Зигзаг - Хосе Сомоса

— И это существо погибло вместе с ним, — кивнул Картер. — Понятно.

Элиса взглянула на черное небо и почувствовала огромную тяжесть в груди. Она знала, что никак не сможет избавиться от этой тяжести, по крайней мере полностью, но она могла попытаться.

— Послушайте, — сказала она. — Вы правы, я обессилена. Но я похороню их сейчас как смогу… Можете мне не помогать.

— Я и не собирался, — ответил Картер.

Однако встал вместе с ней. Но тут она обнаружила, что ей очень плохо. Рана болела слишком сильно. Она согласилась отложить похороны, и они снова уселись на песок.

Им нужно было дождаться наступления нового дня. А пока она будет молиться, чтобы оказалось, что она ошибается.

Потому что по ходу ночи ей начинало все больше казаться, что спастись они не смогут.

— Вы знаете, который час?

— Нет. Мои часы без батарейки, а все остальные остановились в 10:31, я уже говорил вам. Сейчас около четырех утра. Не можете заснуть? — Элиса не ответила. Помолчав, он добавил: — В юности я научился определять время без часов, по положению солнца и луны, но небо должно быть чистым… — Он поднял руку к слабо поблескивавшим облакам. — Сейчас это невозможно.

Она посмотрела на него краешком глаза. Картер сидел на песке, опершись спиной на стенку корпуса, окутанный ночной тьмой — он казался почти нереальным, хотя она точно знала, что аппетит, с которым он проглотил консервы, был неподдельным.

— Что вас беспокоит? — вдруг спросил он.

— Что?

Картер пристально заглянул ей в глаза.

— Уверяю вас, иногда по лицам людей читать проще, чем по небу. Вы чем-то обеспокоены. Это не просто боль из-за потери друзей. Вы о чем-то думаете. О чем?

Элиса задумалась, что ответить.

— Я думала о том, как мы отсюда выберемся. Не работает ни один электроприбор, ни рации, ни передатчики… Запасов продовольствия мало. Я думала об этом. Отчего вы смеетесь?

— Мы же не потерпевшие кораблекрушение на затерянном острове. — Картер тряхнул головой и снова басовито засмеялся. — Я же говорил: Гаррисон ожидал завтра утром прибытия научной комиссии… Это не говоря уже о том, что на базе, должно быть, беспокоятся, почему не выходит на связь Гаррисон и его люди. Поверьте мне на слово: самое позднее на рассвете за нами придут. Если не раньше.

Завтра. Раньше. Элиса поджала ту ногу, которой она могла безболезненно шевелить. Порывы дующего с моря ветра становились холодными, но войти внутрь корпуса, чтобы провести там остаток ночи, она не согласилась бы ни за что на свете. Разве что поискать что-нибудь, чтобы надеть поверх майки, или попросить Картера развести огонь. Больше всего ее беспокоил отнюдь не холод.

— Я знаю, что вы мне не доверяете, — угрюмо помолчав, произнес Картер, — и я вас не упрекаю. Если вам это интересно, то знайте, что я к вам тоже доверия не испытываю. Я для вас — нечто вроде безмозглого убийцы, а вы, умники, для меня — всего лишь груда дерьма, уж простите за прямоту. И принимая во внимание все происшедшее, я еще мягко выразился… Так что лучше уж нам выложить все начистоту, лады? Все наши подозрения. У вас какие-то подозрения есть.

Она посмотрела Картеру в глаза и различила во тьме дикий блеск его зрачков. Она слышала дыхание, но только свое, словно Картер, затаив дух, ждал ее слов.

— Скажите прямо, — предложил он. — Вы думаете, что… это… эта тварь… не погибла…

— Погибла. — Элиса перевела взгляд на облака и на черную стену моря. — Зигзаг был двойником Виктора, а Виктор умер. В этом я уверена.

— Тогда в чем дело?

Она набрала в грудь воздух и закрыла глаза. В конце концов тебе нужно кому-нибудь об этом рассказать.

— Я не знаю, что могло… произойти, — жалобно произнесла она.

— Произойти? С чем?

— Со всем. — Усилием воли она сдержала слезы.

— Я не понимаю.

— Зигзаг расширил площадь своей струны времени до невероятных пределов: он захватил остров, море, небо… Я не знаю, не повлияло ли это взаимодействие с прошлым на настоящее… Часы не работают, мы отрезаны от мира… Мы не можем знать, не изменилось ли что-то там, снаружи, понимаете?

— Погодите-ка… — Картер заерзал на месте и придвинулся к ней поближе. — Вы хотите сказать, что мы находимся в другом мире или другой эпохе… что-то в этом роде? — Элиса не ответила. Глаза ее были зажмурены. — Господи, да воспользуйтесь же здравым смыслом. Посмотрите на меня. Разве я изменился? Я не старее и не моложе, чем был раньше. Неужели этого недостаточно?

