Пятая авеню, дом один - Бушнелл Кэндес

– Я слышала, вы вернулись в Нью-Йорк, дорогая, – начала Инид.

– Совершенно верно.

– И напрасно. – Инид вздохнула. – На что собираетесь жить?

– Откровенно говоря, Инид, это не ваше дело! – выпалила Лола и отключилась. Теперь она опять будет под наблюдением Инид и должна проявлять осторожность. Разве угадаешь, что предпримет это чудовище?

Но в этот вечер, стоя напротив дома номер один, Лола увидела только Минди, вернувшуюся домой с тележкой снеди.

– Мне нужна работа, – заявила Лола Тайеру через несколько минут, шлепаясь на кипу грязного белья, которую Джош называл своей постелью.

– Зачем? – поинтересовался Тайер.

– Не будь ослом. Ради денег.

– Ты не одинока. Работать хотят в Нью-Йорке все, кому еще нет тридцати. Но все места давно расхватали те, кому сейчас от сорока до шестидесяти, их чертова уйма: результат бэби-бума. Для нас, молодых, ничего не осталось.

– Хватит с меня твоих шуток, – сказала Лола. – Я говорю серьезно. Джеймс Гуч опять смотался. Я выудила у него всего пятьсот баксов. Он полная дешевка! Между прочим, его книга уже два месяца остается в списке бестселлеров, он огребает по пять тысяч в неделю. Дополнительно, представляешь? – Она сложила руки на груди и злобно прищурилась. – Я ему говорила: «Дай денег!»

– А он что? Ты ведь с ним трахалась? Значит, у него перед тобой должок. Зачем еще тебе с ним трахаться, если не для денег?

– Я не шлюха, – проворчала Лола. Тайеру стало смешно. Отсмеявшись, он сказал:

– Кстати, у меня для тебя найдется работенка. Кто-то прислал нам сегодня по электронке запрос. Нужны писатели, вернее, писательницы, для нового веб-сайта. Обещают тысячу баксов за текст! Подозрительно все это! Но ты можешь проверить.

Лола записала на бумажке координаты. Раньше она не представляла, до чего в Нью-Йорке дорого бездельничать. Если она засиживалась в своей крохотной квартирке, ей становилось не по себе. Не позже девяти вечера Лоле было необходимо выйти. Обычно она искала убежища в одном из ночных клубов «Мясного квартала». Секьюрити знали ее и обыкновенно впускали бесплатно: хорошенькие женщины привлекают дополнительных клиентов. Она почти никогда не платила за выпивку сама, но без еды еще никто не выживал, а еще ей нужна была одежда, чтобы прилично выглядеть и претендовать на угощение за чужой счет. Получался замкнутый круг. Чтобы продолжать даже такую жизнь, Лола нуждалась в наличных.

На следующий день Лола пришла по адресу, указанному в предложении о работе. Это было недалеко от ее дома, в одном из огромных новых зданий, выросших над Гудзоном. Ей надо было в квартиру номера 16С. В доме номер один по Пятой авеню швейцар позвонил бы туда, здесь же ее попросили расписаться в журнале посещений, как будто она шла в офис. На ее стук дверь открыл молодой человек со страшноватой татуировкой вокруг шеи. Присмотревшись, Лола заметила у него татуировки не только на шее, но и на правой руке снизу доверху. Картину дополняло кольцо в левой ноздре.

– Вы, наверное, Лола, – сказал он – Я Марки. – Обошлось без протянутой руки.

– Марки? – удивилась она, идя за ним в скупо обставленную гостиную с видом на Уэст-Сайд-хайвей, бурую воду Гудзона и небоскребы Нью-Джерси вдали. – Вас зовут Марки?

– Именно, – холодно подтвердил он. – А что? Вы не из тех, кто устраивает проблемы из-за имен?

– Нет. – Лола улыбнулась, желая показать ему, что ей совсем не страшно. – Просто я никогда не слышала, что бывает такое имя.

– Это потому, что я сам его придумал, – сказал Марки. – Марки на свете всего один, и я хочу, чтобы все это запомнили. Расскажите, что вы умеете.

Лола осмотрела гостиную. Обстановка ограничивалась двумя диванчиками, покрытыми, как ей показалось, простой белой тканью. Это оказался белый муслин. Диванчики словно стояли в одном нижнем белье.

– А что умеете вы?

