Зумана - Е. Кочешкова

Если становилось совсем невыносимо, Элея произносила его неслышно, одними губами, и как будто заново переживала ту ночь… Порой наступали такие минуты, когда только это воспоминание-чувство и давало ей силы. Ведь мучительней всего было то, что Пат не посылал ей никакой весточки. Элея знала — ее шут вполне способен на такие фокусы. Приходил же он во сне к хранителям, плутавшим по степи. Так отчего не нашел времени поддержать теперь и ее? Быть может, занемог, лишился сил? Или просто не умел творить подобную магию без Кайзы…

Повозка налетела на очередную выбоину и подпрыгнула так, что Фарр проснулся и заплакал. Казалось, эта телега вот-вот развалится. Лошадей гнали бесчеловечно…

Элея осторожно обняла мальчика и, прижав его к себе, тихо запела старую мамину колыбельную. А сама все глядела на лампаду, что болталась у стены и каким-то чудом не гасла. Наблюдая за мерцающим лепестком огня, Элея невольно вспомнила ужасный шторм, застигший суденышко капитана Улитки. Тогда ей тоже было страшно. Гораздо страшней, чем теперь. Но все-таки много лучше… потому что, как бы то ни было, а корабль вез ее домой. Теперь же… она как никогда ощущала себя беспомощной игрушкой в руках богов.

«Патрик… ведь ты найдешь меня, правда? Волшебник мой, я знаю, ты почувствуешь, где мы. А Руальд пошлет с тобой столько людей, сколько сможет…»

На шестой день пытка темнотой, тряской, мокрой постелью и ужасными запахами наконец закончилась. Элея поняла это, когда копыта лошадей гулко застучали по дощатому настилу, после чего повозка остановилась. Железный лязг позади, наверняка, означал запираемые ворота. А значит, привезли их, скорее всего, в замок. Прибросив время и расстояние, Элея поняла, что они в равной мере могли оказаться и в дальних восточных герцогствах Закатного Края, и в Ферестре, и даже в Герне.

Не успели лошади встать смирно, как снаружи поднялась суета — кто-то громко раздавал приказы, кто-то спешно распрягал повозку, топот и гомон окружили ее со всех сторон. Фарр настороженно сдвинул брови и приготовился зареветь. Не дожидаясь этого, Элея взяла его на руки и с головой закутала в свой плащ, который успела накинуть, поняв, что путь подошел к концу.

Когда дверь повозки со скрипом отворили, в лицо ей ударил яркий солнечный свет, а следом за ним внутрь ворвался морозный воздух — чистый и свежий. Элея жадно вдохнула его и расправила плечи.

«Я королева», — она величественно спустилась по двум коротким ступенькам и, высоко держа голову, огляделась.

Это действительно был замок. Великолепно укрепленный — видно сразу. Старый. И со всех сторон окруженный горными вершинами.

«Значит все-таки Ферестре. Или граница…»

— Добро пожаловать в наши скромные владения! — прекрасно одетый мужчина средних лет отвесил вполне приличествующий титулу гостьи поклон. Он был коротко стрижен, с аккуратной бородкой клинышком и такими умными глазами, что Элея ни на миг не усомнилась — даже если этот господин официально тут не самый главный, безусловно, он имеет очень большую власть. — Позвольте сопроводить вас в ваши покои.

Желание узнать, зачем она здесь, и кто такие эти люди, распирало Элею не хуже, чем свежее тесто теснит кадушку, но она лишь коротко, едва заметно склонила голову в знак своего милостивого согласия и покрепче обняла притихшего мальчика.

«Только не плачь, Фаре, короли не плачут…»

Она с достоинством последовала за щеголеватым господином, незаметно разглядывая все вокруг. Бежать самой из этой крепости было бы безумием, но возможно любая мелочь пригодится, когда здесь окажутся солдаты Руальда. В то, что они придут за ней, Элея верила безоговорочно и свято. Иначе оставалось бы только удушиться на собственном платке, как это сделала одна из ее пра-пра теток, попав в плен к гернийцам. Зря сделала, к слову сказать… Брат этой скорой на фатальные решения дамы привел к воротам недруга целый флот, но было уже поздно.

— Вы ни о чем не спросите? — первым не выдержал ее провожатый, когда позади осталась узкая темная лестница, приведшая их на третий этаж. Элея внутренне усмехнулась и засчитала себе очко.

— Полагаю, все объяснения будут даны мне, когда я пожелаю их услышать, — бесстрастно ответила она. — Но до того мне хотелось бы принять ванну, сменить туалет и отобедать. И убедиться, что все то же самое получит наследник Его Величества. Мне также хотелось бы узнать, с кем я имею честь беседовать, — говорила она так, словно по меньшей мере имела на голове корону и была облачена в парчовое платье с длинным шлейфом, а не в это грязное тряпье, которое воняло еще хуже, чем само тело.

— О, простите! — умноглазый господин рассыпался в поклонах. — Мое имя Домер Каре. С вашего позволения, советник и правая рука его светлости графа Лока, который изволил пригласить вас сюда.

«Пригласить!» — Элея коротко прикусила язык, чтобы не высказать вслух, что она думает по поводу такого приглашения… Коридоры крепости были столь же темны, как и лестница, они не имели окон и оттого особенно напоминали подземелья Брингалина.

— Это имя незнакомо мне, — холодно ответила она в тот момент, когда господин Домер наконец остановился у какой-то двери и, открыв ее, с очередным поклоном предложил Элее войти.

— Он не любит публичности, ваша милость. Это очень одинокий и малообщительный человек. Более того, у него есть причины скрывать свою личность.

Домер прекрасно знал, кем является его собеседница, но упорно предпочитал обходиться без титулов. Было ли это сделано с умыслом принизить положение «гостьи», или советник просто не хотел афишировать ее происхождение? Элея так и не поняла, но спрашивать, разумеется, не стала.

Покои показались ей золотой клеткой — здесь было все… все что нужно знатной даме. А еще засов на двери и окна, наверняка глядящие в пропасть.

— Располагайтесь, ваша милость. Ванна сейчас будет. Только… — Домер подвигал губами и вежливо улыбнулся перед тем, как нанести удар: — разрешите мне забрать ребенка, — если это и была просьба, то прозвучала она как стальной приказ в мягких ножнах любезности. — Он беспокоил вас всю дорогу. Теперь о нем позаботятся другие… Кормилица уже доставлена из соседней деревни, — увидев, что Элея готова ответить отказом, он добавил, не переставая улыбаться, но придав словам еще больше твердости: — Пожалуйста. Окажите любезность.

Наверное, будь Фарр ее собственным сыном, Элея скорее умерла бы, чем позволила его забрать. Но чужая кровь — она и есть чужая… Принцесса подумала, что добром ли, силой, а все равно мальчика отнимут. И скандалить — только делать ему хуже… К тому же она в самом деле ужасно устала от его бесконечного плача и в глубине души была даже рада остаться наконец в тишине. Хотя и не созналась бы в этом никогда…