Странник. Зима Мира - Пол Андерсон

Он впился в нее глазами и с усилием произнес:

— Ты боишься, что я обижу твоих мужей, и это все испортит. Да, что ж, конечно, мне бы хотелось, чтобы я один обладал тобой. Но… — Он хрипло кашлянул. — Ты даешь мне так много, когда мы вместе, что я сомневаюсь, способен ли один мужчина удовлетворить тебя.

Донья закусила губу.

— Чего ты хочешь?

— Разреши мне остаться с тобой навсегда.

— Это невозможно.

— Почему?

— Джоссерек, я действительно хорошо к тебе отношусь. Ты был внимательным другом, увлекательным собеседником и, да, замечательным любовником. Неужели ты думаешь, что я не взяла бы тебя в свою семью, если бы могла?

Он вздохнул.

— Да, я знаю, что мне никогда не стать настоящим жителем равнин, уже слишком поздно. Но я в состоянии усвоить все, что необходимо.

Донья покачала своей янтарной головкой.

— Ты способен усвоить все, я не сомневаюсь в этом, кроме одного. Ты родился не в Рогавики. Ты никогда не станешь думать и чувствовать, как мы. Да мы никогда и не доверимся тебе до конца. Повторяю тебе, сколько уже было таких попыток за бесчисленные столетия, когда чужеземцы вступали с нами в брак, пытались приспособиться, присоединиться к семье, жить среди нас. И это никогда не удавалось. И не удастся. Мы приходим в бешенство, когда нам докучают. Чаще всего в этом случае мы убиваем. Его одиночество… как и его пассивность… растет — у него нет никаких развлечений, кроме обладания женщиной, а та стесняется его общества, избегает его — и чаще всего это в конце концов кончается самоубийством.

Я не хочу видеть, как это случится с тобой. Отправляйся своей дорогой, а я пойду своей, и мы сохраним друг о друге счастливые воспоминания.

Он волновался все сильнее.

— Я не уступлю, — со стоном прошептал он. — И ты не уйдешь от меня. Давай все-таки попытаемся, поищем какие-то пути.

Донья замедлила шаг и бросила на Джоссерека встревоженный взгляд.

— Ты хочешь вернуться в Хервар?

— Нет, я вряд ли смогу это сделать. Это ты поедешь в Арваннет. Давай я тебе все подробно объясню, со всеми практическими деталями. Мы отчаянно нуждаемся в тебе там. Кто ты здесь? Лишь еще один воин. А там ты…

Она оборвала его, резко остановившись. Некоторое время она стояла, уставившись в траву, струящуюся вокруг нее по ветру и обвивающую его ноги. Потом она расправила плечи, взяла его руки в свои, посмотрела в его глаза и твердо сказала:

— Это одно уже само по себе говорит о пропасти, что нас разделяет. Ты думаешь, что я вольна делать то, что хочу? Нет, Джоссерек, я не вольна! На мою землю вторгся враг. Я должна сражаться и защищать ее.

Ты можешь спросить, если я здесь, почему бы мне не поехать туда, где я могу быть более полезной? Я просто отвечу на это, что, во-первых, я не сказала тебе, насколько трудно мне дался приезд сюда. Без моих мужей, которые поддерживали меня, а я их, мы бы не смогли сделать этого. Говоря между нам, разум преодолел желание. Так же дело обстоит и с любым другим, кто прибыл с нами — в большей или меньшей степени. Мы даже сохранили маску жизнерадостности: мы знали, что в конце концов это не продлится долго; мы просто передали наше послание, а позднее дали тебе время, чтобы устроить приготовления к твоему отъезду, после того, как ты сказал, что у тебя есть план. И кроме того, хотя это не Хервар, но все равно это земля северян. Это почти что родной дом; самый острый клинок тупеет, когда он покидает родной дом в час опасности.

Уехать в чужую страну… нет, я не могу. Никто из нас не может. Мужчины и женщины народов, чьи территории еще не осквернены, да, они могут присоединиться к тебе. И они охотно сделают это, чтобы опередить противника. Среди них я найду тебе советников.

Но сама я не могу уехать с тобой, не могу, не могу.

— Почему? — прошептал он вопрос.

Ответ поразил его как удар грома.

— Джоссерек! — Испуганная Донья обняла его. — С тобой все в порядке?

«Я должен еще подумать. Возможно, я обнаружу, что ошибаюсь. О нежный Дельфин, сделай так, чтобы я ошибался!»

— Все в порядке, — пробурчал он.

— Ты бледен. Ты замерз?

Он пришел в себя.

— Конечно, я расстроен. Э-э… а ты… э-э… ты не сможешь остаться здесь на некоторое время, пока я не уеду отсюда?

— Сколько времени?

— Я закончу свое устройство через два-три дня. Потом мне понадобится еще два или три дня для испытаний, чтобы убедиться, что мое сообщение дойдет по назначению. — «Буду менять частоту, хотя это совсем не обязательно. Буду ловить атмосферные разряды.

Лишь бы только побыть с тобой, дорогая — любовь всех нас заставляет лгать». — А тем временем мы пошлем гонцов, и они приведут тех советников, о которых ты говорила.

— Верно, я могу подождать… может быть, неделю, однако остальные мои люди вернутся в Хервар раньше. Надежда дает силу. — Донья подошла к нему. — И каждая ночь будет твоей, дорогой, только твоей.

Глава 20

Странно было снова оказаться на корабле. Когда Джоссерек вышел из предоставленной ему отдельной каюты, свистевший в снастях соленый ветер, скрип такелажа и рыболовного снаряжения, рокот и брызги волн, качающаяся под ногами палуба напомнили ему, насколько он изменился за последнее время.

Да и шестеро рогавикианцев, бывших с ним, похоже, едва узнавали его. Сейчас он был гладко выбрит, темные волосы были коротко пострижены, и он уже успел раздать шерстяные и кожаные вещи морякам-новобранцам. Северяне обменивались улыбками и рукопожатиями с командой, но все еще чувствовали себя неловко. Под белыми гребнями волн виднелись грязно-бурые водоросли, взлетала пена; земля, с которой забрал его китобой, превратилась в пятнышко на северном горизонте.

— Адмирал примет меня, — сказал Джоссерек. — Хочешь пойти со мной, Феро?

— Да, — кивнул торговец из семьи Валики, он являлся его главным проводником и советником. — А что будут делать остальные наши люди?

— М-м… ты знаешь, какие цивилизованные люди эти вожди. Как бы то ни было, но большинство из ваших ребят не последует советам, которые им давали, а все, что сейчас требуется от нас на этой стадии, это обмениваться сообщениями.

Идя вслед за посыльным в каюту, куда его пригласили, Джоссерек спросил у сопровождавшего его Феро:

— Вас удобно разместили?

— Ну, мы бы сказали — оригинально, — ответил Феро. — Хотя мы очень устали с дороги, сомневаюсь, что кто-нибудь из нас сумел уснуть на нижних койках среди такого скопища тел. Можно нам хотя бы свои вещи оставить снаружи?

Джоссерек огляделся. Они плыли на торговом судне «Гордость Америки», оснащенном пушками, выстроенными в ряд у бортов.