Ты следующий - Любомир Левчев

Анджела Дэвис встретилась с Кармайклом в Лондоне; вероятнее всего, именно тогда произошло ее запоздалое знакомство с “пантерами”. По возвращении в Америку она обосновалась в Калифорнии, чтобы быть ближе к своему идолу Герберту Маркузе, который тогда читал лекции в Университете Сан-Диего. (По какой-то иронии судьбы из этого процветающего современного города, который мог бы стать символом американской мечты, молодые американские парни отправляются во Вьетнам.) В 1967 году Анджела сблизилась с семьей Александри – потомственных коммунистов. Франклин и Кендра ввели ее в клуб “Че-Лумумба”, а “брат” Дикон влюбился в нее. 22 июня 1968 года Анджела и Дикон одновременно вступили в ряды компартии. Немного позднее, осенью, она защитила диссертацию на тему “Против теории силы Канта”. Это открыло ей двери к преподавательской карьере в университете.

До сих пор биография Анджелы окутана розовым флером добропорядочности. Но затем пришли иные времена. Летом 1969 года какой-то студент написал в газете лос-анджелесского Калифорнийского университета, что с некоторых пор у них преподает коммунистка. Эти сведения, по словам студента, он получил от агентов ЦРУ. Сначала на эту заметку никто не обратил внимания, и тогда в газете “Сан-Франциско экзаминэр” вышла новая статья, в которой преподаватель-коммунист был назван полным именем – Анджела Дэвис. Представители университета официально обратились к Анджеле с вопросом: правда ли это? Да, я член коммунистической партии! – ответила она в открытом письме. Ее уволили, но решением суда практически сразу восстановили. Потому что США по-настоящему демократическая страна. И почти тут же снова уволили – за подстрекательскую речь в защиту так называемых соледадских братьев. Кто же такие эти братья? Трое чернокожих заключенных, обвиненных в том, что они “сбросили с галеры” в соледадской тюрьме надзирателя-расиста, заставлявшего белых заключенных издеваться над черными братьями.

7 августа во время заседания суда по делу о соледадских братьях в зал вошел 17-летний Джонатан Джексон, родной брат подсудимого Джорджа Джексона, который уже успел прославиться своими письмами из тюрьмы. Юный Джонатан вынул из карманов целых четыре заряженных пистолета и раздал их “братьям”. Освобожденные взяли заложников (среди которых был и сам судья) и пустились в безумную авантюру, в первой части которой им полагалось бежать в грузовике, а во второй – лететь на Кубу на угнанном самолете. Но “Черные пантеры”, которые гарантировали выполнение плана, не появились, и в перестрелке с полицией погибли почти все соледадские братья, а также их судья и юный Джонатан.

Тогда губернатор Рональд Рейган сказал что-то вроде: “Если вы хотите купаться в крови, будут вам банщики!..”

В руководстве партии “Черных пантер” обвинили только что освободившегося из тюрьмы Хью Ньютона в том, что тот сорвал побег из ревности к новым героям. А газеты взорвались новостью: мол, пистолеты младшему Джексону дала Анджела Дэвис. По калифорнийским законам владелец оружия считается соучастником того, кто нажал на спуск.

Анджела была включена в список десяти самых опасных преступников, которые разыскивались американской полицией. Только в октябре 1970 года ее задержали в одной из гостиниц Манхэттена и отправили в женское отделение тюрьмы “Детекшн Гринвич-Виллидж”, недалеко от ее бывшей гимназии. В канун Рождества ее перевели в калифорнийскую тюрьму “Сан Квентин” и судили в общине Санта Клара.

27 февраля 1972 года, после 16 месяцев пребывания под стражей, Анджела Дэвис была оправдана. 4 июня ее освободили. А 16 сентября мы встречали ее в Софии. Примерно в это же время вышла ее первая биография (Regina Nadelson, Who is Angela Davis? Peter H. Wyden, Inc./Publisher, New York, 1972).

Я позволю себе добавить еще кое-что о “Черных пантерах”, которые все еще существуют, и их не так мало, как настоящих пантер.

“Черные пантеры”. Краткий эпилог

Основателем этого движения был Хью Ньютон. Приблизительно в то же время, о котором я пишу, он застрелил одну уличную проститутку, потому что та окликнула его “Хай, беби!”, а он не переносил, когда его так называли. “Я впервые убил без политического мотива”, – раскаивался он после содеянного. Из тюрьмы его освободили под большой залог, собранный “пантерами”. Тогда он исчез и появился лишь в 1973 году на Кубе (годом позже меня). Впоследствии Ньютон вернулся в США и в 1980 году стал доктором исторических наук (!).

