Фредерика - Джорджетт Хейер

— Тогда — в Харрогейт, чтобы Феликс мог пить минеральную воду, — горько возразила Черис.

— Это верно, — согласился Гарри.

— Меня никуда не отправят, — вдруг заявил Эндимион. — Я уйду в отставку. Мой кузен не сможет помешать мне. Более того, уж если я на это решусь, то ничто не сможет помешать мне жениться на Черис.

— Но я несовершеннолетняя, — уныло напомнила Черис.

— Ах, черт! Но когда я подумаю, что целых два года придется ждать и, может быть, даже не видеть тебя… Этого достаточно, чтобы бежать в Шотландию! Да, я не об этом! — поспешно добавил он, бросив тревожный взгляд на Гарри. — С этим мы уже решили.

— Нет, нет, я не смогла бы пойти на такое! Может быть, если Фредерика поймет, что мы настроены серьезно… Но она не даст своего согласия! Я знаю, ни за что не даст!

— Погодите! — перебил ее Гарри, вскочив с места. — Господи, как же я забыл об этом?

Две пары встревоженных глаз уставились на него. Затаив дыхание Черис спросила:

— О чем ты, дорогой?

— Тебе не потребуется ее согласие, она вообще тут ни при чем! — сказал Гарри со злорадным блеском в глазах.

— Ведь твой опекун — я!

Глава 27

Как удивительно, думала Фредерика, что две ночи спокойного сна могут принести столько пользы. Она чувствовала себя гораздо лучше, пропали депрессия и раздражительность. Ее дела опять находились в умелых руках маркиза, ей не о чем было беспокоиться: ни о сложных приготовлениях к переезду семьи из Лондона за сотню миль, ни о хозяйстве по приезде на место. Тому, кто с детства не знал отдыха от таких забот, это могло показаться настоящим блаженством. Какое, должно быть, счастье провести несколько месяцев на природе в полном одиночестве, думала она с замиранием сердца. Правда, нельзя назвать это полным одиночеством, ведь там будут Черис, мальчики и незнакомая миссис Осмингтон, вдовствующая кузина Алверстока, которую он решил водворить в Алвер. Еще там будет Септимус, и, конечно, его матушка будет навещать их. Сначала будет немного тоскливо, и она станет скучать по лондонским друзьям, но Алверсток собирался приезжать иногда на несколько дней, что скрасит их уединение. Он разрешил ей приглашать к себе кого угодно из своих знакомых и вообще чувствовать себя как дома. Она не собиралась злоупотреблять его гостеприимством, но так как не могла придумать, кого бы ей позвать с собой, ей не пришлось и жалеть об этом своем решении.

Алверсток также собирался проводить их до Алвера и был в этом неумолим. Она протестовала из приличия, но он заявил, что у него там дела. Фредерика на это ничего не могла возразить, хотя была уверена, что он просто собирался сам представить ее кузине и проследить за тем, чтобы слуги обеспечили гостям все удобства. И как можно называть его бессердечным эгоистом, уму непостижимо! Кого угодно, только не его; просто зло берет, что о нем так несправедливо судят.

В остальном дела шли неплохо. Мистер Пеплоу пригласил Гарри съездить в Брайтон; Баддль и миссис Харли были рады предстоящему отпуску после отъезда хозяев из Лондона; Черис, несмотря на неуравновешенное настроение, казалось, смирилась с судьбой. Правда, на нее еще находили внезапные приступы тоски, когда она выбегала из комнаты, прижимая платок к глазам, но Фредерика, вспоминая о подобных вспышках при прежних отказах ее неподходящим поклонникам, надеялась, что и теперь эти припадки отчаяния вскоре прекратятся.

Септимус Тревор, благовоспитанный молодой человек с приятными манерами и жизнерадостной уверенностью в себе, понравился ей с первого взгляда, как и мальчикам, что было гораздо важнее. Она оставила их в комнате одних, когда он пришел познакомиться. Ее мучили сомнения по поводу Феликса, который, в отличие от Джессеми, не очень-то стремился возобновить свои занятия. Но, вернувшись в комнату, она была встречена сообщением, что этот мистер Тревор знает гораздо больше того мистера Тревора: они говорили о светильном газе и передаче энергии с помощью сжатого воздуха. Тут волноваться было не о чем, и оставалась только одна забота — здоровье Феликса.

Это очень беспокоило Фредерику, и развеять тревожные мысли было невозможно, пока сэр Уильям Найтон не посмотрит Феликса. Ему, конечно, было лучше, но далеко не все у него было в порядке. Он быстро уставал, легко приходил в волнение, и, даже казалось ей, у него в такие моменты начинался жар, и его беззаботное настроение сменялось капризным и раздражительным.

— Видимо, он еще не восстановил силы и за городом ему станет лучше, но я все равно не могу успокоиться, — говорила она Алверстоку.

— Да, и больше ни о чем, кроме этого, вы не можете думать, Фредерика?

— Боюсь, что не могу, — призналась она. — Хотя и стараюсь. — А как вы думаете, вы сможете подумать кое о чем, если ваши… если Найтон снимет ваши подозрения? — спросил он.

— О, это было бы такое облегчение! Да, конечно, тогда смогу!

— Отлично, — загадочно произнес он. — Я уверен, что он успокоит вас, и надеюсь, что не заставит себя долго ждать.

— Мы ждем его в четверг, до полудня.

— Замечательно! Тогда я приду тоже! — сказал лорд.

— После полудня!

— Конечно! — улыбнулась она. — О чем речь! Вот только боюсь, что он застанет Феликса не в лучшем расположении духа. Он заявляет, что в полном порядке и не позволит докторам терзать его! И совсем не собирается оставаться в постели, когда сэр Уильям придет осматривать его! О, господи! Но если он будет капризничать, я попрошу Гарри успокоить его.

В четверг утром Фредерика, забросив домашние дела, успокаивала возмущенного брата и попросила Баддля прислать Гарри в комнату Феликса. Но он сообщил ей, что мистер Гарри уже ушел.

— Ох! — тяжко вздохнула Фредерика. Она подумала, не попросить ли Черис, но, вспомнив, что та с утра пребывала в горестном настроении и проплакала над чашкой чая, отказавшись от завтрака, решила не связываться с ней.

— Наверное, он повел мисс Черис прогуляться, мэм, потому что ее нет в гостиной, — предупредительно сообщил Баддль.

Лицо Фредерики прояснилось. Зря она так нехорошо подумала о Гарри, узнав, что он ушел в такой важный момент, когда его младшего брата должен осматривать один из лучших докторов Лондона! Но теперь она поняла, что была к нему несправедлива: он решил помочь ей, избавив от плачущей Черис! Она сказала:

— Да, скорее всего! Ничего, я поднимусь к Джессеми!

Она нашла Джессеми, погруженного в книги, но он сразу же согласился что-нибудь придумать, чтобы занять Феликса. Когда она извинилась за то, что отрывает его, Джессеми сказал, помрачнев:

— Пора же хоть кому-то из нас помогать тебе! — И вышел из комнаты в сопровождении Лафры.