– Я умею делать деньги. Кое-какие уже сделал. – Марки обвел рукой квартиру. – Знаете, сколько стоят такие хоромы?

– Лучше не буду гадать, – сказала Лола.

– Два миллиона. Это при одной-то спальне!

– Вау! – Лола сделала вид, что поражена. Встав и подойдя к окну, она спросила: – Что за работа?

– Секс-обозреватель, – ответил Марки.

– Оригинально!

– Еще как! – Марки говорил без всякой иронии. – Видите ли, проблема большинства колонок про секс состоит в том, что в них нет секса. Сплошная болтовня про отношения. Поэтому никто не хочет их читать. Моя идея совершенно нова. Этого еще никто никогда не делал: настоящая секс-колонка про секс.

– Кажется, это называется «порно», – подсказала Лола.

– Если вы собираетесь называться секс-обозревателем, то покажите мне секс.

– Если вы собираетесь нанять меня для секса, то покажите мне деньги, – ответила Лола.

– Желаете наличными? – спросил Марки. – Наличности у меня полно. – Он достал из кармана набитый купюрами бумажник и помахал им у нее перед носом. – Договариваемся так: каждый материал – тысяча долларов.

– Аванс – пятьдесят процентов, – потребовала Лола.

– Идет! – Марки отсчитал пять сотенных купюр. – Только чтоб с подробностями: длина и ширина, отличительные свойства, где и когда.

Вечером, вместо того чтобы идти в ночной клуб, Лола осталась дома и уселась писать про секс с Филиппом. Это оказалось на удивление просто, даже освежало голову. Она пришла в искреннее возмущение, когда попыталась поярче отразить жестокость, которую он проявил, променяв ее на Шиффер Даймонд. «Член у него толстый, яйца болтаются в мошонке из прыщавой кожи. Затылок морщинистый, на мочках ушей растут волосы. А сначала мне эти волосики даже понравились...» Закончив свое «произведение», Лола поймала себя на желании не останавливаться на малом: Филипп заслужил больше, нежели какой-то жалкий грязный текстик. Достаточно будет изменить его имя и профессию – и она настрочит еще как минимум три подобных сочинения. Пора было подумать о том, как она потратит свой заработок. Просмотрев несколько таблоидных журналов, она наткнулась на элегантное платьице от Hervе Lеger и решила: вот то, чего ей хочется.

Через три дня Инид Мерль затеяла уборку на своих кухонных полках. Она делала это каждый год, не желая уподобляться пожилым людям, которые обрастают пылью и всяким хламом. Когда Инид извлекла из заповедных глубин железную коробку со старым серебром, ее отвлек звонок в дверь. На пороге стояла возмущенная Минди Гуч.

– Видели? – спросила она с ходу.

– Вы о чем? – переспросила Инид с некоторым неудовольствием. Теперь, когда они с Минди снова были в хороших отношениях, та не оставляла ее в покое.

– Snarker! Вам это не понравится, – предупредила Минди и, подскочив к компьютеру Инид, сама открыла сайт. – Я уже не первый месяц страдала от этого Тайера Кора, – сказала она таким тоном, словно вина за это безобразие лежала на Инид. – Но это никто не принимал всерьез. Теперь кое-кто схватится за голову: досталось вашему Филиппу.

Инид надела очки и уставилась на монитор вместе с Минди. Заголовок «Богатые и неугомонные» был набран мелкими красными буквами, далее следовала строка крупным шрифтом «Аду неведома злость». Иллюстрацией служила фотография: Лола перед церковью, где шла поминальная служба по Билли. Инид оттолкнула Минди и стала читать: «Красотка Лола Фэбрикан, отвергнутая любовница потасканного сценариста Филиппа Окленда, поквиталась с ним на этой неделе, предложив собственную блестящую версию секса с мужчиной, сильно напоминающим этого стареющего холостяка». Слова «блестящая версия» были выделены, и, кликнув по ним, Инид угодила на сайт «Замочная скважина», где красовалась еще одна фотография Лолы и рисунок – половой акт молодой женщины с мужчиной средних лет. Зубы, пальцы, даже волоски на мочках ушей – все это позволяло безошибочно опознать Филиппа, хотя подробности относительно его пениса Инид читать не стала.

– Ну? – нетерпеливо спросила Минди. – Что вы предпримете теперь?

Инид устало посмотрела на соседку: