Ланцет и Мейстер. Дело № 1: Ведьмин кот - Дана Арнаутова

принялась загибать один за другим, словно боялась что-то забыть. — Как искать, как самой выращивать. Как собирать, сушить и заваривать. Про болезни рассказывала, от какой какая трава помогает и как их человеку давать, а как — скоту. Учила зубы заговаривать, а если не поможет — как выдрать. Роды принимать учила, раны промывать и зашивать правильно, червей из тела гнать…

— Это все относится к медицине, — мягко прервал ее Видо. — Весьма обширные познания, это хорошо. А то, что не относится к лечению?

— Воду искать, — с готовностью ответила девчонка. — Погоду наперед угадывать, еще землю заговаривать, чтобы травы и овощи хорошо росли да саженцы приживались. Корову или козу усмирить, если злая и молоко не отдает. Свиней — чтобы поросят не ели, собак, чтобы только хозяина признавали…

— Богатый набор, — медленно произнес Видо и снова заглянул в документы. Нужных сведений там не оказалось, еще один недочет то ли покойного Вольфа, то ли канцелярии обермейстерства. — Ты знаешь о рангах? Какого ранга была твоя наставница?

— Знаю, герр патермейстер, — ответила девица, — третьего.

Видо пришлось напомнить себе, что ругаться в адрес покойников нехорошо. Но хотелось просто чрезвычайно!

У этого… этого… коллеги, чтоб его! У него тут не просто ведьма без лицензии, а трехранговый универсал! Ну, не совсем универсал, конечно, нельзя иметь силу абсолютно во всех сферах применения — сила имеет пределы, и чем больше направлений ведьма пытается освоить, тем на меньшее количество ступеней способна подняться. Но здесь точно целительство на полный ранг, а в придачу сила бестиария и эфирия-стихийника! Возможно, еще и алхимия, если девица хороша в зельях…

При этом три ранга в столь юном возрасте! У покойной Марии Герц был первый, что не помешало ей достичь немалого мастерства в целительстве. А фройляйн Ева-Лотта еще только в начале своего пути и может в течение жизни поднять пару рангов, если Господь будет к ней милостив. Часто ведьмы становятся сильнее после замужества и рождения детей, постоянная практика тоже сказывается благотворно.

И набор умений очень удачный, это вам не химерология или некромантия, а вполне светлые искусства, имеющие целью помощь людям. Конечно, обратить во зло их можно… Что угодно можно обратить во зло, даже способности клирика, хоть об этом и не принято говорить. Снова вспомнились наивные и довольно опасные вопросы Ясенецкого, Видо поморщился, но девица, кажется, приняла это на свой счет, потому что поспешно продолжила:

— Вы не думайте, герр патермейстер, хоть ранг и маленький, я очень стараюсь и никому никогда лечением не повредила. Матушка Эмма была довольна…

И она совершенно по-детски шмыгнула носом, а на глаза опять навернулись слезы.

— У тебя достаточный ранг для целительства, — сообщил Видо. — Силы хватает, остальное достигается умениями, старанием и божьей помощью. Ходишь ли ты к исповеди и принимаешь ли святое причастие?

Девица энергично закивала и выпалила:

— Хожу, как же иначе? Каждый раз, как отец Антоний приезжает мессу служить, обязательно исповедуюсь и причащаюсь! У нас с этим строго!

— Похвально, — согласился Видо и бросил взгляд на часовню позади толпы.

Для настоящей церкви с постоянно живущим при ней священником Дюневальд слишком мал, значит, окормление паствы происходит так же, как во многих других деревнях — патер приезжает из города или деревни побольше. Можно поднять учетные книги, которые хранятся при часовне, там обязательно делаются записи, кто и когда подходил к причастию. Но зачем? В деревне все на виду, никто не обвиняет Еву-Лотту во лжи, да и патер не позволил бы ученице ведьмы избегать исповеди, как и самой ведьме.

— Хорошо, — уронил он. — Теперь я буду задавать вопросы о том, делала ли ты что-то не дозволенное законами Господа и государя нашего императора. Припомни старательно все свои ведьмовские занятия и отвечай честно. Если не делала, то говори: «Нет, клянусь в этом Господом». Если делала, то говори: «Виновата». Не вздумай врать, ложь непременно станет известна, и это лишь усилит твое наказание. Ты еще совсем молода, и если в чем-то согрешила, Орден примет искреннее раскаяние и смягчит твою участь, но это будет невозможно, если ты солжешь. Ты все поняла, Ева-Лотта? Может быть, ты хочешь в чем-то покаяться наедине и без свидетелей? Я не имею права отпустить тебе грехи, но могу принять исповедь, и это тебе тоже обязательно зачтется.

Видо говорил мягко и медленно, стараясь, чтобы девчонка могла осознать каждое слово. Лицензировать ведьм ему приходилось всего трижды, и тогда рядом был генерал-патермейстер Фальк, так что ошибки можно было не бояться. Сейчас же он понимал, что от него зависит судьба этой девушки, потому смертельно боялся сделать что-то не так. И даже накрепко заученная инструкция, которую он повторил перед выездом раз двадцать, не слишком помогала…

— Я… — Девчонка запнулась, потом покосилась на старосту и выпалила: — Я готова отвечать! Герр патермейстер, я не делала ничего недозволенного, каяться мне не в чем.

— Хорошо, если так, — согласился Видо.

Толпа за цепью рейтаров стояла безмолвно, только колыхалась иногда, он чувствовал жадное внимание людей и… что-то еще. То ли страх, то ли злость, обостренное до предела чутье клирика буквально вопило, что в Дюневальде что-то неладно, и связано это с Евой-Лоттой, потому что человеческие чувства стекались к ней разноцветными прозрачными змейками, окружая ореолом.

Сама же Ева-Лотта смотрела на Видо с неким вызовом и, пожалуй, с надеждой. Непривычное ощущение. От крестьян, которых донимает чудовище вроде стриги или оборотня, он такое чувствовал не раз. Но чтобы от ведьмы?! Как бы она ни была законопослушна, некая опаска перед инквизицией у колдовского племени в крови.

А еще девчонка косилась на старосту — и тогда в ее золотисто-карих глазах мелькала то ли злость, то ли обида, то ли… отчаяние?

— Девица Ева-Лотта, давала ли ты кому-нибудь снадобье, способное повредить человеку или домашнему скоту, вызвать у них болезнь или привести к смерти?

Пару мгновений девчонка молчала, потом ее глаза распахнулись в ужасе, и она пролепетала:

— Герр патермейстер, а мыши… мыши считаются? Я для мышей и крыс отраву готовила!

Видо едва сдержал улыбку, а вот среди рейтаров, несмотря на серьезность ситуации, кто-то хохотнул.

— Нет, не считаются, — заверил он ведьмочку. — Мышей и крыс, а также прочих вредных гадов, травить можно и нужно. Это не домашний скот…

И снова вспомнился Ясенецкий с его крысами в капюшончиках. Тьфу,