На какой-то миг тишина, повисшая между ними, стала похожа на тьму — она наполнила собой все: каждый выступ, каждую впадину, она прилила к их лицам.

— Я физик, — произнесла тогда Элиса. — Я знаю только законы физики. Вселенная основана на них, а не на нашей интуиции или здравом смысле… Мой здравый смысл и интуиция говорят мне, что… я на Нью-Нельсоне, в 2015 году, рядом с вами, и что с момента нападения Зигзага прошло всего тринадцать-четырнадцать часов. Но проблема в том, что… — Она помедлила и набрала в грудь воздух. — Если все изменилось, законы физики тоже могли измениться. Так что я не знаю, какие законы действуют сейчас. Но мне нужно это знать, потому что только в них правда.

После долгой паузы до нее как бы издалека донесся голос Картера:

— Вы что, думаете, что то, что нас окружает… нереально? Думаете, что я тоже нереален, что с минуты на минуту я исчезну, что я ваш сон?

Элиса не ответила. Она не знала, что сказать. Вдруг бывший солдат встал с места и исчез за углом здания. Вскоре он вернулся и, ни слова не говоря, швырнул на песок какой-то предмет. Она посмотрела на него — часы со стрелками.

— Они остановились, — сказал Картер. — Это часы вашего приятеля, я вспомнил, как он говорил, что они механические… Но они тоже остановились в десять часов и одну минуту. Может, от удара, когда он упал на пол… Блин… — Он приблизился к Элисе и яростно зашептал ей на ухо: — Как вам еще доказать?.. Как вам доказать, что я реален, барышня? Мне приходит на ум пара вариантов, которые… пожалуй, подтвердят это, не оставив места для сомнений… А? А?

И тут она услышала нечто такое, что заставило ее окаменеть.

Плач.

Она неподвижно слушала, как плачет Картер. Присутствовать при этом было ужасно. Ей подумалось, что ему это тоже должно казаться ужасным. Он отдавался на волю слезам, точно это был какой-то спиртной напиток, бутылка, которую он хотел опорожнить до конца. Она увидела, как он удаляется по песку: плотная фигура, очерченная белыми линиями, тонкими мазками лунного света.

— Я вас ненавижу… — выговорил Картер в промежутке между слезами. Внезапно он принялся кричать: — Я всех вас ненавижу, ученые долбанутые! Я хочу жить! Дайте мне спокойно пожить!

Провожая Картера взглядом, Элиса наконец смежила веки и погрузилась в сон, как в обморок.

Разбудивший ее шум доносился от калитки: она увидела, как Картер направляется к пляжу, неся какой-то груз. Уже рассвело, было попрохладнее, но она была укрыта походным одеялом. Похоже, бывший солдат хотел продемонстрировать ей свою заботу, и, вспомнив про его ночной плач, Элиса почему-то почувствовала угрызения совести.

Она откинула одеяло и встала, но чуть не закричала, когда боль в бедре сообщила ей, что тоже проснулась вместе с ней и собиралась сопровождать ее столько, сколько это будет нужно. Она не знала, в каком состоянии находится ее рана, — наверняка оно хуже, чем раньше. Так или иначе, она не хотела об этом знать. Внезапное головокружение вынудило ее опереться на стену. Она чувствовала жестокий, безудержный голод.

В тусклом свете начинающегося дня она побрела к корпусам. Солнце представляло собой компактную точку на горизонте, и самые плотные облака сдвинулись к югу, обнажив с каждой минутой все более голубеющее небо. Но, судя по всему, было еще очень рано.

В корпусе некоторые рюкзаки были открыты. Судя по всему, Картер тоже проголодался. Она нашла печенье и шоколад и проглотила их с настоящей жадностью. Потом нашла воду во фляге. Удовлетворив свои насущные потребности, она, прихрамывая, пошла на пляж.

Море было спокойным и гладким. В солнечном свете его спина блестела разными полосами голубого. На фоне этой бескрайней декорации, как муравей, трудился Картер. Он устроил два костра и собирался разжечь третий. Все они были расположены в один ряд вдоль берега. Элиса подошла и посмотрела, как он работает.

— Простите меня за эту ночь, — наконец, не глядя на нее, сказал он, сосредоточенно продолжая работу.

— Забудем об этом, — ответила Элиса. — Спасибо за одеяло. Что вы делаете?

— Просто принимаю меры предосторожности. Я думаю, они знают, где мы, но дополнительная помощь никогда не повредит, так ведь? Вы не могли бы встать передо мной? Из-за этого ветра очень трудно зажечь спичку…