Категории
Самые читаемые
Лучшие книги » Научные и научно-популярные книги » История » Византийская тьма - Александр Говоров

Византийская тьма - Александр Говоров

Читать онлайн Византийская тьма - Александр Говоров

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 93 94 95 96 97 98 99 100 101 ... 127
Перейти на страницу:

Теотоки, отгородившись своим платом от всего мира, вслушивалась в приближающееся постукиванье старческого костыля за дверью. Вот она, бедная Манефа, эк ее согнуло! Причем как гордо держится, какая осанка. У Теотоки сердце облилось теплом, приязнью к этой женщине, ведь фактически она ее мать!

А вот за нею бредет, тоже с костылем, ее раб Иконом, добровольно последовал за госпожою, сам согбен и расслаблен, так что неизвестно кто за кем услужает.

— Когда, матушка, я был претором у наместника Каппадокии, — вещает он на ходу, сам поддерживая старушку за локоть.

— Не ври, не ври, — уличает его Манефа. — Когда это ты был претором? Я биографию твою наизусть знаю…

— Шагайте, старики, шагайте, — подбадривает их стражник. — Осторожнее, здесь ступенька.

Теотоки открыла объятья Манефе, так и пахнуло на нее запахом детства, правда, теперь уже с примесью какой-то тюремной гнильцы. Обе умеренно поплакали, обнявшись.

— Что ж она у тебя такая встрепанная, эта Манефа? — спросил Мурзуфл, взошедший с улицы. — Не мог выкупать, что ли? Все же она родственница лицам высокородным…

— Ох уж эти мне высокородные! — страдал комендант. — Лучше бы набили эту Клапсу жуликами да своднями. Ты говоришь выкупать. Дотронься до нее, она верещит, как покойница.

— Да она живая, какая она покойница!

— Ей-ей, хуже покойницы верещит!

Пока начальники беседовали за перегородкой, Теотоки усадила тетушку на скамью, сама села прямо на пол, положила голову ей на колени. Всматривалась в ее усталые, дрожащие от напряжения глаза.

Говорили потихоньку обо всякой всячине.

— Моя Эйрини все-таки вышла за Ангелочка… Андроник сильно противился, у него, конечно, планы были иные. Но ты же ее знаешь, раз ей взбрело в голову за Мисси идти, она бы с ним тайно обвенчалась. Принц предпочел официально…

— Ох уж этот принц, сколько мы возлагали на него надежд! — старушка с испугом оглянулась, но Иконом спал, клюя длинноносой физиономией, а начальство было поглощено своей беседой.

— А этот жирный бес Агиохристофорит…

И тут Теотоки пришла в голову дерзкая мысль. Вывести сейчас Манефу из караульни, солдаты, конечно, задержать свою генеральшу не посмеют, да они были заняты дележом орехов, которые приказала раздать им Теотоки. В ближайший проулок, там Макрон Емвол, это целое царство, кто туда попал, все равно что провалился в тартарары.

И вздохнула — не та уж стала Теотоки, генеральша, уж по проволоке не пройдет. Да и Манефа не выдержит такой эпопеи. И закончила фразу:

— Антихрист этот смертельно ненавидит моего Врану, все время наговаривает про него при дворе.

— Этот ублюдок знаешь что мне обещал? — начинает хлюпать бедная Манефа. — Если, говорит, твой сын Сампсон, который на Кипре, добровольно не сдастся, буду пытать тебя лично — кочергой, говорит, раскаленной, пока кишки не вылезут!

Обе в ужасе замолкли, потому что зверь Агиохристофорит слов на ветер не бросает. Перешли на Вороненка, поносик у него, травки даем ему, отвары. Мальчишечка веселый, смышленый, не скажешь, что отцу его столько лет… А бедный Врана все не может встать после той конфузии под Никеей.

— Иисусе Христе! — вздыхает Манефа. — Неси свой крест. Ведь и я свой несу…

Тут она, сообразив, что время свидания истекает, приблизилась к Теотоки, приподняла ее плат, принялась шептать какую-то сногсшибательную новость, от которой глаза Теотоки становились большими, как черное пламя.

— Не может быть! — ахнула Теотоки.

— Ей крест!

— Убийцы!

— Пречистая заступница, помилуй нас!

— Да откуда это известно?

— Вся тюрьма говорит.

— Тюрьма!

— Да, милая, это такое место, где все всё узнают раньше даже, чем твой пресловутый Агиохристофорит.

— Да как же так…

— А отчего бы нет? Сначала Маруха, потом царица Ксения, теперь мальчик василевс… Логично!

— Но он же несчастный, больной ребенок. Мальчишка, больше никто! Мой Врана говорит…

— Тс-с… — удержала ее Манефа. — А то Агиохристофорит и вправду из нас кишки выпустит. Послушай, что я скажу напоследок. Не может он править, не может… Пусть он хоть в десять раз талантливее, чем его братец Мануил. Но тот мог править, а этот нет. Болен, что ли, или бесом одержим? С бабами, с детьми воюет!

— Теперь кровь рекой польется, — тосковала Теотоки.

