Падшие в небеса. 1997 - Ярослав Питерский

– А ну, выходи по одному! – раздался звонкий голос.

Дверка заднего отсека УАЗика со скрипом открылась, и опера принялись выгружать арестантов. У каждого милиционера был свой подопечный. У Вилора конвоиром был Мухин. Он, расстегнул один из браслетов наручников, надетых на Щукине и, дернув рядом стоящего арестанта, схватив его свободную руку, защелкнул на ней браслет. Через минуту все были словно скованы одной цепью. Каждый из арестантов оказался пристегнут к руке соседа. Получилась эдакая цепочка из четверых человек. Ее опера и ввели в помещение районной прокуратуры. Вилор шел в самом конце этого людского каравана. К его руке пристегнули какого-то возрастного уголовника, это Щукин понял по множеству наколок на пальцах и запястье соседа. Коротко стриженый урка, зло посмотрел на милиционеров и противно ухмыляясь, сказал:

– Аккуратней начальник! На этапе нам руки еще пригодятся, а ты дергаешь, вот вывих получим, я сразу прокурору маляву накатаю, за нечеловеческое содержание. Пусть вам втык даст.

– Ты шевели копытами! Про свои права адвокату рассказывай, а прокурору тоже можешь на санкции прошептать. Может он тебя и не арестует за подкол своего кореша.

Урка ухмыльнулся, но больше ничего не сказал. Арестантов ввели в приемную и поставили лицом к стенке. Где-то за спиной барабанила по клавишам компьютера секретарша. Опера облепили смазливую девицу, словно пчелы цветок и наперебой затараторили:

– Олечка, как вы хороши!

– О! У вас новая кофточка!

– А юбка, юбка-то какая!

Секретарша, вульгарно улыбаясь, ехидно ответила:

– А ну, пошли от моего рабочего места! Елена Петровна ждет вас на санкцию! А мне тут нечего глазки строить! Вон, ваши подружки! – девица кивнула на арестантов у стены.

Опера захохотали, а один из них, шутливо бросил:

– Эти подружки не наши. Их дружки дома сидят, в камере!

Урка дернулся после этих слов, уголовник-рецидивист зло прикрикнул:

– Эй, там, начальник! Ты за базаром-то следи!

– А то, что? – вызывающе отозвался опер-шутник.

– А то отвечать придется! – пояснил ему урка.

– Перед тобой что ли?

– Хотя бы.

– Отвечу, если потребуется.

– Ты зря так начальник. В нашей стране от сумы и от тюрьмы зарекаться не надо, – философствовал уголовник.

– Ты мне тут хорош, загонять, про свои законы воровские. Я плевать хотел на ваши традиции! А ну стой и молчи!

Урка сплюнул на пол, и тихо, но зло прошептал:

– Ну, сука,… встретимся мы на темной дорожке лет через восемь. Я тебе жопу-то на глаз натяну, пес легавый!

Вилор, посмотрел на злобного урку и тяжело вздохнул. Тот покосился на Щукина и тихо спросил:

– Что вешают?

– Подозрение в убийстве.

– Хм, мокруха,… это серьезно, а с виду-то и не скажешь, кого завалил-то? А?!

– Да никого я не валил,… – обиженным голосом сказал Вилор.

– Ладно, ладно, фраерок, несознанка тоже штука хорошая. Но с ней до конца ломиться надо! Понимаешь, если слабину дашь, только хуже будет! Они тебе все припомнят и отыграются. Так, что если решил не сознаваться, то при лосе до конца. А иначе… и срок схлопочешь немалый, судьи упрямых не любят, и менты над тобой поиздеваются…

Вилор посмотрел в глаза уголовника и вдруг заметил в них сопереживание. Он, к своему удивлению понял, этот человек совершенно искренне дает ему советы.

«Как же так?! Казалось бы, вот отбросы общества и вдруг, и вдруг соучастие! Как же так?! Равнодушие убито экстремальностью положения» – подумал Вилор.

