Истории пестрых народов Урала и Зауралья. В поисках связующих нитей. 140-летию П. П. Бажова посвящается - Михаил Прокопьевич Ермаков

на делянках прямо в лесу умирали люди. Везет брёвна – тут один лежит, там один… Кто-то ещё стонет и просит о помощи. Многие спрашивали: «Сколько мы ещё тут работать будем?» Им отвечали охранники, что пока их шкуры на пнях висеть не будут. Дядя Саша русский на бульдозере скидывал трупы в реку. С него брали подписку – если кому скажешь – подохнешь. Ночью приходили в бараки и проверяли, все ли поселенцы на месте. Выбивали двери с криками: «Открывай! Кто? Узнаешь!».

Рис. 11.4. Жилая зона, п. Зимки. Коми АССР, 1968 год. Фото автора: Владимира Безбородова, солдата срочной службы (г. Саратов), 2019 г.

Виктор Майер добавляет: «Самое яркое воспоминание о детстве? А что это? Помню, что в школу ходил всего месяц или полтора. Хотел учиться. А мать по-немецки говорила мне, что хватит тебе в школу ходить, есть восемь дойных коз, ты им должен воды принести, в дом дрова напилить, а иначе не выживем. Я и работал целыми днями. Мы просто жили, работали, любили».

11.2. Без шума и паники в вагонах для скота

«Медиазона» и «Deutsche Welle» 16 ноября 2016 г. опубликовали второй из очерков Елены Шмараевой об истории российских немцев – от начала массовой высылки в августе 1941 года до отмены «ограничения по спецпоселению» в декабре 1955-го» (см. рис. 11.5).

Рис. 11.5. Указ о переселении немцев Поволжья от 28 августа 1941 г. Фото, Интернет.

«Летом 1941 года мы убирали пшеницу, жили в вагончиках. Хорошо помню, как нам сказали, что нас высылают, и надо срочно собираться в дорогу. <…> Приехали домой, там отец режет свинью и барашка. Он хотел ещё уток порезать, но они уплыли на середину озера», – так запомнила 28 августа 1941 года тогдашняя школьница Амалия Даниэль из немецкого поселка Полеводино Саратовской области.

Фриде Коллер из саратовской деревни Мессер было шесть лет: «Когда объявили указ в нашей деревне, мой отец не поверил в него. «Не может быть, чтобы огромное множество людей сняли со своих родных мест и переселили вглубь страны». На следующее утро все жители деревни должны были собраться у церкви, чтобы тронуться в дальнюю дорогу. До ночи в деревне стоял страшный крик и плач».

*** Процесс заселения спецпереселенцев (граждане, высланные в принудительном порядке в рамках репрессивной политики государства с мест постоянного проживания в отдаленные районы страны в 1930-1950-е гг.) в Республику Коми условно можно разделить на три этапа по массовости заселения:

1930–1931 гг. – заселение 40325 «бывших кулаков» (раскулаченные в ходе коллективизации крестьяне);

1940–1943 гг. – заселение 19388 «польских осадников и беженцев» (выселенные из Западной Украины и Западной Белоруссии польские граждане) и 8141 немцев, (раскулаченные в 1930-е гг. немцы Поволжья, повторно переселенные из Западных областей).

1944-1950-е гг. – переселение 5531 человек ОУНовцев (члены семей участников «организаций украинских националистов»), 3655 граждан Молдавии и Литвы, 12942 немцев (граждане СССР немецкой национальности, переселенные в ходе репатриации), 9847 «власовцев» (граждане СССР, побывавшие в плену, и коллаборационисты); 1950-е гг. – начало освобождения спецпереселенцев от режима ограниченного поселения. (Источник: 13.04.2018 г. Нацакцент. Автор: Мария Майер).

«Помню, к нам домой пришли и объявили этот указ. Сроку на сборы дали три дня», – Альвине Хоф в августе 1941 года было пять лет, её семья жила в Поволжской республике немцев в поселке Добринка.

Упомянутый в рассказах немцев Поволжья и Саратовской области «указ» – это приказ НКВД N 001158 за подписью наркома внутренних дел Лаврентия Берии. С этого документа под названием «О мероприятиях по проведению операции по переселению немцев из Республики немцев Поволжья, Саратовской и Сталинградской областей», датированного 27 августа 1941 года, началась массовая депортация десятков и сотен тысяч человек, целых национальностей, преимущественно в Казахстан, Сибирь, на Урал и Среднюю Азию (см. рис. 11.5).

Для реализации приказа в перечисленные области направили 12 тысяч 500 солдат и офицеров из войск НКВД. Чекисты, зачитывая документ, предупреждали, что отказавшиеся от выселения главы семей будут арестованы, а их семьи репрессированы. Действовать было предписано «без шума и паники». Руководили операцией в Поволжье замнаркома внутренних дел СССР Иван Серов и начальник ГУЛАГа Виктор Наседкин. На выселение отводилось меньше трех недель: «Операцию начать 3 сентября и закончить 20 сентября сего 1941 года».

Выселяемым немцам давали от одного до трех дней на сборы, разрешали взять с собой 12–16 килограммов вещей и продуктов, и люди – кто на подводах, кто на баржах, кто пешком – в сопровождении солдат отправлялись к ближайшим железнодорожным станциям. Пытавшихся сбежать людей, отлавливали и под конвоем вели к эшелонам. Перед посадкой в поезд всем немцам прямо в паспорт вписывали строчку о том, что жить они могут только в определенных областях, например Казахстана: «Выявленным лицам немецкой национальности органы милиции объявляют, что они обязаны выехать в Казахскую ССР, и в паспорте записывают, что владелец паспорта имеет право на жительство только в областях, перечисленных приказом НКВД СССР. Таким образом, немцы будут вынуждены ехать в указанные места, так как с такой записью в паспорте его нигде в другом городе не пропишут», – хвастался своей находчивостью в рапорте замнаркома внутренних дел И. Серов.

«Два дня мы ждали на станции, пока подадут вагоны. Пришли вагоны, в которых возят уголь», – рассказывала Альвина Хоф. «Сначала людей заставили почистить вагоны от навоза, потом загрузили их в эти вагоны», – вспоминала Мария Альве. «Загрузили нас в вагоны для скота – ничего в них не было, никаких полок. Люди ложились на деревянный пол. Мужики проделали дырку в полу, чтобы в туалет ходить. По дороге не кормили, все ели домашние запасы», – делилась похожими воспоминаниями Амалия Даниэль.

Вслед за немцами Поволжья, приказы о переселении услышали и прочитали в местных газетах немцы Ленинградской области, Москвы и Подмосковья, Крыма, Краснодарского края, Орджоникидзевского края (сейчас – Ставропольский), Воронежской, Горьковской (сейчас – Нижегородская), Тульской области, Кабардино-Балкарии, Северной Осетии, Запорожья, Сталинской и Ворошиловградской (сейчас – Донецкая и Луганская) областей. Также переселению подлежали немцы Грузии, Азербайджана и Армении. Операции проводились спешно, на каждую были брошены тысячи солдат и офицеров НКВД.

«Имели место отдельные контрреволюционные выпады со стороны лиц, антисоветски настроенных, и попытки со стороны некоторых немцев, подлежавших переселению, – к уничтожению имевшегося у них поголовья скота», – рапортовало в Москву УНКВД Краснодарского края. «Немец Геллер, кандидат ВКП(б), после объявления о переселении, придя к секретарю горкома ВКП(б), бросив кандидатскую карточку, заявил: «Зачем вы над нами издеваетесь, унижаете честных людей, я не поеду, расстреляйте меня», – докладывал нарком