Манефа сама объявила коменданту, что свидание окончилось, благословила племянницу, былая властность к ней вернулась. Иконом подал ей костыли, но она отклонила его поддерживающую руку.

Уже в дверях снова оборотилась к племяннице:

— Токи, девочка, забыла сказать. В наш дом безбожники вселили какую-то голытьбу, ты живешь в Редеете, ничего не знаешь. Антихрист велел кричать на перекрестках, что так будет с домами всех изменников и дезертиров…

8

И опять поехала в глубь переулка Сфоракия военная фура, а за ней солдаты с закатанными рукавами и гордый Мурзуфл на толстом коне. Мимо спешили какие-то богаделки, рыночные перекупщики, водоносы с глиняными амфорами. В угловой церквушке слышалось согласное пение хора.

В тот далекий уже ясный день, когда неоднократно зовомый ею Денис все-таки пришел, Теотоки готова была пасть перед ним и признаться ему, что жизни без него нет. Затем Денис проявил и осторожность и любезность, а на колени встал ее муж, седой и заслуженный Врана, и ей стало стыдно, хотя какой-то бесенок вертелся внутри и наговаривал — а тебе какое дело? Пусть он заслуженный, а не перед тобою же?

И поскольку никак с бесенками этими управиться не могла, она решила просто — уйти в монастырь. И настолько твердо решила, что завещание написала и пожитки собрала… Но тут доложили: у Вороненка жар, ребенок мечется, зовет… Она считала себя плохой матерью (зато на кормилиц и нянек не жалела), подумала — Господь наказывает. Затем несчастье Враны под Никеей… И теперь чувствует она, что слова Манефы — безропотно нести свой крест — упали на благодатную почву.

Истошный крик вывел ее из задумчивости. Фура стояла перед домом Манефы, в котором уже ничего не было величественного и замкнутого. Парадная дверь почему-то была заколочена доской наискосок, хотя перед ней расхаживал привратник в шитой галуном тоге, кое-где порванной и замазанной грязью. Зато ворота во двор были распахнуты, даже сорваны с петель и туда входило и выходило множество совсем не респектабельного народа.

— Боже! — удрученно сказала Теотоки, отгибая край занавески в фуре, чтобы рассмотреть. А истошный крик тем временем повторился.

— Госпожа Ангелисса! — двое вояк еле удерживали старика с костылем, который рвался к ее фуре. — Госпожа Ангелисса! Ой, что я болтаю, скудоумный! Конечно же, госпожа Врана! Госпожа моя Врана! Городской эпарх поселил меня с семейством в уважаемом вашем доме, я согласился, думаю, станем хоть имущество ваше беречь…

Теотоки его узнала. Это же был клиент, подшефный, так сказать, тетушки Манефы, многодетный бывший клеветник Телхин!

— Все равно, думаю, — изъяснялся он, — нищету теперь вселяют в дома изменников… — Ой, что я говорю! Язык мой враг мой!

— Ну вселяют и вселяют, — сухо сказала Теотоки, опустив занавеску и откидываясь внутрь фуры на подушки.

Но Телхин все-таки прорвался к ней и, отпихнув солдат, сунул голову внутрь фуры.

— Так ведь и меня теперь выселяют! — вопил он. — Заступитесь!

Тут дука Мурзуфл сообразил, что ему неловко просто красоваться на коне, когда госпожу так осаждают. Он подъехал к вопящему клиенту и стегнул его. Телхин завилял тощим задом.

— Ой, ой, милостивцы! Пришла какая-то маркитантка, ступай, говорит, из этой кувикулы, она мне нравится, я, говорит, буду в ней жить… А я, всесветлейшая, расположился как раз в вашей девичьей комнатке, помните, с розочками на карнизе?

— И ты ушел?

— Что было делать, милостивица, у ней такая жестокая рука, у этой маркитантки! Но сегодня утром вообще нахлынула какая-то рвань вонючая, катакомбы, что ли? И давай крушить все подряд! Слышите?

Из глубин пространного дома доносились словно бы утробные вздохи, а на фоне их лязг и звон от разбиваемых предметов. Решетчатая дверь на верхнем балконе вдруг растворилась, и на улицу высыпался целый дождь разнообразных осколков.

— Мурзуфл! — призвала Теотоки.

— Здесь, всемилостивейшая!

— А нельзя ли вышвырнуть их всех вон?

— Никак нет, — он указал рукояткой плети на кусок пергамена, прибитый у ворот. — Охранная грамота городского эпарха Каматира, который теперь патриарх.

— Ну и что, — усмехнулась Теотоки.

— Имею строжайшие инструкции вашего супруга не вступать ни в какие конфронтации с властями…

Мурзуфл, уроженец глухого села, питал пристрастие к иностранным терминам.

Тогда по знаку Теотоки слуги вынули ее из фуры, и она храбро вошла в разоряемый дом. За ней направились хныкающий Телхин и дука Мурзуфл, который для внушительности помахивал хлыстиком.

1 ... 93 94 95 96 97 98 99 100 101 ... 127
Перейти на страницу:
На этой странице вы можете бесплатно скачать Византийская тьма - Александр Говоров торрент бесплатно.
Комментарии