– А ну, прекратить разговоры! – крикнул один из оперов. – Заходить в кабинет к прокурору района тихо и смиренно. Голову опустить и отвечать на вопросы прокурора четко и коротко. И что б никто из вас мрази, и не думал, и не мечтал о побеге! Если что, стреляем не по ногам, а по тыквам вашим! Понятно?!

В кабинет к прокурору арестантов заводили по одному. Естественно урка и Вилор были последними в этой очереди за несвободой. На каждого из подозреваемых прокурор тратил не более пяти, семи минут. Арестанты выходили с грустным видом и покорно вставали к стене. Было ясно, что прокурор дал добро на арест до суда. Когда вышел урка, Вилор заволновался, где-то на подсознание, мелькнула надежда на справедливый разговор и правильное решение.

А это значит свобода?!!!

Щукина втолкнул в кабинет Мухин. В одной руке он держал тоненькую серую папку. Вилор оказался перед столом прокурора и с удивлением увидел, что эту должность в районе занимает женщина.

На вид ей было чуть больше пятидесяти, полная, с огромной копной волос на голове, уложенной в прическу в виде птичьего гнезда. Ярко накрашенные алые губы, черные тонкие крашеные брови, сиреневые тени на верхних веках и сигарета в зубах. Прокурорша была больше похожа на бригадиршу проституток, нежели на служительницу закона. И эта, вульгарного вида тетка смотрела на Вилора равнодушным взглядом и, попыхивая сигаретой, ждала. Рядом с этой бабой сидел мужчина лет сорока пяти, коренастый, с округлым лицом, со стильной бородкой и усиками. Он, что-то шептал прокурорше на ухо.

Та хмыкнула и удивленно спросила:

– Этот что ли?!

– Он самый,… – буркнул мужчина.

Прокурорша покачала головой и весьма вежливо сказала:

– Так, Вилор Андреевич, как же это случилось?! Почему?! Честно говоря, я в шоке. Не могу поверить, что вы это совершили. Как же так? Вилор Андреевич, вы ведь талантливый поэт?! И вот тебе на?!

Вилор отмахнулся и взволнованно сказал:

– А вы и не верьте, не надо,… я никого не убивал! Это какое-то недоразумение!

Прокурорша тяжело вздохнула, посмотрев в какие-то документы, вновь пожала плечами:

– К сожалению, гражданин Щукин, все улики против вас. И мотив есть. Мне очень жаль, но я не могу вас оставить до суда на подписке о невыезде. Слишком серьезная статья. Вдруг решите скрыться от следствия?

– Как же так?! А справедливость?! А независимое непредвзятое расследование?! – возмутился Вилор.

– А справедливость голубчик у нас в суде, а независимое непредвзятое расследование я вам обещаю. Вот, познакомьтесь, ваше дело будет вести один из лучших наших работников, старший следователь, Владимир Владимирович Нелюбкин, – прокурорша кивнула на мужчину, сидящего рядом.

Тот скорчил, что-то похожее на улыбку. Вилору даже показалось, что этот тип высунул кончик языка.

– Спасибо! – гневно ответил Вилор.

– Ну, если все понятно, то я желаю, вам что бы вас из суда, выпустили как невиновного! – радостно воскликнула прокурорша.

Она, хлопнула ладонью по папке, лежащей перед ней и, улыбнувшись, добавила:

– Все, до свидания Вилор Андреевич!

– Это, что… все?!!! – обомлел Вилор. – Вы даже не выслушали меня?!!!

– А что мне вас слушать?! Вас слушать следователь будет! Вы ему все и расскажите, как на духу. А еще, вон, опера вас слушать будут, – прокурорша кивнула на Мухина, тот услужливо улыбнулся ей в ответ. – А у меня, к сожалению, очень скорбная миссия. Я, только что, дала санкцию на ваш арест до суда. Поэтому вы будете находиться под стражей в краевом следственном изоляторе номер один, проще говоря, в тюрьме. Там вас будут кормить, поить и в баню водить. Вы будет иметь все права, которые вам полагаются по закону!