Пылающий туман - Ви КавИ
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Сокол отбил меч и резанул человека по ногам, следующему он всадил клинок между глаз. Медея, более милосердная к страже, старалась не причинять им вреда и оберегать оуви. Делеан же, как и Сокол, был беспощаден к врагам и не испытывал никаких мук совести, когда резал незащищённые глотки.
Неподготовленность стражи к нападению спасала освобождённых от смерти. Конечно, слабые погибали, но так происходило всегда, таков был закон мира, в котором правили сильнейшие.
Сокол и Делеан, прикрывая отступающих Медею и Стриго, убили совместными усилиями более тринадцати человек, прежде чем выбрались на улицу. Некоторые заключённые, следовавшие за ними по пятам, были тоже в шаге от свободы, но стражники, отчаянно борющиеся с преступниками, из последних сил били их в спины.
Медея, с ужасом застыв от того, что они натворили, готова была разрыдаться. Побег превратился в кровавое безумство — и виноваты в этом были лишь они. Столько несчастных погибло из-за недопонимания, из-за её нелепого предложения выпить. Почему она не проконтролировала себя? Что с ней было не так?
Её равнодушно толкали преступники, убийцы и негодяи, а она стояла и не могла пошевелиться.
— Медея, не тормози!
Сокол взял её за руку и потащил в жилой район, к ещё не подозревающим и празднующим Фестиваль Ночи людям, чтобы среди них затеряться.
Им надо было стать обычными жителями, а потом уйти из города, пока его не успели закрыть. Им нельзя было забывать про первостепенную цель, про тётю и миссию Делеана, но Медея боялась.
Она неотрывно смотрела на Сокола, подгонявшего её и Стриго, на Делеана, и впервые за всё совместное приключение видела в них монстров.
Глава 16. Рассвет
— Вы оба ненормальные!
— Медея…
— Как ты мог, Сокол? Они же были ни в чём не виноваты!
— Нам пришлось ради вас. Они нападали, а мы защищались.
— Не надо нами прикрываться! Защищаться можно иначе. А вы их убивали… Жестоко и без капли сострадания! Почему ты не понимаешь, Сокол? Неужели дух затуманил твоё сознание?!
— Нет, вовсе нет!
— Тогда почему ты не видишь то, что вижу я? Вы… вы были чудовищами, испытывающими удовольствие от смертей. Я ничего не говорила, когда мы убивали разбойников и тех, кто представлял реальную угрозу для нас и для всего населения, но стражники… Они просто исполняли свои обязанности. Мы были их обязанностью! Это всё было ошибкой… глупой ошибкой!
Медея закрыла лицо руками. Ей было тяжело принять произошедшее. Воспоминания вновь и вновь прокручивались в её голове, и кровь в них, принадлежащая уже мертвецам, каплями попадала ей на щёки, на волосы, на одежду. Но она только сглатывала вязкую слюну и скорее бежала к выходу — к немыслимому спасению своей погрязшей в грехах душе.
Оно не стоило того. Всё, что они сделали, теряло всякий смысл. Сокол и Делеан были монстрами, однако и сама Лиднер не предприняла ничего, чтобы исправить ситуацию. Она загнала команду в эту тюрьму и была связана с гибелью людей не меньше их. Она была главной причиной. Не Сокол, который вечно встревал в неприятности. Не Стриго, теряющийся из-за своего неуёмного любопытства. Не Делеан, относящийся с пренебрежением к человеческой жизни. Только она, Медея, посмевшая расслабиться лишь на минутку.
Они покинули город вовремя. Суматоха только-только началась, жители Френши в панике бросались в дома, а Фестиваль Ночи, не успев получить логическую развязку, быстро свернули.
Стражники, дезориентированные из-за неожиданного столкновения с освободившимися преступниками, разбирались в основном с трупами товарищей, с ранеными, которых ещё можно было спасти. Другая часть вышла в город, чтобы выловить тех, кто был замешан в беспорядках. Им было необходимо на кого-то повесить вину. Командору это нужно, чтобы не полететь со своего насиженного места в самую мрачную и глубокую яму, полную желчи и презрения.
Но Сокола и его спутников это больше не касалось. К тому моменту они были далеко. Они затерялись, превратились в тень, которую нельзя было опять засадить в тюрьму.
Они остались безнаказанными, но что есть казнь по сравнению с совестью, ежесекундно дерущей всё нутро?
Соколу и Делеану повезло. Они отнеслись к этому как к должному, потому что для них не существовал другой исход, где все бы танцевали от счастья до потери пульса. Прежде всего, им, в частности Соколу, были важны жизни Медеи и Стриго, собственные, а потом уже чужие.
Сокол и так постоянно корил себя за то, как подло поступил с Орлом и со всем Балобаном. Ему не хотелось брать на свои плечи новую ношу в виде смерти заурядных стражников, которые стояли у него на пути. Он воспользовался обычным принципом выживания. Всё предельно честно.
Но то, как отреагировала Медея… Из-за неё Сокол чувствовал себя негодяем. Ему было горестно осознавать, что он невольно заставил её испытать весь этот короткий ужас, который, бесспорно, надолго отпечатался в её памяти. Уже во второй раз. Во второй, дракон всех дери, раз! Сначала отец, теперь это. Наверное, Медея всеми фибрами души возненавидела тот день, когда пересеклась с ним.
— Прости.
— Мне не нужны твои извинения.
— Да, — Сокол, боясь поднять взгляд на Медею, смотрел на свои пальцы. — Но я не знаю, что мне ещё сказать.
— Лучше молчи.
— Гибель живых существ — это закономерный процесс, — Делеан отвлёкся от заточки меча. — Жалеть умершего так же глупо, как и оплакивать его. Возможно, погибшие сегодня отправились в более приятное место, чем это.
— У них могли быть семьи, Делеан, — прошипела Медея. — Дети. А теперь они одни, без отцовской поддержки, без кормильца. Я не в курсе, как всё устроено у вас, нивров, но у нас, людей, это равносильно смерти от голода.
— Тем не менее, это вовсе не повод так цепляться за события прошлого. Надо жить дальше.
— Медея, — Сокол мягко подсел к ней, бережно взял одну её ладонь. — Пожалуйста, поверь мне: я не хотел, чтобы кто-то страдал.
— Ещё бы ты хотел!
— Я неправильно выразился… зараза, —
