Оникромос - Павел Матушек

найти способ выучить их язык. Конечно, я мог бы просто выследить одного из них, когда они, оставив своих товарищей, работали с растениями, которые выращивали за стенами своего убежища. Я бы без особого труда выдернул его сознание и мгновенно получил желанное знание, но не собирался никого обижать или пугать. Я рассматривал лишь одну альтернативу – хитрость, благодаря которой смогу тайно наблюдать из укрытия и всё узнавать. Я верил, что если буду терпелив, то рано или поздно придумаю, как это сделать. Но мне помог случай. С того момента, как я начал подглядывать за жизнью двуногих в их поразительном убежище, объектом моего внимания становились в основном большие особи, и только в результате одного любопытного инцидента я понял свою ошибку.

В приятный, теплый день большой двуногий вывел за стены группу маленьких двуногих. Они направились прямо к куче срезанной травы, где чуть раньше, кто-то из больших убил удлиненное существо без ног, которое своим появлением вызвало большой переполох. Когда большие затихли и разошлись по своим делам, я рискнул и прокрался к куче, чтобы получше разглядеть мертвое тело. Я уже видел таких, поэтому знал, что их укусы очень ядовиты и могут быть опасны даже для крупных особей. Меня не удивило, что двуногие их боятся. Мне было интересно, будут ли они реагировать похожим образом, если обнаружат меня. Я был погружен в свои мысли и потому не заметил, что ко мне приближается большой двуногий с целой оравой маленьких. Бежать было уже поздно. У большого была с собой палка. Он надел на нее мертвое безногое существо и, издав звуки, которых я до сих пор не понимал, поднял вверх, чтобы все маленькие двуногие могли на нее взглянуть. Я затаился в куче травы, надеясь, что меня никто не заметит, и вдруг обратил внимание, что некое сочетание звуков, издаваемых двуногим, часто повторяется. Меня осенило. Так я впервые узнал значение звукового сочетания «змея». Затем последовали новые смыслы, скрытые в других звуках, которые двуногие именуют словами.

Я стал регулярно посещать их убежище, или, как они его называют, «город», чтобы подсматривать, как большой двуногий, обучает маленьких. Я быстро узнал, что двуногие – это «люди», синее сверху – «небо», а белые и клубящиеся на нем – «облака». Слово за словом, я все лучше понимал, как они видят этот мир, как его называют и переводят. Я надеялся, что обрету желанное знание, которое позволит мне глубже понимать эту реальности или покажет тропы, способные привести к разгадке моей чуждости. Но вместо этого все сильнее убеждался, что первое впечатление от контакта с людьми было абсолютно верным. Это была единственная правда, которую я смог обнаружить в их словах: они так же потеряны, как и я, так же, как и я, понятия не имеют, почему очутились здесь. Однако они придумали простую уловку, с помощью которой сумели укротить это ужасное невежество и врожденную чуждость, а также оправдать свое присутствие в этом мире. Они верили, что они сами и все, что их окружает, – это работа могущественных существ, так называемых богов, которые капризны и непредсказуемы, но заботятся о людях в обмен на жертвы и молитвы. Эта вера дает им чувство смысла и принадлежности, направляет их жизнь, а также помогает создавать смертоносные инструменты, которыми они эффективно присваивают якобы дарованный им мир. Я оценил изобретательность такого решения, но это было не то, что я искал. Меня не интересовали ловкие ухищрения, заставляющие уверовать, будто я здесь, потому что должен. Нет. Я хотел знать реальные ответы. Я хотел знать, кто я или что я и почему оказался здесь. Просто. Безо всяких хитростей. Так что я по-прежнему оставался в начальной точке.

Однако мой интерес к людям ничуть не угас. Я с удовольствием следил за их жизнью. И хотя мне казалось, что я уже достаточно хорошо их знаю, они продолжали меня удивлять. Я уже привык к тому, что они с неиссякаемой изобретательностью создают всё новые инструменты, преодолевают трудности, связанные с выращиванием растений и разведением животных, охотятся, лечат болезни или убивают врагов, но иногда мне бывало трудно постичь их образ мышления, требовалось много времени, чтобы раскрыть смысл некоторых действий. Я помню изумление, которое охватило меня, когда я увидел, что учитель, дающий детям первые уроки владения мечом, наносит ложные удары, стоя на коленях перед своими учениками. Я долго не понимал, почему он так поступает. Понятно, что в первую очередь он хочет свести к минимуму разницу в росте, но ведь не для того, чтобы уровнять шансы, потому что малыши еще совсем не умеют драться. Однако с годами, по мере того, как дети росли, я догадался, что такое обучение имеет целью выработать устойчивую привычку, которая имеет смысл, если противники имеют одинаковый рост. О да, люди никогда не переставали восхищать меня своей изобретательностью. Их способность постижения реальности, несомненно, отличается от моей, но благодаря терпению и напряжению всех сил организма мне не раз удавалось взглянуть на этот мир их глазами. К сожалению, то, что они видели, глядя на меня, по-прежнему оставалось за пределами моего понимания.

Несколько раз, возможно, четыре или пять, я терял бдительность, и люди замечали меня. У меня нет причин гордиться этим. Ни в коей мере. К счастью, я быстро ориентировался в происходящем и тут же уходил под землю, проникал вглубь деревьев или скрывался среди капель воды, делая вид, что меня нет. Люди нервно оборачивались по сторонам и быстро начинали сомневаться, действительно ли что-то видели. Затем они успокаивались и возвращались к своим занятиям. А потом шепотом рассказывали друг другу, что, кажется, видели Нокру.

Я бы многое дал, чтобы понять, что означает это слово, но оно появляется только тогда, когда люди воспринимают мое присутствие, поэтому его смысл настолько оторван от наименований, которые они используют каждый день, что до него невозможно добраться. Да, я мог бы появляться чаще, но боялся, что это может нарушить естественный ход человеческого существования. Потому продолжал заниматься тем же, чем и ранее, – подглядывать и подслушивать. Однако слово Нокра превосходно оберегало свои тайны, и это очень быстро стало меня выводить из равновесия и побуждать к наступательным действиям. Я придумал несколько вариантов возможных решений: например, эффектно появиться в самом центре города. Однако когда осознал, что действительно способен на это, я испугался своей затеи. Чтобы не допустить ее осуществления и победить неприятный соблазн, я стал все чаще отдаляться от людей, блуждал по лесам, горам, по рекам и