Падшие в небеса. 1997 - Ярослав Питерский

– Нет, мне от вас больше ничего не надо! Нет! Мне с вами не по пути! – Скрябин судорожно нащупал ручку на двери и, рванув ее, выскочил на улицу.

Он побежал прочь, по аллеи кладбища, затем свернул на первую попавшуюся тропинку, которая петляла между могилами. В глазах мелькали кресты и звездочки, камни гранита, мрамора и железные короба. Фотографии с красивыми лицами, с них словно смотрели люди, которых уже нет.

Десятки людей!

Десятки людей фантомов!

Скрябин хватался за железные оградки и выл, как волк. Слезы катились по щекам, ноги, едва слушались, сделав еще несколько шагов, Скрябин споткнулся о камень и упал на небольшой холмик. Это была заброшенная могилка. Высокая сухая трава проросла выше небольшого деревянного покосившегося креста.

Но Скрябин не видел на чем он лежит, Валериан уткнувшись лицом в землю, содрогаясь всем телом, тихо рыдал. Ему казалось, что все внутренности сейчас просто вывернуться наизнанку от спазм в желудке. Сколько так он мучился, он не помнил, но через какое-то время силы оставили его и Валериан лишь всхлипывал.

И тут, словно с неба прозвучал знакомый голос:

– Ну, что, мучаешься сука?!

Скрябин замер, ему стало страшно, нет, не прост о страшно, а все тело, до кончиков пальцев охватил животный ужас. Валериан не двигался, он лежал и ждал…

И голос вновь прозвучал, это был красивый женский голос:

– Значит, ты все-таки решился. Ты думаешь, что тебе все это сойдет с рук? Нет, нет, не сойдет! Я не дам что бы тебе сошло и невинного человека за тебя сгноили в тюрьме!

Скрябин мучительно пытался вспомнить, где он слышал этот голос?

Валериан медленно перевернулся на спину и к своему и увидел, что у его ног стоит Виктория Маленькая.

Девушка гневно смотрела на Скрябина и ждала…

– Вы что тут такое говорите? – залепетал Валериан. – Я, остался один, у меня горе, а вы,… вы, что такое говорите? Что вам от меня надо?! Что надо?!

– Горе у тебя?!!! Горе?!!! А ко мне ты приходил, зачем? Горе свое заиметь?! Ты мазохист что ли? Вот так, сначала от жены избавиться хотел, а теперь горе у тебя?

– Не к кому я не приходил! Отстаньте от меня! Отстаньте! Вы и ваш отец вы просто демоны! Вы порожденье зла! – истерично бормотал Скрябин.

Он размазывал по лицу грязь, в его сжатых кулаках торчали стебли старой жухлой травы. С них на щеки сыпались небольшие кусочки могильной земли.

Виктория брезгливо смотрела на этого человека и ждала, она ждала…

– Я ничего не знаю, ничего! Отстаньте от меня… – выл Валериан.

– Помни сволочь! Помни! Если Вилора посадят или с ним что-то случится,… я приду и убью тебя! Просто приду и убью!

Глава девятнадцатая

– Ну что, Щукин, так и будете молчать? – оперуполномоченный Мухин развалился за своим рабочим столом и дымил сигаретой.

Напротив, него, на стуле, сидел Вилор с застегнутыми сзади наручников руками, и пристально смотрел на милиционера. Щукин мочал. Он смотрел в глаза Евгения и с горечью понимал, что у него даже нет сил, ненавидеть этого человека! После двух дней этого кошмара действительности, прошедшие после смерти Лидии, даже думать о ненависти было противно. Странное чувство отвращения к окружающим его людям переполнило грудь. Оно появилось ночью в камере. Вилор с болью вспоминая о Лидии, о том, что никогда ее больше не увидит, вдруг понял, что теперь все что бы, не происходило с ним, не имеет для него самого никакого значения.

