Зимняя сказка - Марк Хелприн

– Этому портрету много-много лет, – стала объяснять ей Буня. – В ту пору господин Пени командовал полком и был совсем еще молодым человеком. За прошедшие годы он успел состариться. Почти все свое время господин Пени проводит в редакции «Сан». Стоит ему вернуться домой, как он тут же берет с полки какую-нибудь книгу. Он говорит, что книги останавливают время. Наверное, он чокнутый. Как-то раз я положила книгу рядом с будильником, но он как тикал, так и тикал. Если книга ему нравится, он включает музыку и начинает кружить по комнате с шваброй в руках, не сойти мне с этого места!

– Наверное, он вспоминает свою покойную супругу…

– Ну, ты скажешь! Он с щеткой танцует.

– Может быть, у него была и другая женщина.

– Конечно была, да только волосы у нее были совсем короткие! В моем хозяйстве и такие щетки имеются. Ими, к примеру, чистят рули гоночных машин. Рули-то эти ничуть не больше серебряного доллара, ты можешь себе это представить? Под стать им и гонщики. – С видом заговорщика она осмотрелась по сторонам и, неожиданно перейдя на шепот, добавила: – У них такие маленькие тела, что они умещаются между стойками! Мой кузен Луис тоже пытался стать пилотом. Он у нас совсем маленький. Но они тут же показали ему от ворот поворот, потому что он показался им темной индюшкой.

– Что такое темная индюшка?

– Буматуки моют ими окна, но они теперь запрещены и в Нью-Йорке и в Нью-Джерси. Поэтому буматуки из Коннектикута торгуют ими из-под полы. Что ты постоянно к словам цепляешься? Речь-то идет не об индюшках, а о Луисе, верно? Он из-за этого так расстроился, что даже умом немного повредился, ты представляешь? – Буня испуганно округлила глаза и подняла палец. – Слышишь? Слышишь эти кастаньеты?

– Нет, – ответила Кристиана.

– Такое чувство, будто катафалк мимо проехал… Должно быть, испанский посланник помер…

Немного помолчав, Буня сначала предложила вниманию Кристианы свои любимые египетские рождественские песнопения, после чего почему-то заговорила о кокосовом орехе, который, по ее словам, являлся символом боеготовности нации.

– Что является символом боеготовности нации?

– Кокосовый орех.

– Это еще почему?

– Откуда я знаю? Так все говорят.

При всем при том Буня была редкостной служанкой, надежной и незыблемой, как скала Гибралтар. Она была норвежкой и потому относилась к Кристиане, в жилах которой текла датская кровь, с некоторым презрением, памятуя о том, что Норвегия находится выше Дании. Буня могла петь песни на не ведомых никому языках, знала рецепты тысячи несуществующих блюд и работала при этом за десятерых.

Кристиана не замечала присутствия соседа до самой зимы, когда из-за сильного бурана рулевой катера газеты «Сан» вынужден был поставить свое суденышко на прикол. Сильный северо-западный ветер и вьюга превратили находившийся перед окнами садик в подобие альпийского цирка. Эсбери и Кристиана часами сидели лицом друг к другу, даже не подозревая об этом, ибо их разделяли два камина и кирпичная стена.

Она читала по-датски «Зимние моря» Торгарда, прочитывая за час примерно две страницы. Эсбери сидел за маленьким столиком у камина и готовился к экзамену на шкипера, пытаясь осилить курс Даттона по проблемам навигации. В течение шести месяцев они жили в соседних комнатах, совершенно не подозревая о том, что за стеной толщиной всего в один фут живет другой человек.

Не будь силы природы так заняты снежными вихрями, разделявшие их кирпичи давно бы раскрошились. Однако силам природы до этого самого дня было явно не до них. Они узнали о существовании друг друга только после того, как Эсбери поправил кочергой горевшие в камине поленья и трижды постучал ею по его задней стенке, чтобы сбить приставшие к ней тлеющие угольки.

Кристиана отложила книгу в сторону и, посмотрев на камин, взяла в руки кочергу и трижды постучала в ответ. Вскоре они перестукивались уже не через каминную стенку, но через стену, отделявшую друг от друга их спальни. Обнаружив, что через стену слышны и голоса, они представились друг другу.

– Что это за комната? – спросила она.

– Это моя спальня. А у вас?

– Тоже спальня, – ответила Кристиана, внезапно поняв, что их кровати разделяет расстояние всего в несколько дюймов.

– Вы не собираетесь переезжать? – спросил Эсбери.

– Нет.

Они быстро сдружились и порой переговаривались через стену часами, рассказывая друг другу истории из своей жизни и делясь мыслями и мечтами. Как-то Эсбери сказал ей, что летом они смогут взобраться со своего балкона на крышу.

– Оттуда видно реку, – добавил он.

Она не выразила особого восторга по поводу его предложения и поинтересовалась, не будет ли подобное предприятие опасным?

– Нет, – ответил он.

Они решили, что до лета они будут общаться только через стену.

– Как ты выглядишь? – спросил Эсбери в начале мая.

– Я некрасивая. Очень даже некрасивая, – ответила она.

– Мне почему-то кажется, что ты не можешь быть некрасивой, – не поверил он.

– Ты не прав. Скоро ты сможешь в этом убедиться.

– На самом деле это не важно. Я люблю тебя.

Услышав из-за стены ее плач, Эсбери неожиданно подумал о том, что эти странные отношения завели его слишком далеко. Но он действительно любил ее и потому говорил об этом снова и снова. Однажды он даже предложил ей свою руку и сердце.

Все его знакомые, включая Хардести, дружно решили, что он совершил роковую ошибку.

– Одинокие люди могут полюбить друг друга, даже будучи разделенными стеной, – соглашался он. – Но я не понимаю того, что ты станешь делать, если она действительно окажется такой некрасивой. Тебе придется провести за стеной остаток своей жизни.

– Я все понимаю, – согласился Эсбери. – Но она почему-то кажется мне самой красивой женщиной на свете.

Хардести предложил ему зайти к соседке в гости, на что Эсбери ответил категорическим отказом.

Кристиана согласилась выйти за него замуж. Они решили встретиться на крыше в первый погожий день. Нечего и говорить, что после этого дождь лил целыми днями как из ведра.

Ясным июньским утром Эсбери забрался на гребень крыши, с которого виднелась река, и, убедившись в том, что на небе не было ни облачка, подобрался к одной из печных труб.

– Кристиана! – прокричал он в трубу. – Ты уже проснулась? Надеюсь, я не ошибся трубой?

– Я уже встала, – крикнула она в камин.

– Поднимайся на крышу! Сегодня прекрасная погода! После того как мы придем в себя, мы можем сплавать в Амангасет!

– Иду, – раздалось в ответ.

Не прошло и минуты, как он увидел перед собой улыбающуюся Кристиану и остолбенел от изумления.