История одного поколения - Олег Валентинович Суворов

и между отдельными личностями. Именно в языческом поклонении государству и состоит главная проблема всех наших «патриотов», «государственников», «державников» и «центристов». Извини, что говорю, словно лекцию читаю — привычка.

— То есть ты хочешь сказать, что примирить либерализм и державность невозможно?

— Разумеется, как нельзя примирить интересы Дон Жуана и примерного семьянина. Нормальное общество держится на семьянинах, а Дон Жуаны в нем — веселое исключение. Нормальное государство заботится о гражданах, а не о самом себе и находится под контролем общества, а не само себя контролирует. В чем разница между нашим, российским «великодержавием» и вашим, американским? Да в том, что американцы чувствуют свою страну за спиной, зная, что она всегда спасет и поможет. Впрочем, что я тебе об этом рассказываю… Россияне же имеют страну перед собой — то есть мучаются в борьбе с продажными и тупыми госчиновниками, пытаются отстоять свои законные права и прекрасно сознают, что в случае несчастья надеяться будет не на кого. В общем, великая держава — это та, в которой граждане ходят с высоко поднятыми головами и чувствуют себя абсолютно уверенно и свободно, а не та, в которой одни граждане вбивают в землю других в качестве свай для построения «великодержавия».

Устав от столь долгой речи, Денис разлил остатки виски, после чего друзья снова чокнулись и выпили.

— Ладно, — сказал Юрий, — с политикой разобрались, вернемся теперь к нашим друзьям.

— С кого начнем?

— С тебя.

— Ну, обо мне ты и так почти все знаешь из моих писем. Защитил докторскую, преподаю в частном гуманитарном университете, пишу статьи и книги — обычная жизнь обычного гуманитария.

— А почему до сих пор не женат?

— Спроси чего-нибудь полегче!

— Проехали, — согласился Юрий, заметив, как помрачнел приятель. — А что Мишка Ястребов?

— С ним все в порядке. Известный журналист, часто мелькает по телевизору, сейчас стал главным редактором «Столичных известий». Такой же старый холостяк, как и я.

— А смогу я с ним завтра встретиться?

— Увы, нет — он в командировке и вернется только через неделю.

— Жаль. Ну, а с Никитой Дубовиком?

— И с ним не сможешь, но по другой причине. В прошлом декабре, перед самым Новым годом, он был убит на своей даче вместе с женой и двумя охранниками.

— Неужели?

— Увы, да. Причем самое поразительное в том, что убийцей оказался Толька Востряков, который до этого отсидел несколько лет за вооруженный грабеж, а по выходе на волю сделался киллером.

— Фантастика!

— Скорее «жизнь ужасов». Его поймали, и он получил пожизненный срок.

Корницкий сокрушенно покачал головой.

— После таких скверных известий, я даже боюсь расспрашивать дальше. Кстати, про самоубийство Эдика Архангельского мне известно из новостей — у меня дома есть «тарелка» спутниковой связи.

— Да, в новостях о нем много говорили! Еще бы — такой известный политик… — Денис криво улыбнулся. — Кстати, он входил в ту самую когорту «центристов», о которых я тебе рассказывал, — и вот такая жуткая мелодраматическая история. Между прочим, Игорь Попов тоже покончил самоубийством. Накачался наркотиками и выбросился из окна квартиры своей любовницы. Спрашивай дальше.

— Петька Демичев?

— Убит во время командировки в Чечню — накрыла собственная артиллерия. Остались вдова и двое детей — девочки-двойняшки.

— Кошмар продолжается! То убийство, то самоубийство… Ну, а Лешка Гурский хоть жив?

— Да жив этот старый графоман, жив, стал писателем-детективщиком, сейчас его книжки продаются на всех лотках. Впрочем, я с ним уже давно не виделся.

— Ну, слава богу! А что Вадим Гринев и Вера Кравец? Ты писал, что они поженились раньше всех и у них родилось двое детей.

— Насчет этой парочки я, честно сказать, мало что знаю. Слышал краем уха, что разошлись, поскольку Верка ударилась в религию и ушла к каким-то сектантам, а Вадим заделался откровенным коммунистическим экстремистом. Боюсь, что даже если бы я с кем-то из них встретился, то говорить нам теперь было бы просто не о чем.

— Серега Иванов?

— А об этом подонке я даже слышать не хочу. Одно время он жил с Марусей, затем продал ее квартиру, а ее саму выгнал на улицу. Что с ней теперь стало, я тоже не знаю. Кто еще остался из тех, о ком ты не спрашивал?

— Только наши незабвенные красавицы — Антонина, Наталья, Полина.

— Ах да. С Антониной все в порядке, недавно даже открытку от нее получил — аж из самой Австралии! Эмигрировала туда вместе с мужем, бывшим советским режиссером. Сейчас у них тоже двое детей — мальчик и девочка. Что касается Полины, то ничего сказать не могу — лет пять назад она пропала из поля зрения и с тех пор больше не объявлялась.

— Ну дела! — тяжело вздохнул Юрий. — Это же какие потери понесла наша славная компания: Дубовик, Архангельский, Демичев, Попов!

— Да, — мрачно согласился Денис, — легче сосчитать тех, у кого все более или менее в порядке: ты, я, Мишка Ястребов, Гурский, Антонина и Наталья. Но что делать, если на долю нашего поколения выпали такие времена! Молох перемен всегда требует жертв. Остается утешаться тем, что и у нашей компании осталось потомство, которое, дай бог, избежит подобных потерь и потрясений — дочери Петра, сын Попова, дочь Иванова, дети Антонины, дети Гриневых…

— Да и мои дети тоже! Но, подожди, ты сказал, что с Натальей Куприяновой все в порядке? — оживился Юрий.

— Я сказал — более или менее.

— Что это значит?

— Она тоже пережила довольно тяжелую историю. Влюбилась в собственного ученика, который был на восемь лет ее моложе, встречались много лет, а совсем недавно этот юный негодяй бросил ее и женился на молоденькой студенточке. Можешь представить, как она сейчас переживает… Кстати, именно поэтому тебе неплохо было бы ей позвонить — телефон я могу дать. Она будет очень рада.

— Прекрасная мысль, что