ПРЕСЛЕДОВАНИЕ ПРАВЕДНОГО ГРЕШНИКА - Элизабет Джордж

Ажар появился в дверях кухни. В качестве передника он засунул за пояс чайное полотенце. В руках у него была деревянная ложка.

— Где вы научились так отлично разбираться в обувных вопросах, Барбара? — с серьезным видом поинтересовался он.

— Порой мои способности поражают даже меня саму.

Помимо множества иных домашних дел Ажар с необычайной легкостью управлялся и на кухне. Он отказался от предложенной Барбарой помощи даже в мытье посуды, заявив:

— Барбара, вы и так уже согласились украсить нашу трапезу своим присутствием. Больше нам от вас ничего не нужно.

Тем не менее она внесла свой вклад, прибрав со стола. И пока он мыл и вытирал посуду на кухне, она с удовольствием развлекалась с его дочерью.

После уборки со стола Хадия тут же потащила Барбару в свою спальню, пообещав показать ей «один очень важный секрет». Барбара ожидала откровений типа «между нами, девочками». Но вместо коллекции фотографий кинозвезд или любовных записочек, полученных в школе, Хадия вытащила из-под кровати пластиковый пакет и с трепетом выложила его содержимое на стеганое покрывало.

— Доделала сегодня, — с гордостью объявила она. — На швейном занятии. Мне предложили сдать его на выставку — ты ведь получила мое приглашение на выставку наших работ, Барбара? — но я сказала мисс Бейтман, что принесу его потом, совершенно чистым, а пока должна взять его домой, чтобы подарить папе. Ведь он уже испачкал одну пару брюк, когда готовил ужин.

Секретом оказался фартук. Хадия смастерила его из ситца, по светлому фону которого утки с неизменным постоянством выбранного клише вели свои выводки к поросшему камышами пруду. Все матушки-утки носили одинаковые шляпки. А каждый из утят тащил под крошечным крылышком разные пляжные принадлежности.

— Как ты считаешь, ему понравится? — озабоченно спросила девочка. — Эти уточки просто прелесть, но я не уверена, что для мужчины… Мне очень нравятся уточки, понимаешь. Мы с папой иногда подкармливаем их в Риджентс-парке. И когда мне на глаза попался этот материал… Хотя, наверное, нужно было выбрать расцветку, больше подходящую для мужчин?

Представив себе Ажара в этом переднике, Барбара с трудом сдержала улыбку. Она с самым серьезным видом рассмотрела зигзагообразные строчки и косую обшивку, старательно сделанную любящей рукой, и в заключение сказала:

— Замечательный фартук. Ему наверняка понравится.

— Ты так думаешь? Это моя первая самостоятельная работа, понимаешь, и потому строчки пока получились не очень-то ровные. Мисс Бейтман предлагала мне начать с более простой вещи, например с носового платка. Но я знала, что именно мне надо сшить, ведь папа уже испортил одни брюки, и, конечно, ему не хотелось бы перепачкать все свои брюки во время готовки. Потому-то я и захватила фартук домой, чтобы сделать ему подарок.

— Ты хочешь подарить его прямо сейчас? — спросила Барбара.

— Ну нет. Это будет завтра. На завтра у нас с папой запланирован особый обед. Мы поедем на море. Возьмем с собой всякой еды и устроим пикник на пляже. Там я и подарю его. В честь того, что ты спасла меня. А еще мы будем кататься с «американских горок», а потом папа выловит мне какую-нибудь игрушку в аквариуме. Знаешь, папа здорово наловчился в этом аттракционе.

— Да. Я знаю. Помнишь, я видела, как он захватывает игрушки?

— Точно, видела! — воскликнула Хадия. — Барбара, а может, тебе тоже хочется поехать с нами к морю? Это будет такой прекрасный день. Мы устроим настоящий пир. Там на пирсе столько всяких аттракционов. И ты опять посмотришь, что ему удастся захватить в игрушечном аквариуме. Давай я спрошу папу, можно ли тебе поехать с нами. — Она вскочила с криком: — Папа! Папа! Можно, Барбара…

— Нет-нет! — быстро остановила ее Барбара. — Хадия, не надо. Малышка, я не смогу поехать. Мы расследуем одно преступление, и у меня горы работы. Мне и сейчас не следовало бы засиживаться у вас, учитывая, сколько звонков еще надо сделать перед сном. Но спасибо тебе за предложение. Мы поедем все вместе в другой раз.

Хадия стояла, держась за ручку двери.

— Мы так чудесно поиграли бы на аттракционах, — протянула она.

— Я буду мысленно с вами, — заверила Барбара.

