Легенда Горы. Если убить змею. Разбойник. Рассказы. Очерки - Яшар Кемаль

Над Гёкдере повисла тишина — ни детского плача, ни обрывков разговоров, ни даже пения птиц. Долго длилась бы эта мертвая тишина, если б не старая Султан Кары. Она сама отыскала парня.

— Эй ты, дурачок! — крикнула она. — Никто не осмеливается рассказать тебе о том, что случилось, кроме меня, старухи Султан. Так знай же, какое решение приняли старцы нашей деревни, пока ты был в отлучке. Пока тебя не было, за твою невесту посватался Караджа Али из Сарыджалы. Он, видишь ли, влюбился в нее с первого взгляда! Он предложил мир нашей деревне в обмен на руку твоей Зейнаб. И наши трусы приняли его предложение. Пока ты пропадал в горах, твою невесту просватали за Караджу Али. Вот что натворили эти ничтожные трусы! Понял?

Халиль ничего не мог сказать — дара речи лишился. Старая Султан Кары продолжала:

— Что стоишь, будто окаменел, славный охотник? Запомни: безвыходных положений не бывает. Проклятый Караджа Али, этот безмозглый болван, еще не увез твою невесту. Поди приведи всех своих друзей ко мне — и пусть выслушают, что я им скажу.

Халиль повиновался. Вскоре все молодые люди деревни собрались в доме Султан Кары. По ее велению развели огонь в очаге и стали жарить оленье мясо. А когда сели к столу, никто не решился поднять глаза, никто не притронулся к угощению.

— Ну что, йигиты, не смеете прикоснуться к мясу убитых Халилем оленей? — сказала Султан Кары. — Если у вас еще осталась гордость, седлайте своих коней, идите к дому Зейнаб, плюньте в лица ее братьям, заберите дары Караджи Али, все его подношения, обручальное кольцо и отвезите все это обратно в Сарыджалы. Бросьте подарки к ногам проклятого нечестивца. — Старая Султан Кары обратилась к лучшему другу Халиля — Дурану: — Неужто позволишь страху взять над собой верх, Дуран?

Юноша не знал, что отвечать старухе. Он совсем растерялся от ее слов. А она не унималась:

— Слушай, Халиль, славный охотник. Никто, кроме тебя самого, не уладит этого дела. Будешь смел и решителен — за тобой пойдут люди. А сробеешь — никто за тебя не постоит. Видишь, даже смельчак Дуран испугался. Ну а ежели никто тебя не поддержит, тогда тебе самому придется бросить кольцо в морду Карадже Али. Пусть даже поплатишься жизнью за это! Лучше умереть, чем принять позор. Разве этот душегубец не заслужил того, чтобы ты высказал ему все, что о нем думаешь?

Выслушав речи старой Султан Кары, Халиль воспрянул духом. Он встал и решительно зашагал к своему дому. Дуран проводил друга долгим взглядом, потом тоже поднялся и поспешил к себе. Почти все молодые люди разошлись. Остались всего двое-трое. Султан Кары взглянула на них с издевкой:

— Вы не торопитесь, мои храбрые йигиты?

Что им было делать после этого? Они тоже поднялись и покинули дом старухи.

Вскоре деревенская площадь заполнилась всадниками. Все мужчины сели на коней — и молодежь, и старики, и даже мальчишки.

Халиль направил своего коня к дому невесты. В тени чинары угрюмо сидели братья Зейнаб. Они не помешали Халилю войти в дом. В одной из комнат он нашел свою возлюбленную всю в слезах и напуганную. Халиль взял ее за руку и взглянул на палец — кольца не было. На шее украшений тоже не было.

— Где подарки Караджи Али? — грозно спросил юноша.

— В ларце, — прошептала девушка.

Халиль открыл ларец, выгреб оттуда все золотые украшения и сунул их в карман.

В это время во двор вошла Султан Кары. Она приблизилась к троим братьям, по-прежнему сидевшим в глубоком унынии под деревом.

— Чего расселись? — накинулась она на них. — Все наши мужчины уже на конях. Они намерены вернуть Карадже Али обручальное кольцо. А вы чего ждете? Присоединяйтесь к ним. Если только вы не робкие девицы.

Братья взглянули друг на друга, и впервые их лица отразили решимость. Первым поднялся старший, двое других последовали за ним. Они вывели из конюшни лошадей, оседлали их и примкнули к толпе на площади. Пока всадники ехали по деревне, старики и женщины приветствовали их радостными возгласами:

— Молодцы, йигиты!

— Еще не поздно исправить ошибку!

— Будьте мужественны!

Во главе колонны всадников мчался Халиль. Едва они покинули деревню, Халиль оторвался от всех шагов на двести. Конь его несся как вихрь. С трудом поспевали за ним все остальные. Въезжая в деревню Сарыджалы, Халиль не придержал коня. Ему и в голову не пришло, что не следует в одиночку приближаться к дому своего врага. Где-то вдали, вздымая клубы пыли, мчались его друзья. Халиль осадил коня на подворье Караджи Али.

— Али-ага, выходи! — крикнул он.

Ответа не последовало.

— Али-ага! Али-ага!

