Дорога мстителя - Алексей Алексеевич Доронин

хотел бы, чтобы твои дети называли себя твоими рабами? Так было в античности, но это дикость. И мы, если бы история пошла иначе, тоже смогли бы со временем создать новую Вселенную».

Вот такие «крамольные» речи он говорил. И даже церковный сторож с ним не спорил.

Из их разговоров, которые были для Саши интереснейшим времяпрепровождением (даже это ломающее язык слово он узнал там), парень понял, что его знания о мире ущербны и неполны.

Многое из того, во что он верил, и вовсе оказалось сказками.

«А на Земле правда бывали инопланетные цивилизации? Я про это читал. Ролики смотрел».

«Ага. А ещё Земля плоская, а на дне океана живёт Ктулху. Эх ты! Даже если умеешь читать, информацию надо фильтровать. Не всё, что дошло до нас от предков, – правда. И лажи хватает. И вымысла».

Иногда Денисов проводил интересные параллели.

«У нас сейчас благословенные времена раннего Средневековья. Когда ещё не было мощных каменных замков, когда церковь и торговля не так много значили, как добрый меч и конь. Хотя вместо меча чаще был топор или копьё. И в римских развалинах дрались между собой банды варваров, наделявшие своих паханов титулами римских патрициев».

«И коз пасли в Колизее?» – вспомнил Саша что-то из рассказанного дедом.

«Бывало и такое. А вот когда перейдм в Высокое Средневековье, там и замки будут, ну, или хотя бы крепости, и рыцари-дворяне. Разве что без доспехов, с „калашами“. Но на лошадях. Потерпи, уже скоро. И крепостные тоже будут… вместо рабов. А потом и империи».

Саша знал, что крепостные уже есть. А империи… одна, похоже, поднималась на его глазах.

Ещё он спрашивал учёного про радиоактивный Пояс Урала. Тот ответил, что, по его подсчётам, этот Пояс ещё долго будет радиоактивным.

«Это не Хиросима с Нагасаки, где всё рассеялось через месяц-другой. В ядерных отходах немного другие радиоактивные вещества. И принцип распространения отличается от того, что бывает при взрыве атомной бомбы. Америций-241, цезий-137, плутоний-239 и стронций-90 распадаются очень долго».

Это только укрепило Сашу во мнении, что той же дорогой вернуться назад не выйдет, а новые дозы облучения ему лучше не получать. Но он уже не стремился в Сибирь, где у него никого не осталось. Скитания стали его плотью и кровью, а бездомность – привычкой. Даже тогда, когда дом формально был.

Без интернета и баз данных самый ценный подарок и самый ценный товар – информация. Денисов рассказывал Молчуну полезные вещи, которые тот впитывал, как губка. А кое-что и записывал, конспектировал.

Саша же в ответ рассказал немного про обычаи Прокопы (не уточняя, где она находилась). А потом поведал всё, что узнал за долгую дорогу.

Про то, какие бывают «добрые» традиции в диких землях. Как в одном поселении на его пути существовал обычай сажать неходячих больных или выживших из ума стариков на санки, отвозить к глубокой пропасти и пускать со склона. Нежизнеспособных детей отвозили туда сразу. А в другой деревне обречённых просто оставляли в нетопленной избе. Вроде и греха нет, и от обузы избавились. Все эти обычаи родились в суровые годы после Зимы… но, по словам Денисова, существовали и тысячу лет назад.

Кое-где возродилась традиция кулачного боя стенка на стенку – один конец деревни с другим. А в городках – улица на улицу. Били не до смерти, но сильно. Саша думал, что, как и прошлый обычай, это своего рода естественный отбор по Дарвину. Но Денисов сказал – для укрепления духа и бойцовских качеств. Тренировка перед настоящими войнами с чужаками.

А выслушав всё, отвечал вроде как по-старинному:

«Зело сие добро. На том испокон веков стояша землица наша, – а потом криво усмехался в бороду. – А снохачество? Этот традиционный обычай тоже возродился?».

Саша не знал, что это такое. Поэтому рассказывал дальше. Как на Волге жители двух деревень дрались за покосы, по-настоящему, не для потехи – с арматурой, железными трубами, с топорами и вилами. В ход шли и дубинки, утыканные гвоздями. Разве что ружья не применяли, «западло». Места вокруг полно, вся степь, но уходить и уступать никто не хотел. Потому что помнили обиды. Вот только у двух деревень по разные стороны ручья было разное мнение, кто же нанёс первую обиду.

Но это ещё ерунда. А вот если ссорились «помещики»… то бывали и настоящие локальные войны со стрельбой. Не удивительно, что многие посчитали Орду меньшим злом. Хотя те же самые помещики обычно и становились её боярами. Но про СЧП Младший не рассказывал. Это было слишком болезненно.

Говорил про жертвоприношения на Масленицу в соломенном «чучхе», то есть чучеле. Такое Саша встретил в одном месте. А вот в колдунов, сглаз и порчу верили много где. Ведунов боялись и не любили, но носили им подарки и просили улучшить или хотя бы узнать будущее, а иногда – топили, завязав в мешке, или прогоняли в гиблые места.

К «мутантам», «мутатам» или «мутам», в которые могли записать любого с физическими или даже психическими отклонениями, относились везде одинаково. В лучшем случае они селились на отшибе, на краю деревни. Родниться с ними никто не хотел, да и жить рядом – тоже. Дети кидали в них камнями и плевали, взрослые могли дубиной отходить. Выполняли они самую грязную работу. Бывали уже целые посёлки таких «порченых». Изгнание заставляло их сбиваться вместе.

«Что даст в следующих поколениях ещё больше аномалий», – кивал ученый.

А после говорил про парохиальный альтруизм шимпанзе, культуру кроманьонского и неандертальского человека.

Денисов сам успел много попутешествовать по миру, бывал возле столицы, раньше жил в каком-то подмосковном научном центре, был его единственным обитателем, но из-за причин, которые сам не называл, много лет назад переехал на Остров.

Первый настоящий учёный по духу, которого Саша встретил в мире. При этом насчёт самоучки тот лукавил, парень это быстро понял. И вот как-то раз старик признался, что учился в «университете». Хотя, по его словам, того «университета» больше нет – то ли сгорел, то ли разрушили налётчики.

Рассказывал Младший ему и про теорию своего деда о глобальном похолодании.

«Тяжёлый случай. На полях видны круги – делай шапку из фольги… А почему мы должны бояться твоей криоэры? Мы умрём раньше, чем это повлияет на нашу жизнь. Лично я не имею доказательств таких климатических изменений. Я вот боюсь, вдруг наш Большой Взрыв, внутри которого мы находимся, столкнётся с другим. В рамках лоскутной мультивселенной. Ты не думал… может, явления эффекта Манделы и то,