Ланцет и Мейстер. Дело № 1: Ведьмин кот - Дана Арнаутова

неизвестной пока радости. А вот в другое время подавать горячее вино было не принято, о чем он втайне сожалел, потому что осенью и весной часто мерз по вечерам — каменные стены его спальни плохо нагревались и совсем не держали тепло. В общем дортуаре семинарии спать и то было приятнее.

— Поздравляю с выигрышем, — не удержался он, и Ясенецкий улыбнулся совсем не смущенно.

Не то чтобы Видо этого ждал, но у него, стоило вспомнить услышанное, загорались щеки, а ведьмак преспокойно пожал плечами и только уточнил со вздохом:

— Я вас шокировал, да? Сам думал, что это перебор, но ведь поспорили…

— Если помните, я дал на это разрешение, — поморщился Видо. — Но, должен признать, ваше выступление было чрезвычайно неожиданным и… познавательным.

Ясенецкий фыркнул:

— Особенно познавательным, да уж! Боюсь, господа рейтары будут разочарованы, больше у меня настолько познавательных песен в репертуаре не водится. «Ежик» все-таки абсолютно уникален.

— И слава Господу! — невольно вырвалось у Видо. Чтобы спрятать уже свое непрошеное смущение, он опять глотнул вина, и тепло из желудка поплыло по телу. Наверное, только из-за этого тепла, незаметно растворившего обычную сдержанность, он позволил себе сказать: — Вы прекрасно держитесь, примите мое восхищение. Я имею в виду… в вашей ситуации…

— Это только со стороны кажется, — спокойно отозвался Ясенецкий. Заглянул в кружку и сообщил с искренностью даже более чудовищной, чем его непристойная песня: — Вообще-то, мне все чаще хочется орать матом, рыдать в голос и кидаться бить кому-то морду. Здесь все настолько чужое… Я себя изо всех сил уговариваю, что это не навсегда. Извините, герр патермейстер, я понимаю, что вы стараетесь облегчить мою, как вы сказали, ситуацию. И у вас очень многое получается, правда. Я… это ценю. Но вы, со всей вашей заботой, никак не можете изменить тот простой факт, что это не мой мир. Не мое время. Не мои обстоятельства. — Он отхлебнул вина, глядя мимо Видо вроде бы во двор, но не на рейтаров, разливших глинтвейн по кружкам и весело гомонящих за столом, а куда-то в пустоту. Сделал глоток и продолжил — очень ровно и внешне вроде бы спокойно: — Я должен вернуться. Там люди, которые меня ищут и ждут. Боятся, ничего не понимают… Бабушка и так потеряла всех родных, кроме меня, а теперь и я пропал… Даже не знаю, что хуже, смерть или такое вот… исчезновение. Безнадежность или мучительная надежда, которая будет длиться годами.

Он замолчал, и Видо замер, беспомощно сжимая в руках кружку, истово жалея, что сказал вежливую глупость, которая оказалась ножом, повернутым в ране. И не помочь ведь, никак не помочь! Даже не окажись он, клирик Ордена, расчетливой сволочью, решившей использовать Ясенецкого как приманку, вернуть его домой все равно невозможно!

— Так что да, — вздохнул ведьмак, снова отпив глинтвейна. — Я держусь. Это как с велосипедом, помните, я рассказывал? Есть у него одна особенность, движение основано на балансе. Пока крутишь педали и держишь руль — он едет, но стоит перестать прикладывать усилия или бросить управление, велосипед сразу же упадет. С людьми, в целом, то же самое. Поэтому я вам особенно благодарен за разрешение что-то делать. Мести двор, писать прописи, варить кофе. На лошади вот учиться ездить… И даже с вашими рейтарами спорить на похабные песни. Если перестану наполнять свою жизнь хоть чем-нибудь, а желательно — нужным и приятным, будет гораздо хуже.

Видо молча кивнул. Ему вспомнилось, как он приехал в Вистенштадт после мучительно тяжелого разговора с генерал-мейстером Фальком. Как с головой погрузился во все служебные обязанности, которые только мог на себя взять. Объезжал деревни и городские кварталы, копался в архивах, тренировался с капитаном и его людьми, пока не падал без сил. Набивал каждый свой день делами старательно и ревностно, словно таксидермист — шкуру убитого зверя. Из чучела все равно не получалось живое существо, но постепенно Видо вроде бы привык и смирился. О, как хорошо он сейчас понимал ведьмака!

— У меня, кстати, появилась теория, зачем я нужен коту, — продолжил Ясенецкий задумчиво, и Видо стиснул кружку, мгновенно напрягаясь. — Вы мне правду говорить отказываетесь, хотя явно что-то знаете, вот я и крутил так и этак… Этот кот… он что-то вроде личного менеджера по связям с Той Стороной… Ну, куратора, так понятнее? Чтобы выполнять профессиональные обязанности, ему нужна ведьма, а нынешняя того… закончилась. Что-то они не поделили, или ведьма была уже старая, но коту потребовалась замена. Кто-то с волшебным талантом…

У Видо пересохло во рту, и он жадно глотнул глинтвейна, заодно стараясь скрыть замешательство. Ясенецкий догадался?! Но почему тогда так спокоен?!

— Но причем тогда я? — размеренно думал вслух московит. — Я и волшебство — это даже не смешно, никаких совпадений. А вот Марина… Она всем этим с детства интересовалась, обожала всякие волшебные штуки. И разбиралась в них отлично… Да, магия у нас не работает! Но есть люди, которые все равно в нее верят! Марина то гадала, то ритуалы проводила какие-то… Я думал, это просто увлечение… Она же разумная образованная девушка! Многие в это играют… Ну, нравится ей карты или руны раскладывать, она и мне постоянно рассказывала, какие символы что означают. С точки зрения архетипов сознания это довольно интересно! А она верила… Но если у вас магия существует в реальности, то… вдруг в этом мире Маринка смогла бы стать…

— Ведьмой? — тихо подсказал Видо запнувшемуся Ясенецкому. Ведьмаку седьмого ранга, который уже не отказывался признавать существование магии, но все еще категорически не понимал собственную силу. — Вы полагаете, кот явился за ней?

Какая удобная была бы теория! Увы, неверная. Но Ясенецкий безупречно логично вывел ее из единственной изначально неверной предпосылки — что сам лишен колдовской силы. А значит, кот пришел за его пассией…

— Ну да, — подтвердил московит. — И тогда все сходится. Он охотился на Маринку, я просто ему случайно подвернулся. А теперь он пытается меня достать, чтобы продолжить охоту. Эта сволочь Маринку на меня выманить хочет! Марина, она… добрая, честная… и очень храбрая, понимаете? Она видела, что со мной случилось, и если ей дать хотя бы намек, что она может меня спасти… Да она не то, что в другой мир, она за мной на Ту Сторону побежит! А этого никак нельзя допустить! Нельзя, чтобы он до нее добрался! И