Путешественница. Книга 2. В плену стихий - Диана Гэблдон

Вечерний бриз приятно обдувал мое пылающее лицо, бросая волну волос то на лицо, то назад на плечи.

– Да, здесь более-менее ясно. А что насчет сверхъестественных явлений, таких, каким нет еще не то что объяснения, но и определения? Как наука объясняет их? Ведь они выходят за рамки любых научных постулатов.

«Мы с вами умные люди и не верим ни в духов, ни в призраков», – говорил Лоренц Штерн со своим немецким акцентом, стоя у источника в фазенде де ла Фуэнта.

– О каких явлениях вы говорите, позвольте полюбопытствовать?

– Например, о… – Я вспомнила то, о чем говорила Джейлис. – Например, о кровоточащих стигматах, астральных путешествиях, о видениях, предсказаниях, словом, обо всем том, чему наука не может подобрать хоть сколько-нибудь вразумительного объяснения. Рационально объяснить эти вещи нельзя. Куда, в какой разряд их отнести?

Штерн, готовясь к длинной пространной лекции, уселся поудобнее.

– Прежде всего следует заметить, что наука имеет описательные функции как основные. «Как это происходит?», а не «почему это происходит?», понимаете? Причины явлений тоже становятся предметом ее исследований, но нужно понимать, что на многие вопросы наука не способна дать ответы. Возможно, следующий этап ее развития принесет новые открытия, но сейчас существует ряд феноменов, не находящих рационального объяснения, как вы верно отметили. Наши познавательные возможности пока ограниченны, и нельзя винить в этом науку. Пока мы только фиксируем то, чего не знаем, а со временем подыщем ему объяснение, смею надеяться.

– Но ведь люди хотят знать сейчас, а не через сто лет. Наука, возможно, может и подождать, но…

– Да-да, человеческое любопытство.

Штерн выровнялся на скамье и принял позу, подобающую лектору.

– Да, люди хотят знать, и наука идет им навстречу, желая объяснить происходящее и себе в том числе. Ученые выдвигают гипотезы, но не всегда предложенные гипотезы содержат в себе доказательства того или иного постулата. Есть вещи – и я сам их наблюдал, – которые пока нельзя объяснить. Дожди из рыбы, например, знаете такие? Когда на землю падает рыба в изрядном количестве, причем рыба одного вида и приблизительно одинаковая по размерам. Мы не знаем, как это объяснить, но говорить, что это результат вмешательства сверхъестественных существ, тоже нельзя – нет доказательств. Вряд ли какой-то бог или мифическое существо дарит ни с того ни с сего землянам такое количество еды. Я предполагаю, что это результат действия природного явления: где-нибудь прошел водяной смерч или торнадо, а мы пожинаем плоды. Правда, смерч не объясняет, как можно лишить всех рыб голов. Подумать только: все рыбы без головы! Едва ли это можно относить на счет метеорологического явления.

– Вы видели это лично?

Штерн издал смешок.

– У вас, миссис Фрэзер, прямо научный подход, сразу спрашиваете, видел я или нет собственными глазами. Должен вам сказать, что я видел и видел сам. Целых три раза, из которых рыбный дождь шел дважды, а третий раз я наблюдал дождь из жаб.

– Вы, верно, находились у озера или берега моря?

– Не всегда, не всегда. Однажды рыбы падали, когда я был у моря, второй раз сыпались лягушки, и я был у озера, а вот в третий раз я был на суше, и ближайший водоем располагался в двадцати милях от меня. Но упавшие рыбы были океаническими. Что самое интересное, так это то, что они просто-напросто буквально валились с ясного неба, на котором не было ни облачка. Погода была безветренной, никакого намека на смерч или что-то подобное, что объяснялось бы всасыванием обитателей морских глубин, но ничего этого не было, ни-че-го! А между тем я сам видел, это факт.

– Стало быть, фактом является только то, что вы видели воочию? – подколола я.

Джейми, услышав смех натуралиста, завозился и забормотал, но когда я погладила его по голове, он снова уснул.

– И да и нет, наука не знает, стало быть, и я не знаю. Как об этом говорит ваша Библия? «Блаженны не видевшие и уверовавшие»?[24]

– Да, именно так.

– Приходится не считаться с отсутствием доказательств и слепо верить, согласен. Я, видите ли, ученый еврей и потому могу по-разному оценивать и стигматы, и процесс воскрешения мертвых, что едва ли осмелился бы сделать правоверный иудей. Цивилизованный мир принимает это на веру, я же подвергаю сомнению.

– Да вы прямо Фома неверующий, ведь он тоже был евреем!

– Да, но потом он уверовал. Это его и сгубило: он стал христианином и впоследствии мучеником. Он был блажен, пока не верил, вопреки Писанию, – прибавил Штерн.