– Ну, так что, Щукин?! Что вы сделали с гражданкой Скрябиной, когда она пришла к вам в дом? Почему? Почему вы это сделали? – зло спросил Мухин.

Вилор брезгливо посмотрел на опера и тихо ответил:

– А вы женаты Мухин?

– Что? – милиционер чуть не поперхнулся дымом.

– Понятно, значит, женаты и дети наверняка есть…

– Ты, о чем это?!

– А вот вы, смогли бы, зарезать свою жену?

Мухин вскочил из-за стола и, подбежав к Вилору, нагнулся над ним и зашипел словно змея:

– Ты мне брось эти вот еврейские замашки! Брось! На вопрос вопросом отвечать и глупость всякую спрашивать! Я тебе устрою тут зачистку совести!

Вилор не испугался напора, он посмотрел в глаза милиционеру и равнодушно сказал:

– Вы еще и националист антисемит. Да… полный букет.

– Что сука?! Кто националист?! – Мухин схватил Щукина за ворот рубашки и протянул на себя с такой силой, что затрещали нитки.

– Глупость я спросил в ответ на глупость. Вы же спрашиваете у меня глупость?

Мухин дернулся, но рубашку все же отпустил, он, тяжело дыша, вернулся на место и, покосившись на серо-синий журнал на столе ехидно хмыкнул:

– Я, гражданин Мухин, у вас, как раз глупость-то и не спрашиваю. Вы подозреваетесь в совершении умышленного убийства. Вас нашли в бесчувственном состоянии, рядом с убитой гражданкой Скрябиной, которая, судя по всему, была вашей любовницей и у меня есть версия, что именно из-за ревности вы и зарезали вашу любовницу.

– Прекратите, как вам самому-то не противно?! Зачем вы так?! Вам представляет удовольствие мучить людей?! – брезгливо спросил Вилор. – Лидия была моя женщина, моя любимая, вот и все. Я ее люблю… – Щукин осекся и, грустно посмотрев на окно, добавил. – Любил… и не мог убить, вы что, вашим умом милицейским, не понимаете, что есть такое чувство, а то, что она была за мужем, так она формально была замужем, она не любила этого человека и собиралась развестись, и мы должны были пожениться…

– Вот! Началось! Вы, хотя бы что ни будь другое, придумали! А-то сами себе ловушку расставляете! Замужем, развестись!.. Она, наверняка, как я подозреваю, пришла вам сказать, что разводиться не хочет и что вам надо расстаться, а вы, вы просто в гневе пырнули ее ножом! Кстати куда вы его дели? Отвечайте!

– Хм, у вас богатое воображение гражданин начальник. Может мне так вас называть?! А?! Может, тут пытать меня еще будете?!

Мухин хлопнул себя по лбу ладошкой:

– О! Об этом-то я и забыл! – радостно воскликнул он. – Как же без этого?! Мне тут один человек дал замечательный журнал – Новый мир называется! Так вот, в этом журнале, есть замечательное пособие, как вы там говорите, по пыткам, а точнее по способам дознания.

– Что?! – недоумевая, спросил Вилор. – В Новом мире? Вы Мухин, что, совсем с ума сошли?

– Нет, с ума я не сошел, а вот вы, вы может быть, но я вам отвечу, в этом номере журнала напечатана первая часть Архипелага Гулаг, некого гражданина Солженицына. Бывшего врага народа и предателя, уехавшего за рубеж, чтобы поливать грязью нашу Родину!

– Вы что несете?! Мухин?! – с возмущением спросил Щукин. – Солженицын лауреат Нобелевской премии! И написал свой легендарный роман, что бы весь мир знал о сталинских ужасах!

– Может он для этого и написал, может мир и действительно узнал, но гражданин Солженицын, сам того не зная, приготовил хороший учебник для оперативников. Теперь по нему можно успешно применять методы дознания, которые были использованы нашими коллегами из гэпэу и энкавэдэ в двадцатые, тридцатые годы! Причем, как замечу, очень эффективно использованы!