Александра - Олег Ростов

развивалась русская артиллерия. С особой гордостью он рассказывал о тех артиллерийских системах, которые были изобретены русскими оружейниками. Вот пушка «единорог» как раз и была изобретена в середине 18 века двумя русскими артиллеристами. На вооружение русской армии поставлена графом Шуваловым и все эти пушки имели герб графов Шуваловых — зверь-единорог. Поэтому их и назвали — «единороги».

Пушкари-литейщики вроде поняли принцип создания таких орудий. Очень надеялась, что они сделают то, что мне нужно. Я дала задание на изготовление именно полевых орудий. Для борьбы с пехотой, но в большей степени с кавалерией. Так же договорилась и о ядрах, как полностью литых, так и пустотелых, для бомб. Очень надеялась, что Ленка мне всё-таки сделает тротил. А так же заказала картечь, объяснила, что я имею ввиду и какого размера она должна быть. По мимо всего, там же заказала изготовление лафетов под эти орудия. Общую схему таких лафетов я нарисовала. Причём с винтом Архимеда, для горизонтальной наводки ствола. Лафеты должны были быть мобильными, не такими массивными и тяжёлыми, как делали их сейчас. Мастера чесали затылки, но обещали сделать. Конюхов заверил меня, что всё будет исполнено. Потом посчитали сколько это будет стоить. М-да, милитаризация стоит явно не дёшево. Но деньги были.

Закончила всё уже тогда, когда на Москву опустились сумерки. Всё это время моих сопровождающие таскались за мной по пятам. Или находились возле избы, если я заходила туда внутрь. Когда возвращались домой Иван спросил меня, что было в светлице у Великого Князя. Остальные тоже навострили уши. А я, дурёха, совсем не обратила внимания, что супруг, да и остальные хотели знать, что там было. Сразу, как только покинула Грановитую палату, рванула к пушкарским избам.

— Саш, скажи, что там было?

— Где?

— У Государя?

— Разговаривали с ним. Потом поснедали. Он меня обедом угостил.

— Ты вкушала яства с ним, за одним столом?

— Да. Он мне вина налил. Полусладкого. Гораздо вкуснее, чем у гишпанцев. У тех кислятина какая-то была.

— А о чём говорили?

— О лекарстве моём. Спрашивал о чём с гишпанцами говорила. Да почему в пушкарские избы приехала? Расспрашивал, почему в таких одеждах хожу. Сначала ему одежда моя не понравилась. — Иван с моими гвардейцами перекрестились. — Но потом разрешил носить её. О пушках говорили. О засечной черте.

— О какой засечной черте?

— Он мне карту южных земель Руси показал. А я высказала ему, что надо там в порубежье строить засечную оборонительную черту. Сидели с ним над этой картой. Я объясняла, чтобы сама сделала, для защиты тех земель, ведь татары, да ногаи именно теми путями ходят.

— И что он?

— Сказал, что будет думать.

— Ой, Саша. Ну чего тебе не сидится? Неугомонная ты, шустрая слишком. Словно жить торопишься. — Покачал головой Ваня.

— Вот и Государь так же сказал. И как ты осуждающе смотрел. Но, — я улыбнулась, — дозволил быть такой! Я сказала ему, что хочу съездить, посмотреть земли, что он даровал роду Вяземских. Так сначала Государь запретил мне самой ехать. Мол опасно там, не дай бог татары захватят.

— И я тебе о том же говорю.

— Говоришь. Знаю. Но ехать надо. Убедила Государя, что не просто так поеду, а для пользы дела. В итоге, он дозволил. Но сказал, что отправит со мной своих ратников.

— Так и сказал?

— Да. Так что, Ванечка, поедем с тобой. Ибо высочайшее разрешение получено. Отказать нельзя.

На подготовку к походу отвела два дня. Проверяли оружие. Со мной шли все мои гвардейцы и сотня боевых холопов Вяземских во главе с Иваном. Дядька Евсей тоже ехал. Весь день готовились. Проверяли бронь, оружие, точили его. Я взяла у Елены ещё динамит. Детонаторы были ей уже отработаны. Часть динамитных шашек, тех которые делались специально для стрел и которые были меньше, крепила к стрелам. Так же провела со своими палатинами занятия. В этот же день, на подворье Вяземских приехал конный воин, в хорошей броне. Он сошёл с коня перед теремом. Снял шлем. Поклонился вышедшему на крыльцо боярину.

— Я сотник государев, Алексей Кобыла. Государь поручил мне сопровождать царевну Александру Комнину-Вяземскую в Тульские земли.

