Танцующая на лепестках лотоса - Джон Шорс

Джон Шорс

Танцующая на лепестках лотоса

© John Shors, 2013

© Maryellen O’Boyle, обложка, 2015

© Hemiro Ltd, издание на русском языке, 2015

© Книжный Клуб «Клуб Семейного Досуга», перевод и художественное оформление, 2015

Посвящается Эллисон

Предисловие

Легендарный храм Ангкор-Ват, расположенный в Камбодже, является одним из архитектурных и духовных чудес света. Он был построен почти тысячу лет тому назад и в те времена возвышался над городом Ангкором — одним из самых больших и развитых городов в мире с населением в миллион человек. Местные жители, кхмеры, были искусными ремесленниками, воинами и учеными.

Столетиями кхмеры сражались за господство в Юго-Восточной Азии с чамами — народом, населявшим тогда территории нынешнего Центрального Вьетнама. Враждующие армии постоянно нарушали границы соседних государств, грабили, вывозили сокровища, уводили людей в рабство. В 1177 году король чамов Джая Индраварман IV проплыл с громадным войском по реке Меконг и захватил Ангкор, разрушив большую часть города и поработив его жителей. Кхмерский принц и его любимая жена поклялись отвоевать Ангкор.

События, описанные в романе «Танцующая на лепестках лотоса», основываются на исторических фактах. Однако большинство подробностей этого грандиозного столкновения цивилизаций были утеряны со временем. До наших дней сохранилось лишь одно письменное свидетельство существования кхмерской империи, которое было составлено китайским посланником в тринадцатом веке. Так что в силу необходимости мне пришлось многие детали придумать. В интересах современного читателя я также упростил имена многих людей, которые сражались и любили в те далекие времена.

Большинство ученых считают Ангкор-Ват самым большим религиозным сооружением в мире; этот обширный культовый комплекс 50 000 кхмерских ремесленников и рабочих с помощью 4000 слонов строили в течение сорока лет. Храм, на возведение которого ушло пять миллионов тонн серого песчаника, произвел на меня неизгладимое впечатление. Он кажется слишком громадным и просто невероятным, чтобы быть результатом физических и умственных усилий человека.

Но то, что нам известно об истории Ангкор-Вата, не менее захватывающе, чем сам храм. За триста лет до путешествия Колумба предательства и великие битвы, подвиги и священные жертвы определили судьбу одной из величайших империй на земле — империи потерянной и найденной вновь.

Можно жить в доме, где царит хаос. Но с хаосом в сердце жить нельзя.

Часть 1

Глава 1

Падение

Ангкор, конец сезона муссонов, 1177 год

Храм Ангкор-Ват был задуман как жилище для индуистских богов, но казалось, что его эти боги и возвели. На вершине массивного, устроенного террасами храма были установлены пять башен в форме бутонов лотоса, центральная и самая высокая из которых устремлялась ввысь на двести футов. Эти башни символизировали собой пики горы Ме´ру — центра Вселенной в индуизме, где обитают все боги и берет начало жизнь. Широкий ров, окружавший Ангкор-Ват, был прообразом космического океана, а стены около этого рва должны были напоминать индуистам горные хребты, расположенные по дальним краям земли.

Храм Ангкор-Ват, посвященный богу Вишну, трудно было представить себе еще более грандиозным. Каждая башня, выстроенная ярусами, у основания была шириной с крону большого дерева и заострялась на самом верху. Все башни располагались на самой верхней из трех прямоугольных террас, сооруженных одна над другой. Башни эти было видно за много миль, однако они были не единственным, что поражало воображение тех, кто посещал Ангкор-Ват. Громадные проходы храма были богато украшены искусной резьбой с изображениями величественных богов Вишну и Шивы, а также короля, приказавшего построить этот храм, и простых кхмеров. Многие из этих барельефов были раскрашены, а некоторые позолочены.

Хотя принц Джаявар был буддистом, при виде Ангкор-Вата сердце его наполнялось гордостью. Ему было пятьдесят, и строительство этого храма проходило у него на глазах. Многие картинки и звуки из его ранних воспоминаний были связаны с обработкой блоков песчаника и перевозкой их на повозках к месту строительства. Теперь же он стоял на мощеной дороге, ведущей к главному входу в храмовый комплекс, и следил за тем, как индуистские священники метут каменные плиты метлами, связанными из тростника.