— Кто там кричит? — лениво отозвался Караджа Али. — Если я кому нужен, входи в дом, поговорим.

— Нет, ты выходи во двор! — крикнул в ответ Халиль. — Ты нам здесь нужен, ага!

Удивленный подобной дерзостью, Караджа Али вышел на веранду, но не успел он и двух шагов сделать, как тяжелый узелок плюхнулся к его ногам — это Халиль швырнул все его подарки.

— Забирай, Али-ага, свое барахло! Никому оно не нужно. Те, которым ты все это дарил, велели передать, что не нуждаются в твоих подношеньях.

Караджа Али медленно поднял узелок, развернул его, а как увидел, что в нем, даже в лице переменился, пальцы его разжались, и драгоценности посыпались на пол. Обручальное кольцо, тонко позвякивая, укатилось в дальний угол. Только в этот миг Караджа Али признал в дерзком всаднике охотника Халиля. Он кинулся обратно в дом и мгновение спустя появился с ружьем в руках. Халиль был готов к этому — он соскочил с коня и спрятался за угол дома.

— Ага, — крикнул он, — ты задумал низость! Только подлец может убить человека у собственного порога. Я спрятался не потому, что боюсь, а чтобы сказать тебе все, что о тебе думаю. Подлец ты, ага! А теперь, если хочешь, можешь стрелять. — И Халиль стремительно выскочил из своего укрытия и взлетел на коня.

Караджа Али растерялся, а когда все-таки вскинул ружье к плечу, Халиль был уже далеко. Выстрел, прозвучавший ему вслед, не достиг цели.

Караджа Али, не помня себя от гнева, вернулся в дом, ничком повалился на софу. Долго лежал без движения, наконец повелел:

— Приведите ко мне Мустана-чавуша, Дурмуша и Омера Безумца.

Вскоре вызванные явились. Усаживаясь, Мустан-чавуш предложил:

— Лучше, если при нашем разговоре будет присутствовать и Сюлейман-ага.

Караджа Али согласился, и за Сюлейманом-ага послали людей. Ждали его молча, но и после прихода старца разговор никак не клеился. Присутствующие сидели потупившись, лишь изредка бросая друг на друга косые взгляды. Первым нарушил молчание Караджа Али.

— Вот видишь, Ходжа Сюлейман, какой позор принял я на свою голову. И это по твоей милости.

— Нет в том моей вины, — возразил старец. — Все, что от меня зависело, я сделал. Я выполнил твое поручение, и девушка была тебе обещана. А теперь, когда вся их деревня восстала против данного тебе слова, ты валишь вину на меня. Несправедливо это.

— Я поступил по твоему совету, Мустан-чавуш, — продолжал Караджа Али. — Как, по-твоему, должны теперь сарыджалийцы отнестись к оскорблению, которое нам всем нанесли? Отвечай, почтенный Мустан-чавуш. Что молчишь? Выходит, я был прав, когда настаивал на том, чтобы убрать с пути этого юнца.

Мустан-чавуш замешкался с ответом. Караджа Али из милости позволял ему находиться в этой деревне, и от того, что он скажет сейчас, зависела его дальнейшая судьба. Поэтому, поразмыслив, он сказал:

— Не остается ничего иного, как убить Халиля. Дело совсем не трудное. Отныне наша совесть спокойна. Никто не сможет упрекнуть нас в бесчестном поступке. Даже перед лицом Аллаха мы чисты. Не то что в тот, первый раз. Тогда мы брали грех на душу…

— Ежели б мы не смалодушничали тогда, сегодня не терпели бы позора, — прервал его Караджа Али. — И девушку взяли бы без труда. А теперь, если найдут Халиля убитым, каждому станет ясно, чьих рук это дело. И вообще, какая б беда ни обрушилась на Гёкдере, первыми нас обвинят. Ну да ладно! Что теперь толковать попусту! Чему быть, того не миновать. И пусть они знают, каково отказывать Карадже Али! — Он повернулся к своим людям: — Отныне ни один человек, ни одна скотина из Гёкдере не осмелится ступить на наши земли. Любого, кто перейдет на наш берег реки, безо всякого предупреждения расстреливайте. В случае чего я сам буду держать ответ перед Омером-пашой.

— Слушаемся, — глухо ответили ему.

Один лишь Ходжа Сюлейман рискнул возразить Али-бею:

— Неверно поступаешь, ага. Времена, когда можно было безнаказанно проливать кровь, давно миновали. Как бы тебе самому, почтенный, не поплатиться головой за это решение. Ты думаешь, жители их деревни — сборщики груш? Они не хуже нашего владеют оружием. И не забывай, что ты первый посягнул на чужую невесту. По твоему велению я взял на себя сватовство, и я знаю, что они согласились на твои условия лишь потому, что жаждали мира. Ты обручился с девушкой вопреки воле ее братьев. Они не возражали против этого потому лишь, что подчинились решению старейшин. А как только жених вернулся с гор, односельчане приняли его сторону. Они не пожелали покориться решению стариков. Мое мнение таково: тебе следует отречься от своих притязаний, ага. Подумай, стоит ли эта девица того, чтобы жители наших деревень убивали друг друга.