Наконец, “черная пантера” Хью Петерсон был застрелен во вторник 22 августа 1989 года около 6 часов утра. Той ночью он курил травку на дружеской вечеринке. Потом вышел, чтобы раздобыть кокаин. Отправился к дому наркодилеров и забарабанил в дверь. “Откройте! – кричал он. – Это Хью Ньютон, вождь грядущей революции!” Но, возможно, именно поэтому ему и не открыли. Тогда он пошел гулять по улицам, наткнулся на знакомых дилеров и поругался с ними из-за одной дозы кокаина. Обиженный продавец стрелял в упор, выпустив три пули в голову вождя грядущей революции. Это произошло все в том же Окленде, на том же месте, где 21 год назад Ньютон застрелил офицера полиции.

На похороны в баптистскую церковь Окленда собрались тысячи скорбящих. На шикарных белых лимузинах приехали самые известные “черные пантеры”. Среди них была и Анджела Дэвис.

Она выпустила свою автобиографию в 1974 году (Angela Davis. An Autobiography. Random House, New York). Вероятнее всего, она писала ее в тюрьме. Только в эпилоге черный ангелочек в белом платьице, белой шляпке и белых гольфиках, который смотрел на нас с обложки, упоминает в одной-единственной фразе о том, что, продолжая кампанию по борьбе за освобождение политических заключенных в США, она посетила СССР, ГДР, Болгарию, Чехословакию и Кубу.

Потом биография Анджелы исчезла с поверхности общественной жизни, как будто само ее появление здесь, на нашей грешной земле, было всего лишь продолжением некоей инопланетной кампании.

•

Мы проводили ее в четверг, 21 сентября. С Анджелой мы расстались как давние друзья – с объятьями и поцелуями. Но почти без слов. В официальном переводе любой ее вздох превращался в “Товарищ Анджела Дэвис хочет сказать, что…”. Кто сказал, что то, что теряется при переводе, и есть поэзия? Теряется намного больше! Я думал о Джоне Апдайке; его констатацию того, что мы, как проклятые, никак не можем наладить нормальный человеческий контакт, я прежде связывал с политической обреченностью. Но вот коммунистка Анджела Дэвис – разве смогла она наладить такой контакт со своими здешними собратьями? Вовсе нет! Как будто каждый наш шаг навстречу отдалял нас друг от друга… Сила разъединения сильнее, думалось мне. А может, еще от сотворения мира каждый носит ангела запретов внутри себя.

Глава 24 Вершины Анд

И я взошел по лестнице земли…

Нет, воздух! – не продавайся!..

все продается в мире, только ты…

держись!.. [69]

Пабло Неруда

Через пять дней, во вторник, 26 сентября 1972 года, мы с Лалю Ганчевым отправились в Латинскую Америку. Первая остановка была в Праге. Профессор Травничек – председатель чехословацкого Народного фронта – встретил нас очень сердечно. Он страстно любил горы и часто ездил в Болгарию осваивать новые маршруты. Пообедали мы в пражском Клубе архитекторов. Из разговора мне запомнились грустные размышления, которыми поделился с нами профессор:

– Наш социализм и без того несовершенен, но когда в нем распространяется вульгарное потребительство, он превращается в нечто ужасное. Общество, которое должно было стать коллективистским, порождает эгоистов, причем таких, каких свет не видывал.

Травничек заметил, что я хромаю, и почти насильно отвел меня к д-ру Крчилеку.

– У вас флебит в достаточно острой форме, – констатировал тот. – Посмотрите, как потемнела нога. Это плохой признак. Опасайтесь тромбофлебита. Ничего утешительного сказать вам не могу, но выпишу хорошие лекарства.

В пражском аэропорту нас провожало несколько сюрпризов. Мы застали митинг в связи с визитом Анджелы Дэвис. Оказалось, что на Кубу мы с ней полетим на одном самолете. Из-за этого наш первый класс заменили на второй. Лалю кисло улыбнулся:

– Красивой женщине я и сам всегда уступлю место. Но вот это – идиотизм политических чиновников.

В битком набитом самолете нам предстояло пережить пятнадцатичасовой перелет. Я прислонился горячим лбом к иллюминатору. Мы долго преследовали закат. Как собака, которая гонится за истекающей кровью добычей. Земля была скрыта мрачными облаками: сперва они походили на скальные глыбы, а потом – на разрушенные крепости. Мне никогда не доводилось видеть такие угловатые облака. Они плыли как черные айсберги. Наконец мы увидели огни Монреаля. Здесь самолет должен был совершить техническую посадку для подзаправки.

Поскольку пассажиры первого класса выходят первыми, а садятся последними, не было никакой опасности столкнуться с Анджелой. Встреча произошла уже в аэропорту, в зале транзитных пассажиров. Тут уже не было никакого митинга по поводу прилета чернокожих героев. Наоборот – полуночный аэропорт был пуст. Когда Анджела, Кендра и Франклин увидели меня, они чуть не упали в обморок от удивления. Я не смог им объяснить, что мы летим одним рейсом. Чтобы сделать что-нибудь понятное, я купил всем кофе. А когда объявили, что пассажиров нашего самолета просят пройти на посадку, по тому, как Анджела со мной попрощалась, стало ясно, что она не воспринимает меня как своего попутчика. Второй класс поднимался по трапу в хвостовой части самолета.