Клан Кеннеди - Лариса Дубова

Однако во время предвыборной кампании Джон Кеннеди, по существу дела, обманывал избирателей, играя в страшилки, запугивая общественность масштабами советской угрозы. Он неустанно повторял, что США отстают от СССР по мощи своих ракетно-ядерных сил, хотя это не соответствовало действительности.

В начале 1960-х годов США располагали примерно пятью тысячами ядерных боеголовок, а СССР — всего тремястами, то есть в 17 раз меньше{505}. Что же касается подлетного времени, то американские ракеты, размещенные в Турции, могли достигнуть советской территории за десять минут, тогда как советским ракетам надо было лететь до территории США 25 минут{506}.

Между тем в своих выступлениях Кеннеди вовсю щеголял фактами, которые с удовольствием поставляли ему, по существу дела, советские официальные источники, — прорывными достижениями СССР в области освоения космоса, которые рассматривались не только как вызов техническому и научному могуществу США, но и как прямая угроза их безопасности.

На самом деле как истинный политик Джон, еще будучи даже не кандидатом в президенты, а всего лишь номинантом на эту позицию, уже продумывал свои шаги в должности главы государства. Он понимал, что развертывание военно-промышленного комплекса страны, увеличение ассигнований на космические исследования приведут к немалым достижениям в будущем, в частности, создадут рабочие места и в целом поднимут экономику США. И это будет не только благом для страны, но и его личной заслугой как президента. Поскольку в Соединенных Штатах Америки президент не может решать единолично такие глобальные вопросы, а нуждается в поддержке конгресса, Джон Кеннеди, пугая публику весьма сомнительным превосходством СССР, уже тогда прокладывал себе путь к будущим успехам на президентском поприще. В городе Портленд (штат Орегон) Кеннеди восклицал: «Первой машиной в космосе был Спутник, а не Вангард. Первой страной, забросившей свой национальный герб на Луну, была Россия, а не Америка. Первыми пассажирами, возвратившимися из путешествия в космическое пространство, являлись Стрелка и Белка[32], а не Роувер и Фидо»{507}.

Судя по тому, что Джон говорил после избрания в частных беседах, его штаб и он сам прекрасно знали реальное положение дел, но удачно «вместе с братом Бобби» (похоже, здесь Джон проговорился, что именно Роберт был изобретателем этого предвыборного трюка) использовали миф о советском ракетно-ядерном превосходстве для предвыборных целей.

Конкретные предложения и требования кандидата в президенты во внешнеполитической области:

необходимость иметь значительно превосходящее советскую мощь ядерное и ракетное оружие, одновременно сохраняя и усиливая потенциал обычных вооружений;

активно участвовать в военной организации НАТО, обеспечивая США возможность давления на позиции государств-союзников;

развивать разносторонние отношения со странами, освободившимися от колониальной зависимости, помогать им в строительстве демократического общества и этим фактически вовлекать эти страны в орбиту влияния США, одновременно стремясь добиться, чтобы при помощи материальных и идеологических средств повернуть в русло капиталистического развития те страны третьего мира, в которых к власти пришла советская агентура и которые провозглашали курс социалистической ориентации;

проводить активную политику в германском вопросе, ни в коем случае не давая возможности ГДР распространить свое влияние на Западный Берлин;

проводить более гибкую политику в отношении Китая, пользуясь теми намеками на разногласия, которые вроде бы возникли между КНР и СССР.

Джон подчеркивал: «Нам следует сейчас начать работать медленно и осторожно для того, чтобы осуществить программы, призванные отнять у советских хозяев тех подчиненных, которые проявляют признаки недовольства, растить семена свободы в любых расщелинах в железном занавесе, уменьшая экономическую и идеологическую зависимость этих стран от России… Наше государство испытывает сейчас более настоятельную нужду в силе идей, чем в атомной, финансовой, промышленной или даже просто человеческой силе»{508}.

Нетрудно заметить, что в этих установках прослеживались зачатки курса мирного сосуществования, соревнования двух систем в экономической, политической, военной, идеологической областях.

Именно поэтому Кеннеди считал неправильным балансирование на грани войны. Он был убежден, что любое, даже незначительное военное столкновение с СССР или каким-либо из его сателлитов может, даже без желания сторон, как бы случайно, стихийно привести к термоядерной войне. Позже такой подход получил условное наименование «эффекта младшего лейтенанта», то есть низкого армейского чина, способного отдать роковой приказ о запуске ядерной ракеты в сторону неприятеля{509}.

Кеннеди в то же время должен был учитывать сильные антивоенные настроения в самих США, население которых традиционно и с полным основанием волновали внутренние проблемы, прежде всего связанные с жизненным уровнем, с обеспечением совершенствования качества жизни.

К таким полуизоляционистским настроениям прибавлялись позиции левонастроеннои интеллигенции, в частности профессуры и студенчества ведущих университетов страны, особенно из так называемой «Айви-Лиг» («Лиги плюща») — группы самых старых и наиболее престижных университетов. Там полагали в основном, что внешняя политика Трумэна и Эйзенхауэра носила реакционный характер, вела к превращению США в «международного жандарма». В связи с этим университетская общественность требовала проведения последовательного курса на мирное сосуществование с СССР и другими странами советского блока.

Именно в этих условиях в самом начале избирательной кампании произошел международный скандал. 1 мая 1960 года над территорией СССР в районе Свердловска ракетой был сбит американский самолет-разведчик У-2, летчик капитан Френсис Пауэре, служивший в ЦРУ, выбросившийся с парашютом, был «взят с поличным». Ведущие американские политики выступили с противоречивыми заявлениями, а затем Эйзенхауэр по-солдатски отрезал: разведывательные полеты проводились и будут продолжаться. В результате оказалось сорванным совещание на высшем уровне, намеченное в Париже. Не состоялся и предполагавшийся вслед за совещанием визит Эйзенхауэра в Москву[33].

Кеннеди просто не мог остаться в стороне от этих событий, хотя любое его резкое заявление неизбежно оттолкнуло бы от него часть избирателей, особенно тех, которые считали, что достоинству США как великой державы причинен ущерб. И всё же Джон проявил твердость. Он недвусмысленно заявил, что президенту Эйзенхауэру следовало выразить сожаление по поводу инцидента — ведь от этого зависело проведение совещания в верхах{510}. Иначе говоря, предполагаемый кандидат в президенты от Демократической партии фактически солидаризовался с советским лидером Н.С. Хрущевым, который требовал от американского президента извинений, а когда тот отказался их высказать, хлопнул дверью, уйдя с совещания.