Джаявар бросил взгляд на свою старшую жену, Аджадеви, которая стояла рядом с ним. Волосы ее были зачесаны назад и собраны в узел на макушке — как и у большинства кхмерских женщин и мужчин. Как и все остальные, она была обнажена до пояса. Юбку, доходившую до середины голени, украшал цветочный орнамент — белые ирисы на синем фоне. Ее пальцы, руки и лодыжки были унизаны золотыми кольцами и обручами. На шее была гирлянда из цветов жасмина, свисавшая между ее пышными грудями и наполнявшая воздух тонким ароматом. Подошвы ее ног и ладони были окрашены красной краской. Как и все кхмеры, она была босой.

Аджадеви была моложе Джаявара всего на десять лет, но сохранила моложавый вид. Ее кожа цвета тикового дерева была гладкой, почти без морщин. Взгляд больших темных глаз остался острым и живым. Ее угловатое гордое лицо напоминало Джаявару нос лодки. Как и большинство кхмерских женщин, Аджадеви была худощавой — результат употребления в пищу риса, фруктов, овощей и рыбы.

Муж и жена прислонились к каменной ограде, тянувшейся вдоль вымощенной песчаником дороги. Ограда, вырезанная в форме нага — семиголового змея, считавшегося у индуистов божеством океана и гор, была закруглена сверху.

Джаявар и Аджадеви пока не знали, что им предстоит спасаться бегством еще до того, как закончится это утро.

— Твой отец слабеет, — сказала Аджадеви, поднося жасминовую гирлянду к лицу, чтобы вдохнуть ее аромат. — Никто не смеет говорить об этом, но каждый это видит.

Джаявар рассеянно кивнул, продолжая наблюдать за священнослужителями. Мимо них четверо рабов несли в паланкине на позолоченных шестах какого-то высокопоставленного чиновника.

— У них что, силы нет, чтобы идти своими ногами? — тихо заметил он, положив ладонь на рукоятку сабли в ножнах, висевшей на поясе.

Он был одет так же, как и его жена, хотя его набедренная повязка доходила ему только до середины бедер. На округлом и привлекательном лице в первую очередь притягивали внимание полные губы и широкий нос. Мягкие черты его лица резко контрастировали с его телом — очень мускулистым и покрытым многочисленными шрамами. В волосах, также собранных в узел на макушке, уже проглядывала седина.

— Прошлой ночью мне приснился сон, — сказала Аджадеви.

— Какой еще сон?

— Река стала красной. А красный цвет — это цвет рождения и смерти.

Джаявар оторвал взгляд от Ангкор-Вата и посмотрел на северо-восток, в сторону земель их исконных врагов, чамов.

— У отца все еще достаточно сил, — ответил он. — Он всегда отличался здравым умом и крепким телом.

— «Всегда» — это очень высокомерное, неправильное слово.

— Но ведь ничто не предвещает войну. Наши лазутчики молчат, как каменные изваяния. Да и армия наготове.

— Ты должен позаботиться о том, чтобы мы подготовились еще лучше. Мои видения говорят мне, что мы здесь не одни. Если река становится красной, это может означать только то, что на нас обрушится война, как это бывало уже много раз. Мы не хотим ее, но она подобна ветру, которому нет дела до того, чего мы хотим, а чего — нет.

Он подумал о своем отце, который теперь редко выходил из королевского дворца. Затем мысли Джаявара обратились к его армии. Многие из его людей помогали набирать ополченцев в окрестных деревнях, поскольку принесенные муссонами дожди были сильнее обычного, и это повышало опасность наводнений.

— Что еще говорят тебе твои видения?

— Что ты любишь меня.

— Для этого тебе не нужны никакие видения — ты это и так прекрасно знаешь.

— Это верно, — сказала она и закрыла глаза.

Он подумал: «Уж не молится ли она?» Хотя большинство кхмеров были индуистами, она исповедовала буддизм Махаяны, причем он не знал более набожного человека, чем она, и во всем она видела знаки. Пока он смотрел на нее, где-то вдалеке протрубил слон. По мощи и глубине этого звука Джаявар понял, что это боевой слон, а не рабочий, — так трубить могут только самые крупные слоны. Значит, сейчас его люди совершенствуются в военном искусстве.

Он заговорил, только когда она открыла глаза:

— Я бы предпочел заботиться о нашем народе, а не воевать.

— И как бы ты мог заботиться о нем?

— Строил бы лечебницы. Дороги. Постоялые дворы для путешественников. Наш город слишком разросся, и потребности нашего народа многочисленны.