Миссия: соблазнить ректора - Ефимия Летова

— Ключ, Мэй. Отдай мне ключ.

На это Миар ответил… опять на непонятном мне языке, из всех слов кроме пресловутого «Дайхр» я ничего не узнала, но даже без слов было понятно, что отдавать он ничего не собирается, а визитёра шлёт в бездну.

— Ой, да перестань, Мэйри, — лениво отозвался Эстей. — В отличие от меня — и нашей маленькой Ари — у тебя-то нет ни малейших актёрских способностей. Ты сам прекрасно знаешь, что теперь всё зависит исключительно от твоей покладистости. Или… или я в тебе ошибаюсь, и жизнь этой девушки для тебя ничего не стоит? Нэйди была куда более сильной ворожеей, чем мы с тобой вместе взятые. Я в ней не сомневаюсь, в конце концов, извела же она свою сестрицу, хоть никто ничего и не смог доказать. А ты сомневаешься?

— А при чём здесь, собственно, моя жизнь?

Я высунулась из-за спины Миара и уставилась на Эстея. Вспомнила, как плакалась ему под столом во время Громницы, и как целовала в щёку… Как я могла быть такой наивной дурой?!

Вечный вопрос всех наивных обманутых дур.

— Видишь ли, — Эстей тоже немного изогнулся, чтобы меня лучше видеть. — Наш дорогой друг тоже не говорил тебе всей правды, как и ты ему. Вот только ты ему сказать не могла, а он не хотел. Скрытная сволочь, всегда себе на уме. У Мэйри — это настоящее имя моего несносного старшего братца — была очень влиятельная любящая семья и законная невеста. Была прекрасная обустроенная сытая жизнь, — на мгновение в этом вальяжном и уверенном голосе промелькнули нотки жгучей яростной досады. — Но эта капризная скотина, видите ли, возжелала свободы и самоопределения. В один прекрасный багровый день — лет этак шестьдесят назад — братец взял да и свалил. Дезертировал — так у вас говорят, верно? Не предупредив мамочку — а мама у нас оч-чень нервная, помнишь, Мэйри, нашу прекрасную мамочку в годы её расцвета и её привычку швыряться горящими файралами во всё, что движется? И всё зло после твоего побега она, между прочим, вымещала на мне, на ком же ещё! А какая у него была невеста, Ари! Красавица — ну, по нашим меркам, конечно… Правда, малышка Нэйди была очень ревнивой. Так что когда женишок ускользнул из её цепких лапок, очень разозлилась. Впрочем, отчасти её можно понять, а, Мэй?

— А… э-э-э… сколько ему лет в данный момент? — вежливо осведомилась я, уже смирившись с тем, что из этой комнаты я никогда никуда не выйду. Либо Эстей меня убьёт, либо заберут целители. Лечить обезумевшую от свалившихся откровений душу в компании ещё двух отменных психов.

— Кажется, сто восемнадцать по нашим меркам. Или сто девятнадцать? У нас немного отличаются системы летоисчисления, но не значительно. В конце концов, вы позаимствовали их у нас. Впрочем, для нас это не возраст.

А я-то переживала из-за тридцати шести! Воистину, надо радоваться тому, что имеешь.

— Для вас — это для кого?..

— Айганцев, — Миар повернулся ко мне. Опустился передо мной на корточки, взял мою левую руку в свою и принялся благоговейно рассматривать гладкий блестящий рисунок, которого — совершенно точно — не было, когда мы с Миаром ложились спать. Рисунок был совершенно гладкий, своими очертаниями он напоминал распростёршую крылья тонкую серебристую птицу с длинной шеей. «Крылья» птицы обхватывали мою несчастную конечность. Я подавила желание плюнуть на руку и потереть: было совершенно очевидно, что это ни к чему не приведёт.

— А, ну, теперь всё понятно! — я наконец-то вспомнила, где слышала непонятное слово, захотелось истерически расхохотаться. — Конечно, да, именно. Ты — демон из алой бездны, принесший магию в наш пустой грешный мир. А я — твоя избранная, и это — свидетельство нашего нерушимого союза. Как её там? Дагара.

— Между прочим, — подал голос Эстей, — можно попробовать отрубить ей руку. Говорят, иногда помогало…

— Миар! — попросила я, испытав огромное желание поменяться с ним — всё ещё фактически стоящим передо мной на коленях — местами. — Или как там тебя зовут… Прекрати это сумасшествие, а? Ну, пожалуйста! Не знаю, что вы задумали и как провернули, но я ведь действительно могу просто не выдержать. Пожалуйста, прекратите нести эту чушь.

Миар чуть покачал головой.

— Я действительно сбежал из Айганы в этот мир. Имелись… имелись причины. Жить дома, с семьёй было совершенно невыносимо. Здесь я бывал с отцом в детстве. Конечно, тут совсем другой магический фон, но… Стащил у отца Ключ, очень сильный артефакт, открывающий проход, и сбежал. Эс прав. Это был глупый и безответственный поступок, но как же они все меня душили! Я не хотел продолжать дело отца, не хотел жениться на этой гнусной ведьме Нэйдилэ, не хотел выслушивать бесконечные нотации матери и уворачиваться от её воспитательного огня…

— И что в итоге? — Эстей развёл руками. — Сделал несчастными своих близких существ! Нэйди тебя прокляла. Правда, и сама сдохла — не такие у неё были силы и умения, чтобы выжить после подобных проклятий, но всё же. Мамаша стала жрать меня и отца в отсутствии своего любимца, причём отнюдь не фигурально. Отец улетел в неизвестном направлении, а меня буквально пинком заслали сюда. Между прочим, отцовский артефакт был чуть ли не единственным сохранившимся двусторонним Ключом! Если бы мамаша не впала в буйство, я успел бы прихватить артефакт на выход, а я не успел. Меня заслали сюда без возможности выбраться обратно! И вот уже… сколько лет я прозябаю в этом паршивом тусклом мирке, Мэй? Двадцать, не меньше! — я пытаюсь уговорить его отдать мне ключ. Мэйри, я хочу домой! Конечно, в мире людей очень просто жить и быть успешным, если не сглупить, как ты, братец, а выбрать правильного человека, чей облик принимаешь, но всё равно. Верни меня домой, а потом катись куда хочешь, хоть в Мрак, хоть в бездну, Дайхр! Я даже мамашу готов вытерпеть, пусть себе лютует, старая гарпия! Мне нужна моя магия, если ты готов жить вот так, впроголодь — я нет! Я не хочу умереть от старости лет этак через пятьдесят!

— Значит, папа улетел? — уточнила я, по-прежнему стараясь говорить медленно, спокойно и размеренно. — Я просто пытаюсь систематизировать информацию. По пунктам.

— Точно, — осклабился Эстей. — Подсуетился, Дайхр его побери… А я вот не успел.

— А каким образом он улетел? Вниз головой, с крыши?

— Ох, точно, — Эстей вдруг поднялся и стал неторопливо расстёгивать рубашку. — Братец, не надо пытаться оторвать мне голову, я