою жизнь. Но я научилась действовать вопреки ему. И советую тебе сделать то же самое. Твой отец говорил, что лучше умереть, чем жить в страхе перед смертью. С этой философией он и жил. Твой отец был великим человеком. Он смог свершить великие и невозможные деяния только потому, что полагал, будто Фортуна хранит его. И когда ты будешь плыть на корабле, глядя в голубые воды Нила, поразмысли над словами Цезаря и позволь им стать частью тебя. Разреши им вести тебя через всю твою жизнь. Вот самый лучший совет, какой я могу дать тебе.

Клеопатре показалось, что в этот миг Цезарион стал чуть выше. Она надеялась, что он воспринимает ее слова сердцем. У Клеопатры не было уверенности в будущем сына. Во многом его жизнь была слишком легкой. С самого рождения ему твердили о его блестящем происхождении. Ему практически ничего не приходилось доказывать.

Цезарион куда больше любил читать, нежели сопровождать мать во время выполнения государственных обязанностей. У него не было ни желания покорять страны, как у Цезаря, ни стремления объединить всю восточную часть мира под единой властью, чего пыталась добиться его мать.

Клеопатра чувствовала: если он получит трон, то изо всех сил будет пытаться стать разумным и благосклонным правителем. Вряд ли этих качеств окажется достаточно, чтобы выжить под этой страшной ношей — царской властью.

Быть может, Цезарион доберется до Индии и будет жить там в покое, в то время как Александр женится на индийской принцессе и воплотит в жизнь все мечты и стремления Клеопатры.

На краткий миг она позволила себе насладиться этой мыслью.

Но теперь уже Александр ворвался в покои царицы вместе с сестрой, вцепившейся в его дорожный плащ. Селена плакала, а ее брат изо всех сил старался удержаться от слез. Клеопатра оторвала девочку от близнеца и обняла ее. Селена зарылась лицом в материнское платье и всхлипнула.

— Скоро ты увидишь обширные земли, которые покорил человек, чье имя ты носишь, — обратилась царица к сыну. Именно его требовалось приободрить первым. А на то, чтобы успокоить Селену, еще будет время. — Разве ты не радуешься этому? Разве ты этим не гордишься?

Мальчик пытался быть сильным, хотя бы с виду.

— Я хочу забрать с собой сестру. Понимаешь, мама, говорят, что в Египте много тысяч лет царевичи женились на своих сестрах. И только ты прекратила эту традицию. Почему я не могу жениться на сестре и остаться здесь?

Как ни странно, Клеопатра никогда не думала о такой возможности — что ее близнецы могут возродить традицию фараонов-Птолемеев, сочетаться браком и править вместе.

— Ты принц, Александр, а принцы не могут просто делать то, что хотят. Твой долг — отправиться в Мидию и хранить верность твоей нареченной. Это то, что нужно сейчас Египту для того, чтобы стать сильной страной. Если окажется так, что ты не сможешь жениться на мидийской принцессе, ты вернешься обратно в Египет и будешь делать все, что пожелаешь. С моего разрешения, конечно.

— Но, мама, говорят, что ты и отец дали обещание умереть вместе. Мы не можем оставить тебя здесь умирать.