Сокровище Чингисхана - Клайв Касслер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Да, я неоднократно замечал, что многого он не знает, но списывал на нехватку обучения, — произнес лама. Лицо его сделалось суровым, когда он прибавил: — Попытка убийства в монастыре привлечет к нам ненужное внимание со стороны властей.
— Он погиб случайно: в темноте споткнулся, упал и ударился о колокол. Так и сообщите властям, — посоветовал Питт.
— Зачем вам все эти расследования, допросы? — вторил ему Джордино. — Его смерть всего лишь несчастный случай, не более того.
— Вы правы, — согласился лама. — Ваш рассказ похож на правду. А раз так, то и властям мы сообщим, что послушник погиб в результате несчастного случая. Конечно, после того, как вы уедете.
По знаку ламы двое монахов завернули тело лжепослушника в одеяло и двинулись в храм.
— Я сожалею, что подверг вашу жизнь опасности, — сказал лама.
— А мы сожалеем, что своим визитом навлекли неприятности на ваш монастырь, — отозвался Питт.
— Пусть остаток ночи пройдет для вас спокойно. — Лама повернулся и торопливо зашагал в храм, где монахи уже совершали краткую молитву по умершему.
— Мы провели блестящие и быстрые следственные действия, — похвалил себя Джордино и закрыл дверь за вошедшим Питтом. Затем он быстро оттащил поврежденную кровать в дальний конец помещения и, вернувшись, спросил: — Крапленый монах в колоде. Неплохо придумано. И как ты об этом догадался?
— Интуиция и наблюдательность. Физиономия у него была не совсем аскетичная. Румяная и цветущая. Да и, судя по мускулатуре, от недоедания он не очень страдал. Кроме того, во время ужина он глаз с нас не сводил. К тому же я представить себе не могу, чтобы такой предусмотрительный человек, как Боржин, не послал своего агента обшарить округу. Хотя бы удостовериться в нашей гибели. Фальшивый монах как нельзя лучше подходит для такой цели.
— Будем надеяться, он заявился сюда один. В общем, я кое- чем тебе обязан. Так что теперь моя очередь.
— Твоя очередь чего? — недоуменно спросил Питт.
— Дежурить с лопатой наперевес до утра, — ответил Джордино, беря в руки старенький инструмент с зазубренным лезвием. Он повертел его в руках и сунул под койку.
На следующее утро приехал грузовик, привез продукты — десятка три ящиков с овощами, сухофруктами и другой провизией. Питт и Джордино помогли обитателям монастыря занести их на склад, после чего монахи отправились в храм на медитацию. Лама, задержавшись, перебросился парой фраз с водителем фузовика, затем подошел к уже собравшимся в путь Питту и Джордино.
— Водитель только рад вашей компании. Примерно через пять часов вы будете в Улан-Баторе.
— Примите нашу искреннюю благодарность за гостеприимство, — произнес Питт. Он перевел взгляд на храм, где на лавке лежало завернутое в одеяло тело несостоявшегося убийцы, и спросил ламу: — Никто еще не интересовался вашим почившим гостем?
— Нет, — ответил тот и мотнул головой. — Через четыре дня мы кремируем тело, пепел оставим на территории селения. Он не нес в своем сердце дух Шакьямуни. — Лама произнес историческое имя Будды. Помолчав, старый лама, посмотрел на Питта и Джордино и продолжил: — Мое сердце говорит мне, что вы люди чести и долга. Пусть вам сопутствуют мудрость и сила, и тогда вы обретете что ищете.
Лама глубоко поклонился, Питт и Джордино ответили ему столь же уважительным поклоном, направились к грузовику и забрались в кабину. Водитель, молодой монгол с дыркой вместо трех передних зубов, широко улыбнулся им, завел двигатель и начал медленно выезжать из деревушки. Поднявшаяся пыль оседала на одежды и сандалии старого ламы. Пока грузовик не скрылся на горизонте, он продолжал недвижимо стоять с опущенной головой, погруженный в раздумья.
