Дружество Кольца - Джон Толкин

«С ним, сударь, — пролепетал Пивнюк, испугавшись, что разозлил меня и того пуще. — Но я не виноват, ей-же-ей не виноват! Говорил им, предупреждал, но они слушать меня не захотели! Чудно вели себя эти хоббиты, своенравно».

«Ах ты олух! Балбес ты мой ненаглядный! — воскликнул я. — Да за такую новость золота отсыпать не жалко, ничего лучшего я не слышал с середины лета. Да будет твое пиво на семь лет превосходнейшим во всей округе! Сегодня я наконец спокойно усну — впервые не помню уж с каких времен».

Заночевал я в «Пони», но не столько спал, сколько гадал, где же Всадники — в Пригорье, похоже, наведались только двое. Но той же ночью положение прояснилось: нагрянули и другие, по меньшей мере пятеро. Снесли западные ворота и пронеслись по селению, как завывающий вихрь: думаю, пригоряне и по сей день трясутся от страха и ожидают не меньше как конца света. Под утро я отправился по их следу. Точно судить трудно, но, по моим догадкам, дело обстояло так. Предводитель назгулов оставался в засаде южнее Пригорья, послав двоих Всадников туда, а четверых — в Хоббитанию. Но ни там, ни сям у них ничего не вышло, и они вернулись к своему вожаку, а Тракт на некоторое время остался без присмотра — ежели не считать всяческих мелких соглядатаев. Черный главарь пришел в ярость, но времени терять не стал: часть своих подручных отправил на северо-восток, а сам с остальными поскакал по Тракту, рассчитывая перехватить беглецов там.

Зная, что Арагорн поведет хоббитов к Выветрени, я помчался туда как ветер и подъехал к горе еще до заката, на второй день по выезде из Пригорья. Назгулы уже были там. Они чувствовали силу моего гнева и днем не решились встать мне поперек дороги, но едва зашло солнце, Вражьи прислужники осмелели. На вершине Эмон-Сул мне устроили настоящую осаду, но и я им спуску не дал. Думаю, макушка Выветрени не видела такого света и пламени с тех пор, как там угасли сторожевые огни.

С рассветом они отступили, и я поскакал на север. Искать тебя, Фродо, по всему Глухоманью было бы глупостью, особенно когда на хвосте сидят Девять Всадников. Оставалось положиться на Арагорна. К тому же я рассчитывал отвлечь на себя хотя бы нескольких Всадников, ну а добравшись до Разлога, выслать вам навстречу подмогу. Четверо Всадников и вправду увязались за мной, но потом отстали и, видимо, повернули к броду. Однако мой план отчасти удался: у Выветрени на вас напали только пятеро.

В Разлог я пробирался с севера, верховьями Студеной да троллевыми болотами. На путь от Выветрени ушло две недели: топи и скалы не для конских копыт, так что Светозара мне пришлось отпустить и идти пешком. Конь вернулся в Рохан, но мы с ним крепко подружились, и он явится по первому моему зову. Так вот и получилось, что я оказался в Разлоге всего тремя днями раньше Кольца. К счастью, Элронда предупредили другие, Глорфиндел встретил путников на Тракте, и все закончилось благополучно.

На этом, Фродо, моя повесть заканчивается. Надеюсь, Элронд и достопочтенные гости простят мне столь долгий рассказ, но доселе никогда не случалось, чтобы Гэндальф Серый не явился на условленную встречу. Хранителю Кольца надлежало узнать, в чем тут причина.

Теперь история Кольца известна нам от его создания и до сего дня. Само оно здесь, перед нами. Остается самая главная, самая трудная задача — решить, что же с ним делать.

Повисло молчание. Спустя некоторое время его нарушил Элронд.

— Горестна весть о прискорбном падении Сарумана, — молвил он. — Мы доверяли ему, и он посвящен во все наши секреты. Увы, силясь проникнуть в помыслы Врага, даже Мудрый рискует вместо того проникнуться его коварством. В древности такое случалось, и не единожды: тут можно скорбеть, но удивляться особо нечему. А вот что меня по-настоящему удивило, так это отвага и стойкость хоббита Фродо. До сих пор я знал лишь одного сына этого народа — присутствующего здесь Бильбо — и считал его исключением, но теперь начинаю думать иначе. Видимо, мир сильно изменился с тех пор, как я в последний раз побывал на дорогах Запада.

Могильная Нежить известна нам под многими именами, что же до Заповедного Леса, то о нем повествуется во многих преданиях. Это один из немногих сохранившихся островков бескрайнего леса: в былые времена белка, перескакивая с ветки на ветку, могла добраться от рубежей нынешней Хоббитании до Серых Земель, что у Айсенгарда. Я бывал там, насмотрелся всяческих диковин, а вот про Бомбадила — если это, конечно, тот, кто бродил по холмам и чащам в те давние времена, — успел даже позабыть. Он и тогда был древнее седой старины, да и имя носил другое. Эльфы звали его Иарвейн Бен-адар, Старейший из Нерожденных. Впрочем, имен у него много — для гномов он Форн, для людей севера — Оральд… есть, наверное, и иные. Существо странное, но может быть, мне следовало пригласить его на Совет?

— Он бы не пришел, — покачал головой Гэндальф.

— Ну, не пригласить, так послать весть, попросить о помощи, — сказал Эрестор. — Ведь, насколько я понял, он властен даже над Кольцом.

— Не совсем так, — возразил Гэндальф. — Я бы сказал, Кольцо не властно над ним. Он сам себе хозяин, но изменить Кольцо, изжить зло, заключенное во Вражьем творении, не в его силах. Много ли осталось от прежних бескрайних его владений? Иарвейн, возможно, предчувствует грядущие перемены, потому и замкнулся в собственном мире, очертив ему лишь зримые рубежи, и теперь шагу не ступает наружу.

— Пусть так, — упорствовал Эрестор. — Но в своем краю он, похоже, может не страшиться никого и ничего. Так не отдать ли ему Кольцо на хранение? Там оно никому не навредит.

— Нет, ничего не выйдет, — отозвался Гэндальф. — Не возьмет Иарвейн Кольцо, а если и возьмет, уступив просьбам всех вольных народов Средиземья, то все одно не поймет, зачем это нужно. Забудет о нем или просто выбросит. Станет он забивать голову всякими пустяками! Нельзя доверять судьбу мира столь ненадежному Хранителю.

— К тому же, — поддержал мага Глорфиндел, — отдать Кольцо Иарвейну означало бы всего лишь отсрочить победу зла. Заповедный Лес далеко, переправить туда Кольцо тайно, так, чтобы никто не прознал, нам не удастся. А хоть бы и удалось: рано или поздно Темный Властелин все равно выведает, где его сокровище, и обрушится на Бомбадила всей своею мощью. Выстоит ли он в одиночку? Сомневаюсь. Он, пришедший в мир первым, уйдет последним, и на Средиземье падет Вечная Ночь.

— Я мало знаю об этом Иарвейне, только имя слышал, — вмешался в разговор Гэлдор, — но, по моему разумению, Глорфиндел прав. Сила Бен-адара не в нем самом, он черпает ее из земли, но Саурон, как мы знаем, способен мучить и уничтожать даже горы. Сила, и немалая, есть у эльфов — здесь, в Имладрисе, у Кирдана в Гаванях, в Лориэне. Но достанет ли ее, чтобы отразить Врага, противостоять последнему нашествию Саурона, если остальной мир падет?