— Проходи, сотник. — Пригласил его в терем Фёдор Мстиславович. Тогда я впервые увидела Алексея Кобылу. Ему было 36 лет. Он был женат, у него было четверо детей. Я ему рассказала куда мы поедем и что там будем делать. Он спросил сколько наших людей пойдёт. Спрашивал только по делу. Ничего лишнего. Сразу чувствовалось, что мужчина он серьёзный. Всё выяснив, откланялся. Сказал, что завтра, с утра будет ждать нас при выезде из Москвы в южном направлении.

Спать с Ваней легли пораньше, как и все те, кто ехал с нами. Утром встали пораньше. Не успел Иван одеться, прибежала Елена. Постучалась.

— Кого там ещё принесло? — Иван надевал рубаху. Я сунула ноги в свои шаровары.

— Ванечка это я, Елена. К Саше пришла.

Иван чертыхнулся, потом тут же перекрестился. Открыл дверь, благо штаны, сапоги и рубаха на нём уже имелись.

— Елена, тебе что не спится. Тяжёлая же, спать должна? — Недовольно проговорил супруг.

— Саня уезжает. Сколько там будете, бог знает. А как я без неё?

— А ты всю жизнь с ней хотела жить? — так же недовольно спросил Иван.

— Конечно. А как ещё.

— Ой, Комнины. — Покачал головой Иван и вышел из нашей светлицы.

— Лен, ты чего, чуть ли не в одной ночной рубахе прибежала?

— На мне халат и шаровары. Так что приличия соблюдены. Чего Ваня не довольный? Не дала ему вчера что ли?

— Дала.

— А чего тогда куксится?

— Может он сейчас хотел повторения пройденного материала? А тут ты, с самого сранья!

— Почему сранья? Ничего не сранья. Я уже успела в клозет сходить. Мне тут горшок попытались всучить. Прикинь?

— Кто?

— Бабки, няньки. Маман мне их приставила. Оцени креатив у свекрови!

— А зачем? Ты что немощная?

— БеспокоЮтся, за дитё. Туда не ходи, это не поднимай, поспи душенька- царевна. Тьфу! Короче, Сань, пока ты ездила вчера, мне мозг в компостер пытались засунуть. Первый раз послала их.

— Кого, маман?

— Не, маман нельзя. Она искренне заботиться. Нянек этих, мамок. Или как они тут называются. Давай мне такую дичь в уши лить, я думала у меня мозг сплавится. У меня процесс в лаборатории идёт, а мне: 'Поспи душенька наша. Отдохни. Пряник скушай. Молочка попей2. Прикинь, Сань, словно я голодная, с дикого острова сорвалась. Я с утра и до обеда на еду смотреть не могу, а мне молоко суют. Попросила яблок. Хорошо хоть, мочёных принесли.

— Яблок мочёных?

— Ну да. Там в погребе или где, не знаю, несколько бочек с мочёными яблоками. Так что жить можно. А к обеду спать надо и отдыхать. Я спросила клуш, зачем мне отдыхать? Я что, шпалы укладывала? Стоят, курицы, на меня пялятся. Короче, послала.

— Откровенно и прямо?

— Конечно, а чего политесы разводить?

— То-то Государь мне попенял на тебя, что уж больно ты сквернословишь, сестрица.

— Не поняла⁈ Это какая тварь настучать уже успела?

— Лен, ты меня удивляешь! Тут везде глаза и уши Великого Князя. Я сама не успела испанцев навестить, только заехала в Кремль, как меня к Василию потащили. Сразу вопрос: «Что у гишпанцев делала и о чём торг вела⁈»

— Жесть. Как они быстро работают. Вроде мобильников ещё нет. Сань, вчера тебя хотела расспросить, да ты занята шибко была, пока то, да сё, а ты уже баиньки. Никаких посиделок, как раньше. Грустно… Сань, ну и как тебе испанцы? Что, настоящий гранд? — Глаза Елены возбуждённо поблёскивали.

— Ага, настоящий. Гранд и граф. Имя длинное, одуреешь и заковыристое. Луис Фернандес де Веласко-и-Суньига.

— Какая ещё Синильга?

— Не Синильга, а Суньига.

— Старый?

— Для нас да. За сорок. Но выглядит бодрячком. Там ещё его племянник был, вот этот молод, чуть старше нас с тобой. Хуан Франциско де Веласко-и-Суньига.

— Хуан?

— Хуан, а что? Так, Лен, давай ты сейчас не будешь коверкать имя, заменяя некоторые буквы.

— А я что? Я ничего. Сань, а он симпатичный?

— Кто?

— Ну этот, Фернандос, который Ху… Да ладно, Хуан, короче!

— Лен, у тебя живот растёт, а ты всё выясняешь, красавчик или нет. Я дурею