Темный ангел - Салли Боумен

– Нет.

– На деле я совсем не такой, это только маскировка. Ну, не совсем. Я склонен к преувеличениям – да. Слова так неопределенны и приблизительны, но все же хочется услышать их, не так ли? Я всегда буду любить тебя, ты же знаешь! – Стини снова схватил Векстона за руку, – на них уже стали обращать внимание из-за соседнего столика, и сжал ее. – Я буду любить тебя, Векстон, все больше и больше, до конца мира. И ни о чем ином я не могу и помыслить!..

– Давай подождем и посмотрим.

– Нет, исключено. Ты должен поверить мне сейчас.

– Прямо сейчас? – Векстон грустно и в то же время сочувственно улыбнулся ему.

– Прямо сейчас.

– О'кей. Верю на месте. Теперь мы можем расплатиться?

– Расплатиться?

– По счету.

– Могу я зайти в твою квартиру?

– Конечно.

– И ты почитаешь мне какие-нибудь свои стихи?

– Ага.

– И ты мне скажешь еще раз, что любишь меня?

– Нет.

– Почему нет?

– Я однажды это уже сказал. Одного раза достаточно.

– Я хотел бы убедиться в этом.

– Могу посочувствовать.

Когда они вышли на улицу, Стини развеселился. Сияло солнце, улицы были полны народу. Стини не обратил бы внимания даже на дождь, не говоря уж о том, как его обрадовала хорошая погода. Все и вся были на его стороне. Все видели, что он влюблен.

– Как ты думаешь, – спросил он, кончив приплясывать. Взяв Векстона за руку, он приноровился к его шагам, когда они повернули на Кингс-роуд, – остальные люди так же исполнены любви, как мы? Уверен, что нет. Никто больше не может испытывать такого счастья, тебе не кажется?

– Я бы так не сказал, – осторожно начал Векстон. – Мы еще не сталкивались с жизненными трудностями. А их, я думаю, осталось еще немало.

– Чепуха! Какие?

– Ну… – задумался Векстон. – Масса людей. Твои отец и мать, например. Они любят друг друга по-своему. Твоя тетя Мод и тот человек, Штерн… она просто с ума сходит по нему…

– Тетя Мод? Она тупа, как старый башмак. Она ни из-за кого не может сходить с ума…

– Затем есть Джейн…

– Джейн? Да ты с ума сошел!

– Она же обручена, не так ли?

– О Господи, да. Но она не любит Мальчика – стоит увидеть их вместе. Она вроде по уши врезалась в Окленда…

– В Окленда? – Векстон заметно заинтересовался.

– Ну, когда это было… Наверно, все прошло. Теперь она думает только о своей больнице. – Стини сделал еще несколько антраша. Он бросил на Векстона полный торжества взгляд. – Видишь? Ты проиграл вчистую. Нет ни одного достойного кандидата. Ни одного, кто волновал бы нас. Кого еще ты имеешь в виду? Фредди? Бедный старина Фредди – он всегда выглядит, словно в проигрыше.

– Нет, не Фредди.

– Кого же тогда? Признавайся. Ты проиграл.

– Да любого. – Векстон сделал неопределенный жест, указывая на прохожих. – Любого из них.

– Их? – Стини отмел всех прохожих величественным жестом. – Они не считаются. Мы их не знаем.

– О'кей. Сдаюсь.

– Значит, только мы с тобой?

– Если хочешь…

– Я так и знал! – Стини издал вздох, полный счастья.

Они немного прошли в молчании. На углу Стини искоса глянул на него.

– Конечно, кое-кого мы упустили. Никто из нас не упомянул Констанцу.

– Это верно, – коротко отозвался Векстон.

– Кроме того, все ждут, что Констанца влюбится. Или выйдет замуж. Для этого и был устроен бал. Так что, может быть, нам стоит принять Констанцу во внимание? Странно, что мы этого не сделали.

– Вовсе не странно. Лишь потому, что никто из нас не мог себе представить ее влюбленной.

– Я думаю, она способна лишь ненавидеть. – Стини помолчал. – Да, такой я ее себе представляю. Хотя мысль страшноватая.

– Она сама жутковатая личность.

– Ты так думаешь? – Стини остановился. – В определенном смысле так и есть. Эта ее энергия… А я вот люблю ее, Векстон. И всегда любил. Ты же знаешь, у нее было тяжелое детство. Отец ее был предельно омерзительной личностью. Он ужасно относился к дочери. Точнее, так он относился ко всем. А потом он погиб – просто истек кровью. Я тебе когда-нибудь рассказывал эту историю?

– Нет.

– Стоит рассказать. Когда соберусь с силами. Это было в Винтеркомбе. Все говорят, что произошел несчастный случай, но…

– Ты так не думаешь?

– Не знаю. Я был очень юн. Но там было… что-то странное. Я никак не мог толком разобраться. Концы не сходились с концами. Во всяком случае… – Стини передернул плечами. – Я не хочу думать об этом. Ни сегодня, ни вообще никогда. Почему мы начали разговор об этом?

– Из-за Констанцы.

– Ах, да, Констанца. И любовь. Думаю, ей нравится любить, Векстон, – я уверен, что она хочет любить. Например, она любила своего отца. Знаешь, как он называл ее? «Мой маленький Альбатрос». Можешь себе представить? Он в самом деле был омерзительным. И тоже был писателем.

– Ну, спасибо. – Они стояли у дверей дома, в котором жил Векстон. Он шарил по карманам в поисках ключей.

Стини, убедившись, что улица пуста, приобнял его.

– О Господи, я не это имел в виду. Его и писателем-то нельзя было считать. Он сочинял какие-то ужасающие романчики. Ты бы их и на дух не принял. Даже Констанца их ненавидела… Она терпеть их не могла. Знаешь, за каким занятием я ее однажды застал?

– Нет. А за каким?

– Она рвала книгу. Один из его романов. Кажется, последний. Она сидела на полу в своей комнате и резала его маникюрными ножницами. Страницу за страницей. Распотрошила весь, пока не осталась только обложка. Убила на это кучу времени. Когда закончила, сложила все обрывки в мешок и засунула его в свой письменный стол. Мистика какая-то! А потом стала плакать. Это случилось вскоре после его смерти. Как она тогда тосковала! Она пришла в себя лишь через год-два.

– Ага. Нашел! – Векстон извлек ключи.

Стини почувствовал легкое возбуждение и опасение, так как он в первый раз наносил визит в квартиру Векстона. Он надеялся, что ожидания его не обманут. Он осторожно стал подниматься по ступенькам. Миновав маленькую прихожую, он очутился в небольшой комнате. Она была полна книг. Книги стояли на полках, лежали стопками на столе, валялись на стульях и даже на полу.

– Боюсь, что тут некоторый беспорядок… – Векстон смущенно глянул на Стини. – Мы можем выпить кофе. Или чаю. Могу достать вино.

– Это было бы прекрасно.

– Значит, и то, и другое, и третье?

– Значит, так.

– Ладно. – Векстон по-прежнему мялся. – И еще одно. Я не хочу больше возвращаться к ней. В сущности, я вообще был бы рад забыть о Констанце. Но прежде… чем это будет сделано! В Винтеркомбе… тот бал…

– Да? – Стини, который вставил сигарету в мундштук, был готов прикурить ее. Он замолчал, не сводя глаз с Векстона, который, казалось, не собирался продолжать. Стини вздохнул. – Ох, Векстон. Я слеп не больше, чем ты. Я так и знал, что ты заметил. И я точно знаю, что ты собираешься сказать.