Танцующая на лепестках лотоса - Джон Шорс

— Ладно, — отозвалась она и солгала, потому что, если победят чамы, она возьмет свою сестру за руку и они нырнут на глубину, в темную бездну. Они будут плыть, сколько хватит воздуха в легких, а потом сделают вдох. Тогда возрождение произойдет быстро и они начнут искать своих умерших близких. А новая жизнь пока подождет.

«Но я хочу эту жизнь! — подумала она. — Это как раз та жизнь, какую я всегда хотела!»

— Я люблю тебя, моя госпожа, — сказал он. — Я полюбил тебя с первого взгляда. И любил даже тогда, когда ты меня ненавидела.

— Я была глупа.

Те несколько воинов, которые были в их лодке, прекратили грести и стали готовиться к бою. Мужчины собрались на носу, а за весла взялись женщины. На расстоянии выпущенной стрелы от них сошлись в битве чамские и кхмерские лодки. Над некоторыми лодками поднимался черный дым, и многие из них были наполовину затоплены. Все неповрежденные суда были задействованы в сражении, сшибаясь бортами. Люди дрались и умирали. Звон сабель, ударяющих о щиты, заглушал крики ярости и вопли отчаяния.

Асал перестал грести, но оставался на месте, вглядываясь в сражающихся.

Их лодка скользила навстречу схватке.

— Что ты там ищешь? — спросила она.

— Моего короля, — ответил он и бросил свое весло. — Я должен убить моего короля.

Схватка была даже более ожесточенной, чем ожидал Джаявар. Хотя горящие стрелы существенно повредили чамский флот, людей у Индравармана по-прежнему было намного больше, и они волнами накатывались на лодки кхмеров и сиамцев, истребляя их защитников. Лодка Джаявара была окружена несколькими вражескими судами, и чамы лезли в нее со всех сторон, крича и размахивая саблями. Его лучшие бойцы оставались рядом с ним, стараясь прикрыть его, однако щит его был уже разбит в нескольких местах, а красное от крови лезвие сабли зазубрилось. Он пытался выстроить своих людей в оборонительную позицию недалеко от носа лодки, но удерживать эту позицию было невозможно, потому что через борт лезли все новые чамы.

Джаявару явно не хватало сил молодости, чтобы драться с той же неистовой яростью, с какой рубились его воины рядом с ним. Но зато он действовал своим оружием с убийственной точностью, то и дело отражая нападение, а затем делая шаг вперед и придавая силы удару за счет собственного веса. Люди падали перед ним и больше уже не вставали. Раненых он добивал без всякой жалости, поскольку поверженный воин мог напасть на не ожидающего от него подвоха противника.

Вскоре возле него не оказалось ни одного чама и в битве наступило кратковременное затишье. Джаявар резко развернулся, высматривая врагов и друзей, и замер, заметив в отдалении лодку Аджадеви. Она направлялась прямо в гущу сражения, и его вдруг захлестнули одновременно гордость и страх. Аджадеви приплыла, чтобы спасти его. Однако она опоздала. Ловушка уже захлопнулась.

Отвлекшись на приближающуюся лодку, он не заметил чамский боевой молот, летящий в его сторону, и увидел его, только когда тот был уже рядом. Застонав от напряжения, он успел вскинуть щит, и крепкая древесина приняла этот удар, но Джаявар пошатнулся под таким напором. Противник бросил свое оружие и, схватив Джаявара за шею, стал душить.

Задыхаясь, Джаявар извивался, бил врага кулаками, но в конце концов упал, а эти руки так и не выпустили его горло.

Через несколько лодок от своего короля Боран и Вибол также боролись за свою жизнь. Их лодка была зажата между двумя лодками чамов. Отец и сын стояли рядом и использовали длинные копья, чтобы держать врага на расстоянии. Все три лодки поднимались и опускались на волнах, а чамы пытались выбрать момент, чтобы перепрыгнуть на кхмерское судно, которое было частично погружено в воду. Некоторым удавалось благополучно попасть во вражескую лодку, но другие, не рассчитав усилий, падали в воду либо были раздавлены бортами лодок.

Боран прикладывал все силы, чтобы защитить сына от вражеских сабель, но многочисленные угрозы, раздававшиеся со всех сторон, просто захлестывали его. Повсюду ему виделась чамская секира, копье или клинок, покушавшиеся на жизнь Вибола. Боран кричал чамам, чтобы они шли к нему, и некоторые действительно делали это, прыгая вперед, рискуя умереть от его копья. С теми, кто удерживался на ногах, он дрался в ближнем бою, коля и режа их своим охотничьим ножом. Но большинство нападавших ему удавалось проткнуть копьем еще в воздухе: за все те годы, что он втаскивал в свою лодку тяжелые сети с рыбой, его руки приобрели нужную силу, чтобы раз за разом успешно делать выпад над водой своим грозным оружием.

