Пятая авеню, дом один - Бушнелл Кэндес

Джеймс встал и, пройдя через гостиную, вышел на нижнюю из трех террас Райсов. Перегнувшись через перила, он стал рассматривать Пятую авеню. Улица тоже ни капельки не изменилась. Он допил шампанское и, заглянув в пустой бокал, ощутил у себя внутри такую же пустоту. Первый раз в жизни над ним не нависала угроза полного краха, ему не на что было жаловаться, причины для дурного настроения как будто отсутствовали. Тогда почему он не испытывал удовлетворения? Джеймс вернулся в гостиную, жалея, что находится здесь, а не внизу, с Лолой.

На следующий день Джеймс и Лола встретились, как условились, под аркой в парке на Вашингтон-сквер. Джеймс твердо решил быть героем и все утро посвятил поиску квартиры для Лолы. Минди была бы поражена его предприимчивостью, но жене в отличие от Лолы его помощь никогда не требовалась. Секретарша Редмона Ричардли сделала несколько звонков и доложила Джеймсу о сдающейся квартире в ее доме, на углу Восемнадцатой улицы и Десятой авеню. Стоила эта студия тысячу четыреста долларов в месяц. Джеймс связался с владельцем, который, как оказалось, не только слышал о его книге, но даже прочитал ее и очень лестно о ней отозвался, и договорился о просмотре квартиры в три часа дня. Потом он отправился в банк и, чувствуя себя преступником, снял наличными пять тысяч долларов. Придя в парк, Джеймс увидел, что Лола уже там. Тушь у нее под глазами была размазана, словно она плакала, а потом не стала приводить себя в порядок.

– У вас неприятности? – спросил он.

– А вы как думаете? – ответила она с горечью. – Я чувствую себя бездомной. Все мои пожитки хранятся на складе, я плачу за это сто пятьдесят долларов в месяц. Мне негде ночевать. Ванная комната в той конуре, где я вынуждена ютиться, такая мерзкая, что меня тошнит, я боюсь принимать там душ. У вас получилось... что-нибудь придумать?

– Я принес вам денег, – сказал Джеймс. – И кое-что еще... Это вас по-настоящему обрадует. – Он выдержал паузу, проверяя произведенное впечатление, и с гордостью закончил: – Кажется, я нашел вам квартиру.

– О, Джеймс! – воскликнула Лола.

– Всего за тысячу четыреста в месяц. Если она вам подойдет, то можно будет заплатить наличными за первый месяц аренды и внести депозит.

– Где она расположена? – осторожно спросила Лола. Он ответил, и она не скрыла разочарования. – Слишком далеко на западе, у самой реки...

– Это почти рядом с Пятой авеню, – заверил привереду Джеймс. – Мы сможем часто видеться.

Лола все равно настояла на такси. Машина подвезла их к небольшому зданию из красного кирпича. Джеймс заподозрил в нем, учитывая расположение, бывшую ночлежку. На первом этаже находился ирландский бар. Они с Лолой поднялись по узкой лестнице в короткий холл с линолеумом на полу. Джеймс подергал ручку на двери квартиры 3С. Дверь была не заперта, они вошли. Квартирка оказалась крохотной, не больше трехсот квадратных футов, такую площадь имеет одна комната в нормальном доме. Маленький стенной шкаф, ванная с душем, две двери, за которыми располагалась малюсенькая кухонька. Зато тут было чисто и светло – квартирка угловая, с двумя окнами.

– Недурно, – похвалил Джеймс.

Лоле стало нехорошо. Неужели всего за девять коротких месяцев, проведенных в Нью-Йорке, она так низко пала?

Хозяйка, особа с обесцвеченными волосами и с выраженным нью-йоркским акцентом, сообщила, что ее семья владела этим домом уже лет сто, и главное ее требование, после способности платить, состояло в том, чтобы жильцы были «приятные люди». В Лоле ей хотелось видеть дочь Джеймса. Он разочаровал ее, объяснив, что девушка – его добрая знакомая, которой не повезло с парнем – тот ее обманул. Мужское коварство было одной из излюбленных тем хозяйки, которая изъявила полную готовность помочь пострадавшей от мужчин. Джеймс сказал: «По рукам!» Он даже заявил, что квартира напомнила ему его первое гнездышко на Манхэттене. Как счастлив он был тогда, обретя свою первую нью-йоркскую крышу над головой!