Грузовик монотонно покачивался, преодолевая пустыню; Питт и Джордино молча сидели, каждый по-своему обдумывая прощальные слова, сказанные им ламой. Им обоим показалось, будто старик, зная о цели их поисков, дал им свое благословение.
— Придется нам возвращаться, — наконец пробормотал Питт.
— Ты имеешь в виду в Сяньду?
— Да, в Сяньду.
Часть III
Земная дрожь
33Морской окунь оглядел голубовато-стальным глазом длинную фигуру, плывущую к нему. Он бы принял ее за акулу, если бы она двигалась не так медленно. На дельфина она тоже не была похожа — кожа хоть и голубоватая, но слишком уж яркая, почти слепящая. К тому же перемещалась она под водой как-то странно, да и вид у нее был не совсем рыбий — заканчивалась фигура не хвостом, а двумя длинными желтоватыми отростками. Так и не решив, кто это — друг или враг, окунь счел за лучшее пропустить непонятное существо. Он отплыл в сторону, затем направился в поисках пищи к другой стороне рифа.
Проносившаяся в голубом мраке Саммер Питт даже не заметила большую рыбу. Все ее внимание было сосредоточено на желтом нейлоновом шнуре, натянутом вблизи дна в качестве ориентира, вдоль которого она сейчас и плыла. Ее гибкое тело грациозно двигалось в воде в ровном темпе, проходя в футе- двух над шишковатыми краями кораллового рифа. Обеими руками Саммер сжимала цифровую видеокамеру, снимая цветное изображение рифа по обе стороны от желтого шнура.
Видеосъемку Саммер вела по заданию НУМА, одним из рабочих проектов которого была оценка состояния коралловых рифов в районе Гавайских островов. Отложение осадков, истощение рыбных запасов и эпидемии среди морских водорослей вследствие загрязнения и глобального потепления вызывали медленную, но неуклонную деградацию коралловых рифов по всему миру. Хотя гавайские рифы пострадали меньше остальных, не было никакой гарантии, что и они не подвергнутся серьезному разложению и массовой гибели — явлениям, давно отмеченным среди рифовых отложений вокруг Австралии, Окинавы и Микронезии. Мониторинг здоровья рифов давал возможность определить, какое влияние оказывает на них деятельность человека, и заранее минимизировать негативный эффект.
Методология отличалась замечательной простотой. Видеокадры изучаемого рифа сравнивались с типовыми изображениями, полученными несколько месяцев или даже лет назад в тех же местах. Подсчет количества рыбы и придонных, обитающих в ложе океана организмов давал вполне ясное представление о состоянии здоровья рифа. В проект НУМА входило исследование нескольких десятков рифов, окружавших острова. На основании подобных работ делалась оценка состояния вод всего региона.
Лениво отталкиваясь ластами, Саммер плыла вдоль шнура, пока не достигла конечной точки — песчаной ямки, отмеченной воткнутым в дно штырем из нержавеющей стали с пластмассовой пластинкой наверху. На пластинке имелась надпись, сделанная жировым несмываемым фломастером. Саммер протянула руку, повернула табличку надписью к объективу, сняла ее, местность и только потом выключила камеру. Отворачиваясь от пластины, она заметила краем глаза в расположенной неподалеку кучке песка какой-то предмет. Заинтересовавшись, несколькими короткими взмахами ласт она подплыла поближе, скользнув над горкой из небольших камней. Маленький осьминог полз по камням. По мере того как он то набирал в жабры воду, то выпускал ее, тельце его то поднималось, то опускалось. Саммер полюбовалась умненьким беспозвоночным, но он вдруг раздул мантию и изменил свой цвет, сделавшись почти прозрачным, и, перебирая щупальцами, кренясь по сторонам, побежал к рифу. Саммер перевела взгляд на песчаную кучку и увидела выступающую из нее часть небольшого круглого предмета. С него на Саммер смотрело миниатюрное и, как ей показалось, улыбающееся лицо, словно радующееся тому, что его наконец нашли. Саммер стряхнула с него тонкий слой песка, осторожно вытянула предмет, поднесла к маске.