Но несмотря на то, что он ранил и убил много чамов, их сотоварищи продолжали атаковать лодку, рассчитывая на неопытность и слабость Вибола. Боран заслонял сына собой, понимая, что, если он упадет, Вибол вскоре последует за ним. В возникавших время от времени паузах Боран поворачивался к сыну и видел ужас в глазах юноши. Но, прежде чем он успевал успокоить и подбодрить его, появлялись новые чамы, которые с боевым кличем пытались перепрыгнуть на их лодку.

Кхмеры вокруг него звали на помощь, но помощи прийти было неоткуда. Их лодка, перегруженная воинами и набравшая воды, накренилась на одну сторону и едва держалась на плаву, качаясь на волнах. Несколько кхмеров и чамов упали за борт. Боран поскользнулся на залитых кровью досках и упал на колени; он неминуемо был бы убит, если бы Вибол не отбил своим щитом направленную на отца чамскую секиру. Почувствовав прилив сил от злости, Вибол с яростным криком кинулся на врага и перебросил его через борт в озеро.

Боран с трудом, тяжело дыша, поднялся на ноги; он думал лишь о том, как спасти сына. Жар от горящей чамской лодки был таким сильным, что он отодвинул Вибола подальше от этого плавучего огненного ада. Эта вражеская лодка подплыла к ним, ударилась в их борт, отскочила и отплыла в сторону. Хотя Борану хотелось перебраться в более безопасное место, он получил приказ удерживать свою позицию, поэтому просто сделал шаг назад, к борту, с копьем и щитом наизготовку.

В их направлении двигалась еще одна лодка, неповрежденная и полная воинов.

— Убирайтесь, не троньте моего сына! — закричал Боран, бросаясь им навстречу. — Слышите меня, подлые трусы? Идите ко мне!

Он сделал выпад, его копье в очередной раз пронзило человеческую плоть, а чамы приняли его вызов и начали прыгать в лодку, стараясь смять его.

Первой своего мужа увидела королева. Он находился на корме своей лодки, сражаясь плечом к плечу с двумя или тремя десятками кхмеров. С носовой части на них напирали чамы. Схватка была яростной. Звенело оружие, раздавались стоны и вопли людей, тела убитых сбрасывались за борт, чтобы освободить место для все прибывавших чамов. Асал смотрел на королеву, которая звала мужа, кричала ему, чтобы он держался, что она уже идет к нему. Когда Джаявар упал, она пронзительно вскрикнула. Но он все же поборол чама и сумел встать на ноги.

Асал уже был готов кинуться на нос своей лодки, чтобы присоединиться к сражающимся кхмерам, когда взгляд его вдруг остановился на громадном чаме, с боем пробивавшемся к Джаявару.

— Индраварман, — сказал он, сжимая древко копья.

Аджадеви услышала его.

— Где?

— Прямо по курсу, — ответил Асал, указывая на него пальцем. — Он ищет вашего мужа. Он уверен, что, если Джаявар погибнет, война закончится победой чамов.

Аджадеви крикнула своему капитану, чтобы он направил лодку к сражавшимся. Затем она приказала нескольким лучникам целиться в чамского короля. Пока она отдавала распоряжения, Асал торопливо отложил копье в сторону и начал расстегивать пояс с саблей в ножнах.

— Что ты делаешь? — спросила Воисанна, останавливаясь рядом с ним.

Он обнял ее за плечи и притянул к себе.

— В какой-то момент, моя госпожа, тебе может показаться, что я бегу от тебя. Но на самом деле я буду бежать к тебе. Я всегда буду бежать только к тебе.

— Что? Асал, что ты задумал?..

Но, прежде чем она успела возразить, он уже встал на борт и прыгнул в воду. Она была прохладной. Воисанна подняла крик, но впервые он никак не отреагировал на это. Он плыл вперед, делая короткие паузы, чтобы посмотреть на дерущихся. Лодка Джаявара была уже близко. Он отчетливо слышал удары сабель о щиты и крики покалеченных. Бой шел от носа до кормы, и противники часто сходились врукопашную. Индраварман зарубил кхмера, продвигаясь к корме, по направлению к Джаявару.

Асал не видел Индравармана с того времени, как его пытали в подвале дворца. Он хорошо помнил угрозы короля в адрес Воисанны — тот обещал сделать ее своей собственностью, насиловать и медленно убивать. Мысль о том, что Индраварман будет касаться своими лапами ее тела, будет расчетливо причинять ей боль, злобно и с удовольствием, вызвала в нем приступ неописуемой ярости. Он поплыл быстрее, моля богов дать ему сил и сделать так, чтобы он внушал врагу ужас. Он всегда был сильным и искусным бойцом, но сегодня ему нужно было превзойти самого себя. На борту этого судна находилось слишком много его соотечественников, слишком много воинов сражались рядом с Индраварманом. И, разумеется, По Рейм тоже был поблизости, держась в стороне и готовясь нанести решающий удар.