– Добрые старые деньки! – говорил он хозяйке, отсчитывая сотнями три тысячи долларов. Еще две сотни должны были покрыть Лоле расходы по переезду. – Теперь для вас главное – кровать, – сказал Джеймс после заключения сделки. – Может, лучше раскладной диван? Рядом, на Шестой авеню, как раз есть специальный магазин.

И Джеймс направился было в восточном направлении. Мрачная гримаса Лолы заставила его замедлить шаг.

– В чем дело? – спросил он ее. – У вас несчастный вид. Разве не радость – получить собственную квартиру?

Лола пребывала в панике. Квартира в ее намерения совершенно не входила, тем более такое неказистое, навевающее тоску жилье. У нее был другой план: раздобыть у Филиппа и у Джеймса денег и поселиться в Сохо, чтобы оттуда снова приступить к покорению нью-йоркского «общества». Как вышло, что этот ее план так быстро рухнул? Только она и видела три тысячи долларов!

– Я не ожидала, что это произойдет так быстро, – сказала она.

– Здесь не медлят! – Джеймс наставительно поднял указательный палец. – Таков нью-йоркский рынок недвижимости. Если бы мы не сняли эту квартиру, она бы ушла за час. Приходится рвать когти.

Джеймс купил Лоле диван с экономичной синенькой обивкой. Ставь на такой сколько угодно пятен – они останутся незаметными. От одного прикосновения к этой дешевке Лола почувствовала себя донельзя мерзко. Джеймс объяснил, что это отличная модель, обрадовался, что такая удобная вещь в разложенном виде просто огромная, предлагается по сходной цене, – и еще тысячи пятисот долларов как не бывало.

Затем Гуч проводил свою подопечную в пустую квартиру, где ей предстояло дождаться доставки дивана.

– Не понимаю, как вам все так быстро удается, – выдавила Лола. – Большое спасибо. – Последовал поцелуй в щеку.

– Я загляну завтра, посмотрю, как вы устроились, – пообещал он.

– Буду ждать, – сказала Лола.

Джеймс мог бы отдать ей остаток денег, но она не посмела клянчить их сразу. Эта тема была перенесена на завтра.

Сразу после ухода Джеймса Лола бросилась в конуру к Тайеру Кору.

– У меня появился свой угол, – объявила она.

– Как тебе это удалось? – спросил Тайер, отрываясь от компьютера.

– Джеймс Гуч нашел для меня квартиру. – Лола сняла пальто. – Нашел и оплатил.

– Ну и дурак!

– Он в меня влюблен. – Лола уже почти ликовала: с мерзкой дырой Тайера и Джоша было покончено! Тайер становился все более несносным, требовал от нее орального секса и дулся, когда она уклонялась, даже грозился ее скомпрометировать. «Блефуешь?» – спрашивала она. «Сама увидишь!» – отвечал он.

– А ты, Тайер, попридержи язык! – сказала она ему теперь. – Я и так знаю, какая ты мразь.

– Я думал, ты попытаешься пролезть обратно в дом номер один. Мне нужна информация.

– Раздобуду у Джеймса.

– А он возьмет и потребует взамен секса.

– Я ведь занимаюсь сексом с тобой, так какая разница? Он по крайней мере незаразный.

– Откуда ты знаешь?

– Знаю, – сказала она. – У него за двадцать лет не было другой женщины, кроме жены.

– Вдруг он спит с проститутками?

– Не равняй всех по себе, Тайер. Бывают и достойные мужчины.

– Вот-вот! – насмешливо закивал Тайер. – Такие, как Джеймс Гуч. Он спит и видит, как бы изменить жене. Хотя, если бы я был женат на Минди, меня бы тоже тянуло на сторону.

На следующий день, придя в новую квартиру Лолы, Джеймс увидел ее на голом диване всю в слезах.

– Что теперь? – спросил он, присаживаясь с ней рядом.

– Вы только посмотрите! У меня нет даже подушки!

– Я принесу вам подушку из дому. Жена не заметит.

– Не хочу старых подушек из вашего дома! – крикнула Лола. Надо же было умудриться взять на роль поклонника самого большого идиота на всем Манхэттене! – Лучше дайте денег. Тысяч пятнадцать.

– Сразу столько не смогу, – сказал Джеймс, – у жены возникнут подозрения.

Хорошенько поразмыслив, Джеймс составил план: он будет полгода оплачивать за Лолу аренду квартиры и давать ей по две тысячи в месяц на расходы.