Она в очередной раз подивилась гибкости и устойчивости психики детей, их своеобразному восприятию действительности. Барбару поразило, что Хадия захотела опять поехать на море, учитывая то, что произошло там с ней в прошлый раз. Да, дети не похожи на взрослых, подумала она. Они попросту забывают то, что не могут вынести.

Глава 21

— По крайней мере, мы не кажемся здесь белыми воронами, — с удовольствием произнес констебль Уинстон Нката, когда они въехали в Болтонз.

Этот небольшой район между Фулемом и Олд-Бромптон-роуд, в плане напоминающий мяч для регби, включал в себя две изгибающиеся зеленые улочки, образующие овал вокруг высившейся в центре церкви Святой Марии Болтонской, а его главными отличительными особенностями являлись разнообразные виды охранных устройств, установленных на заборах особняков, и эффектная выставка «роллс-ройсов», «мерседес-бенцов» и «рейнджроверов», поблескивающих за железными воротами большинства этих владений.

Когда Линли и Нката въехали в Болтонз, уличные фонари еще не зажглись, а тротуары и мостовые выглядели пустынными. Единственными признаками жизни были крадущийся вдоль водосточного желоба кот и его осторожная подружка, которые следовали по пятам за филиппинкой, облаченной в старомодное черно-белое платье горничной. Зажав под мышкой хозяйственную сумку, служанка с привычной ловкостью нырнула на водительское сиденье «форда-капри», стоявшего на улице как раз напротив нужного Линли и Нкате дома.

Высказывание Нкаты относилось к «бентли», автомобилю Линли, настолько же уместному в этом районе, как и в Ноттинг-Хилле. Но если не считать шикарной машины, оба детектива выглядели здесь чужеродными: Линли — из-за выбора профессии, столь невероятной для аристократа, чей род уходил корнями во времена Вильгельма Завоевателя и чьи деды и прадеды сочли бы район Болтонз недостойным даже для посещения; а Нката — из-за явственного акцента, присущего выходцам с Карибских островов, обитающим в кварталах на южном берегу Темзы.

— По-моему, инспектор, полиции здесь нечего делать, — заметил Нката, поглядывая на железные ограды, охранные камеры, сигнальные устройства и систему внутренней связи, казавшиеся отличительным признаком практически каждого здешнего особняка. — Непонятно, какой смысл копить богатство, если наслаждаться им можно, лишь замуровавшись за такими неприступными стенами.

— Не буду спорить, — согласился Линли, взял фруктовый леденец из предложенного констеблем карманного запаса и, развернув фантик, аккуратно положил его в карман, словно не желая мусорить на идеально чистой дороге. — Давайте-ка выясним, что нам поведает сэр Адриан Битти.

Линли вспомнил это имя, когда Триция Рив произнесла его в Ноттинг-Хилле. Сэр Адриан Битти был английским ответом южноафриканскому хирургу Кристиану Барнарду. Он провел первую трансплантацию сердца в Англии и успешно продолжал делать эти операции по всему миру в течение нескольких последних десятилетий, достигнув выдающихся успехов, которые обеспечили ему не только достойное место в медицинской истории, но и приличное состояние. Последнее было представлено в Болтонз: особняк Битти напоминал крепость с зарешеченными окнами на неприступных белых стенах и с парадными воротами, закрывающими доступ любому, кто не мог представить его обитателям приемлемого удостоверения личности, после того как из переговорного устройства раздавался краткий требовательный вопрос, произнесенный бестелесным голосом, тон которого подразумевал, что его устроит далеко не всякий ответ.

Предположив, что «Нью-Скотленд-Ярд» произведет более внушительное впечатление, чем простое «полиция», Линли воспользовался для ответа конкретным названием места их службы, завершив его официальным представлением себя и Нкаты. В ответ ворота со щелчком приоткрылись. К тому времени, когда Линли и Нката поднялись по шести широким ступеням к входной двери, она открылась, и их встретила дама в нелепой конусообразной шляпе.

Она представилась как Маргарет Битти, дочь сэра Адриана. В доме сейчас празднуют день рождения, быстро пояснила она, развязав эластичные завязки под подбородком и сняв с головы колпак. Ее дочь, внучка сэра Адриана, отмечает в дружеском кругу счастливое преодоление пятилетнего рубежа своей жизни. Поинтересовавшись, не случилось ли что-то с соседями, она выразила надежду, что никто не ограблен. Ее взгляд с такой тревогой метнулся в сторону улицы, словно в Болтонз ежедневно происходили взломы и незаконные проникновения и она боялась спровоцировать разбойников, слишком долго держа дверь открытой.