Турецкие письма - Келемен Микеш

крайней мере почитают его, как дыхание Божие, как великого пророка, находящегося рядом с Богом. Они согласны с тем, что его послал Бог, чтобы он принес людям закон, полный милости. Если же они называют нас неверными, то это не потому, что мы верим в Христа, а потому, что не верим, будто Бог послал Магомета. И правильно делаем.

186

Родошто, 1752, 2 augusti.

Кто не испытает радость, милая кузина, когда можно есть столько вкуснейших дынь! Здесь сейчас — начало сезона дынь. Знаю, великий визирь ежели и ест дыни, то без всякого удовольствия, потому как в минувшем месяце его сместили. На его место посажен Имрехор Мустафа[565], был он главным конюшенным, а теперь — властитель империи; человек он добрый, к нам уже выказывал расположение. В конце прошлого месяца к вечеру мы были сильно испуганы, потому как случилось землетрясение, какого никогда еще не было. Стены домов качались, словно деревья под ветром. Но никакой беды не случилось.

Теперь напишем о женитьбе турок, у которых брак — дело святое и почетное; священнослужители к нему никакого отношения не имеют, потому как заключается брак перед судьей. Когда кто-то хочет жениться по закону, он договаривается с отцом и матерью девицы. Договор о заключении брака подписывают в присутствии судьи и двух свидетелей, и договор этот могут расторгнуть обе стороны. Жена может просить развода с мужем, если он бессилен, если трижды подряд не выполнит супружеский долг в ночь на пятницу, каковая ночь для этого предназначена. Мужчина, который настолько не выполняет свой долг, чтобы та дважды в неделю могла пойти в купальню, может опасаться развода. За невестой денег ее родители не дают, деньги должен платить жених. В день свадьбы невесту с большой помпой, с барабанами, флейтами везут к дому жениха. Жених ждет ее у ворот, снимает с повозки, они подают друг другу руки, но лицо невесты закрыто, так что ее не видно, но она жениха может видеть. Спустившись с повозки, они приносят клятву друг другу. Потом день проходит в застолье, мужчины отдельно, женщины отдельно. За это время какая-нибудь из родственниц невесты ведет ее в дом жениха, и лишь тогда он видит, красива она или наоборот. Такой брак — не для венгерского юмора.

187

Родошто, 17 novembris 1752.

Здесь, милая кузина, погода стоит прекрасная, окна открыты настежь, так что теперь можно написать еще что-нибудь о турецкой свадьбе.

У султанов не в обычае заключать брак, и это понятно, потому как их дело — заботиться о покое в стране; но понятно еще и потому, что они хотят избежать огромных расходов, которые требует свадьба. Султан может держать столько рабынь, сколько ему угодно. Тех из них, которые рожают султану сыновей, считают султаншами, и сыновья их со временем могут стать султанами.

У турок есть два вида брака: брак по закону и брак по найму; третий вид — это держать наложниц и рабынь. По закону, каким бы богатым ни был турок, больше трех или четырех законных жен он иметь не может. Брак по найму происходит без всяких церемоний: просто заключается сделка с отцом и матерью, которые хотят отдать свою дочь в аренду. Сделка заключается перед судьей, который записывает, что такой-то молодой человек хочет взять себе такую-то девушку, чтобы она была ему вместо жены. Он дает обязательство, что будет снабжать ее едой и одеждой, как и родившегося от нее ребенка, но с тем условием, что может вернуть ее в дом отца, когда ему будет угодно, заплатив за аренду по договору. Что касается женщин-рабынь, то по закону турки могут использовать их так, как хотят. Дети у турок получают наследство поровну, от какой бы женщины ни родились. Но разница в том, что ребенок рабыни будет рабом, как и его мать, ежели отец не даст ему вольную.

Если мужчина умирает первым, жена забирает предназначенные для нее деньги; это касается законной жены, потому как о других такой заботы нет. Турок берет законную жену, которой платит, или берет жену в аренду, а жену-рабыню покупает за деньги.

Человек, который хочет развестись с женой, должен отдать ей то, что было записано в договоре при заключении брака; развод производится судьей, и потом оба свободны.

188

Родошто, 1753, 22 martii.

Милая кузина, как давно мы живем в этом городе! Вчера исполнилось 33 года нашего изгнания. Это точно, в Загоне я не прожил и четвертой части этого срока. А писать ли, сколько времени прошло с тех пор, как я его покинул? Правда, это не вредно, а даже полезно, потому как я увижу, за что я должен быть благодарным его величеству Богу, который так долго мне покровительствует. Если хорошо посчитать, тому сорок пять лет, да будет благословенно святое имя Господа. Однако вернемся к женским делам.

Турки, то есть не все турки, а только грамотные, не считают обрезание ни направлением веры, ни заповедью Корана, ни чем-то таким, без чего нельзя попасть в рай. Детей они обрезают обычно в семилетием возрасте. В день обрезания отец ребенка устраивает дома праздник; ребенка же одевают как можно наряднее, потом с музыкой возят верхом по улицам. В руке мальчик держит стрелу, острие которой направлено в сторону сердца, этим он показывает, что готов скорее пронзить себе сердце, чем отречься от веры. Сверстники и доброжелатели радостно провожают его в мечеть, где имам (священник) после некоторых поучений заставляет его рассказать основные положения веры. После этого цирюльник кладет мальчика на ложе, двое слуг держат перед ним простыню, а цирюльник, оттянув кожу на конце его плоти и сжав ее щипцами, отсекает ее бритвой. И отрезанный кусочек кожи показывает присутствующим, говоря: Бог велик. Ребенок плачет и кричит от боли, а присутствующие ликуют: вот он и стал одним из правоверных. Потом мальчика торжественно увозят в отцовский дом, где три дня продолжается пир. Нужно еще знать, что священник не дает имени ребенку, но отец после его рождения берет его на руки и, подняв, предлагает Богу, а также кладет ему в рот немного соли, говоря: прими, Аллах, сына моего, Ибрагима (или другое имя), чтобы твое святое имя всегда было для него таким же приятным на вкус, как эта соль, и не позволяй ему пробовать земные вещи.

Турки считают: то, что оскверняет тело, оскверняет и душу, а то, что очищает одно,