– Есть явления, которые можно принять на веру, а есть явления, которые можно доказать с помощью науки. Между ними существенная разница: если их причины можно назвать рациональными, то отношение людей к ним разнится. Те, кто не хочет и слушать аргументы в пользу удивительных, но давно изученных явлений, утверждают, что то, чего они никогда не видели, истинно и отстаивают свою правоту, наивно полагая, что доказывать истинность необязательно. Таким образом, многие вещи, описанные в Библии, нельзя доказать, но в то же время нельзя и опровергнуть. Вера и наука – очень могучие силы, но вера опаснее.

Этот разговор на научные темы если не успокоил, то хотя бы отвлек и пришелся к месту. Эспаньола уже виднелась прямо по курсу. Небо окрасилось в пурпур, а море было серебристо-серым. Мне захотелось подтвердить свою догадку, и я спросила:

– А где с неба падали рыбы без голов?

Штерн указал туда, куда и я предполагала, – на нос корабля.

– На Эспаньоле. Эти острова дают пищу для любого научного ума – там происходит множество таинственных вещей. Странное место, я мало видел таких.

Я задумалась. Как же хотелось, чтобы Джейлис забрала с собой не нашего мальчишку!

За беготней, связанной с последними событиями, я не узнала о судьбе остальных мальчиков и теперь решила спросить:

– Скажите, Штерн, вы знаете что-либо о судьбе остальных одиннадцати ребят? Измаил сказал, что их была дюжина. Какие-то следы или что-нибудь в этом роде – что-то встречалось вам на плантации?

Лоренц испустил тяжелый вздох, и я поняла, что зря задала этот вопрос. Что бы там ни было, а я уже не хотела слышать об их судьбе.

Мне ответил Джейми.

– Мы их нашли. – Он сжал мое колено. – И больше ни слова, англичаночка. Все равно не отвечу.

После этих страшных слов оставалось надеяться, что Эуон ушел с Джейлис, иначе… Джейми снова лег мне на колени, и я снова принялась гладить его по голове.

– Блаженны не видевшие и уверовавшие, – прошептала я чуть слышно.

Ближе к рассвету пинас причалил к северному побережью Эспаньолы. Корабль не было видно с моря благодаря утесам, скрывавшим берег, а в глубь острова вела песчаная тропинка.

С помощью Джейми я соскочила на берег, а муж поворотился к Иннесу, тащившему тюк со снедью:

– Charaid, спасибо. Дальше мы одни. – Решимость звучала в его голосе. – Коли будет Пресвятая Дева благосклонна к нам, встретимся на этом месте через четыре дня.

Иннес удивился, а затем недовольно посмотрел на взбалмошного хозяина.

– Как это одни? Я не отведу корабль.

Джейми тихо улыбнулся:

– Вы все, шотландцы, останетесь здесь до моего возвращения. Я в вас верю и знаю, что ваши руки надежны, но мне нужна будет защита жены и еврея.

Иннес удивился еще больше:

– Макдью, но… Ты что, пойдешь один?

Взгляд, брошенный по прибрежным скалам, поросшим лианами, заставил его наморщить лоб.

– Странное местечко. Я не понимаю тебя. Лучше пойти туда с друзьями, а ты оставляешь нас здесь. Почему?

– Дункан, будь другом – делай так, как я прошу. Это лучшее, что можно сделать, поверь.

Выходит, настоящее имя Иннеса было Дункан.

Шотландец с тревогой оглядел утесы и кивнул.

– Хорошо, Макдью, пусть будет так, как ты просишь. Но мы хотели бы пойти с тобой и продолжаем этого хотеть.

– Я знаю, Дункан.

Джейми отвернулся, а затем снова бросил на Иннеса доверчивый взгляд и обнял его.

Тот похлопал Джейми единственной ладонью по спине.

– Есть еще кое-что: этот корабль, на котором мы приплыли, будут искать. Если вы увидите, что сюда идет корабль королевского флота – ставьте парус и уходите. Остров расположен довольно далеко, и я надеюсь, что англичане сюда не доберутся, но в случае любой угрозы сразу сматывайтесь.

– Мак, как ты себе это представляешь? Ты можешь давать любое приказание, и я его выполню, ты знаешь, но от этого меня уволь, будь добр.

Джейми мотнул головой, так что рыжая борода и шевелюра вспыхнули на солнце.

– Дункан, я не хочу, чтобы тебя убили. Тогда ты не сможешь помочь ни мне, ни ей, – он указал на меня. – Если будет корабль – уходите, это приказ.

Он отошел к другим шотландцам.

Лицо Иннеса-Дункана было хмурым, он явно не одобрял поступок Макдью-Джейми, но уже не высказывал своего возмущения явно.

Сырые и жаркие джунгли встретили нас птичьим свистом и щебетанием, но мы не говорили между собой, имея на то веские причины: при Штерне не хотелось говорить о Брианне, а Абандауи было еще далеко. Что толку обсуждать что-то, когда еще не добрались до места? По ночам мне было страшно, и я успокаивалась только тогда, когда видела Джейми, сидящего у огня.