Фредерика - Джорджетт Хейер

— Пора же хоть кому-то из нас помогать тебе! — И вышел из комнаты в сопровождении Лафры.

Тронутая его словами, она бросила вслед, что это ненадолго, так как сэр Уильям придет с минуты на минуту, и решила сойти вниз, чтобы обсудить с экономкой, как привести дом в порядок перед отъездом.

Ей не пришлось спускаться. Толстуха миссис Харли, тяжело дыша, уже поднималась наверх в поисках Фредерики и остановилась на площадке перевести ДУХ.

— О, Харли, вам незачем утруждать себя так! — сказала Фредерика. — Я как раз спускаюсь к вам.

— Я знаю, мэм, что с моим сердцебиением это ни к чему, — ответила миссис Харли. — Но я подумала, что должна поскорее сообщить вам об этом!

Эта знакомая фраза, которая обычно означала, что произошла какая-то мини-катастрофа в домашнем хозяйстве, не вызвала ни малейшего беспокойства у Фредерики. Она сказала:

— О господи! Что-нибудь случилось? Пойдемте в гостиную, и вы мне все расскажете.

— Кто знает, мисс Фредерика, — сказала миссис Харли, следуя за ней в комнату, — может быть, и не стоило тревожить вас сейчас, когда у вас столько забот, но я уверена, что вам надо узнать об этом как можно скорее.

Разбилась фарфоровая чашка! — решила Фредерика.

— Но, продолжала миссис Харли, — как только Джемайма принесла мне его (она умеет читать только печатные буквы), я сказала себе: «Доктор не доктор, а мисс Фредерика должна сейчас же прочесть это!» Хотя, уверена, вам и в голову это не пришло, мэм. Да вы бы и не увидели его, если бы я не послала Джемайму снять шторы для стирки в комнате мисс Черис, ведь в ее спальне убрались и застелили постель, пока она завтракала, так что никто бы туда сегодня больше и не зашел.

— Мисс Черис? — быстро спросила Фредерика.

— У мисс Черис, — подтвердила миссис Харли. — Вот оно, лежало на туалетном столике, а Джемайма решила, что это письмо для почты, и принесла его мне. Оно адресовано вам, мисс Фредерика.

— Мне! — Фредерика почти что выхватила его из рук экономки.

— И на столике нет ни гребешков мисс Черис, ни духов, которые вы ей купили, мэм, ничего, что там обычно стоит, неумолимо говорила судьба голосом служанки.

Фредерика не слушала, так как это было уже не нужно. Письмо, что она держала в руке, было, очевидно, написано в сильном волнении. Оно было обильно залито слезами и крайне неразборчиво, но первая фраза была выписана тщательно.

«Дорогая, родная моя Фредерика, — старательно вывела Черис, — когда ты будешь читать это письмо, я уже буду замужем и за много миль отсюда».

Дальше буквы сливались в дикие каракули, будто Черис, сделав такое многозначительное вступление, не знала, как продолжать, и остальное пришлось писать в спешке.

Но в первых словах было все самое важное для Фредерики. Она стояла, уставившись на эти строчки, пока они не заплясали у нее перед глазами, не в силах постичь их невероятный смысл.

Миссис Харли, положив руку ей на плечо, вернула ее к реальности.

— Сядьте, мисс Фредерика, милая! — сказала миссис Харли. — Я сама принесу вам стакан вина, не надо звать Баддля.

— Нет, нет, вина не нужно! Я должна подумать, я должна подумать!

Она позволила усадить себя в кресло и попыталась разобрать остальную часть записки. Похоже, она состояла из просьб о прощении, вперемежку с уверениями, что только отчаяние толкнуло ее на такой шаг. Сначала ей показалось, что Черис подписала письмо «Твоя неумная Черис», приглядевшись, поняла, что там стояло «несчастная». Фредерика подумала, что «неумная» — более подходящее слово для ее сестры.

Она подняла глаза на миссис Харли.

Харли, я не знаю, что делать, если вообще можно что-то сделать, кроме того, чтобы никому ничего не говорить, о чем и прошу вас!

— Конечно, мэм, ни слова! Можете положиться на меня!

— Спасибо. Вы, конечно, догадались, что случилось?

— Еще бы, мэм! — мрачно сказала миссис Харли. — И знаю, кто виноват! Если бы кое-кто, не будем называть имен, исполнял свой долг, вместо того чтобы препираться со всеми и уезжать из дому со скандалом, такого не произошло бы, потому что тогда этот верзила не смог бы таскаться сюда, несмотря на то, что я предупреждала, да и Баддль тоже! Теперь вот, она сбежала! Ах ты господи, ну как она могла сделать такое! Верно говорят, яблоко от яблони недалеко падает, вот ведь и бедная матушка ее, в конце концов, поступила так же!

— О, если бы я только знала, что делать! — не слушая ее, твердила Фредерика. — Ведь еще можно что-то сделать, хотя я чувствую, что готова все оставить как есть! Так поступить, в такой момент! Нет, нет, что я говорю? Если бы я была с ней помягче, посочувствовала бы ей хоть раз! Она вскочила, — Харли, я должна увидеться с лордом Алверстоком! Если кто и может помочь, так это он! Скажите Оуэну, чтобы поймал извозчика, пока я схожу за шляпой и перчатками: посылать за каретой некогда! — На полпути она остановилась, — Нет, я же не могу уйти! Я забыла о сэре Уильяме Найтоне!

— Да, я как раз хотела вам напомнить, мисс Фредерика, сказала миссис Харли, — Вон на нашу улицу свернула карета, а вдруг это тот самый джентльмен. Похоже, она подъезжает к нашему дому, да это к нам!

Фредерика подбежала к столу, села и подвинув к себе лист бумаги, обмакнула перо в чернильницу.

— Я напишу ему! — сказала она. — Подождите здесь, Харли, передадите записку Оуэну! Скажете ему, чтобы отправлялся в Алверсток-хауз немедленно, на извозчике! Пока нет двенадцати часов, его светлость наверняка еще дома. Пусть Оуэн отдаст письмо только в руки самому милорду, ни дворецкому, никому из слуг! Это сэр Уильям?

— Да, у него саквояж, мэм, — докладывала миссис Харли, выглядывая в окно, — но он непохож на доктора, хотя одет опрятно, как доктор. Ах да, он! Баддль впустил его, а ведь для других вас нет, как вы распорядились.

— О небо, он будет здесь через секунду! — с отчаянием воскликнула Фредерика. Она быстро поставила свое имя под короткой запиской и наскоро, а поэтому криво запечатала ее, когда Баддль доложил о сэре Уильяме.

Если ему и показалась натянутой ее вежливость и бессвязными ее ответы, то он, наверное, решил, что это от застенчивости, думала она, или от тревожного ожидания его вердикта. Он, похоже, не был удивлен, слыша от нее только: «Да — нет — не помню — дайте подумать!» Сэр Уильям был очень даже терпелив с ней, и под влиянием его спокойного голоса она вскоре собралась, отодвинув мысли о Черис и сосредоточившись на его словах.

Он также очень ловко управился с Феликсом. Наткнувшись на враждебный взгляд, он сказал со своей приятной улыбкой: