В преддверии бури - Ирэн Рудкевич

не ждут. Потому и пленных так тщательно собирают, боятся ножа в спину.

— Куда же они стремятся, по-твоему?

— Хотел бы я знать…

— Помогите!!! — заполошный вопль прервал разговор, заставив меня вздрогнуть и схватиться за кольца Поющих.

Навстречу, задыхаясь и держась рукой за бок, бежал человек в простой коричневой одежонке, выдававшей в нем крестьянина.

— Люди добрыя!

— Не к добру это, — мрачно бросил Влад, стискивая поводья, и развернул лошадь навстречу.

— Эгей, мил человек, чего спешишь, будто пятки ошпарил?

Мужик, запыхавшись от быстрого бега, обессиленным кулем свалился чуть ли не под копыта. Кобыла Влада, недовольно фыркнув, попятилась.

— Слава Отцу-Прародителю, — вознёс горячую молитву крестьянин. — Я уж думал, всё, нетути в Альтаре никого боле, одни супостаты проклятые. Помогите, люди, молю!

— Чем помочь-то тебе? — настойчиво повторил оборотень. — Говори как есть.

— Как есть, значится, и скажу, — отдышался, наконец, тот. — Супостаты энти деревню мою разграбили, людишек всех уполонили да скотину с собой увели, остался я один-одинешенек, в лес ходил силки на зайцев ставить, да вот вернулся, а тут такое. Вы, люди добрыя, как погляжу, толк в воинском ремесле знаете, вона, и оружие у вас есть, и одёжка не нашенская. Так, может, догоните извергов-то? Освободить жителей надобно, а уж за ценой мы не постоим, тут я за каждого готов поручаться. Всей деревней и отблагодарим за…

— В своём ли ты уме, уважаемый? — не удержалась я. — Ты, поди, силки свои не один день ставил, раз не видал, сколько их, этих захватчиков, пришло в Альтар?

— А рази ж много, госпожа хорошая? — разинул рот крестьянин и тут же попытался подольстить. — Для таких воинов, как вы, ника…

— Двоим, будь даже они величайшими бойцами, многотысячную армию не одолеть, — неприязненно заметил драконий оборотень. — Так что ты уж прости, мил человек, а спасать мы никого не станем. Радуйся, что сам рабской участи избег. И мой тебе совет, иди обратно в лес, к своим силкам, и сиди там, покуда не увидишь, что по большаку вновь караваны торговые пошли. А до того — и носа не высовывай.

В голосе Влада, вначале спокойном и ровном, к концу тирады прорезались стальные нотки.

— Понял меня? — совсем уж нехорошим тоном уточнил напоследок оборотень.

Перепуганный крестьянин мелко закивал.

— Вот и славно, — в упор взглянул на него Влад и, заметив, что мужичок мнётся, не спеша уходить. — Что ещё?

— Дык… Там… Эта… — промямлил тот.

— Яснее говори! — потеряв терпение, рявкнул оборотень.

Мужик сглотнул.

— В деревне, эта… Блаженный там какой-то, не нашенский, не знаю, откудова взялся… Вы б посмотрели, что ли? Жалко его, один совсем, сам о себе не позаботится.

— А чего в лес его не возьмёшь?

— Дык куда ж ему в лес-то? — вытаращил глаза крестьянин. — Я-то ладно, привычный, выживу, а он как? Опасностей не знает, помощи от него никакой. Сам сгинет и меня за собой утянет.

— А нас, значит, не утянет? — хмыкнула я.

Мужичок стыдливо потупился, опустил голову, принявшись разглядывать носки своих видавших виды башмаков — оставлять блаженного на верную смерть он явно не хотел, но и брать на себя обузу тем паче не собирался.

Влад недобро усмехнулся.

— Пойдём, — бросил он, не глядя на мужика. — Не станет он блаженного с собой брать, так и будет к каждому встречному с криком выскакивать да в ноги валиться, заберите, дескать. Так и сам помрёт, и блаженного на жертвенный костёр обречёт.

Не обращая больше внимания на притихшего крестьянина, оборотень двинулся в сторону деревни. Я молча последовала за ним, а Буян, будто всё понимал, презрительно фыркнул и, проходя мимо мужика, попытался куснуть того за плечо.

— Так что, заберёте вы его али как? — донеслось сзади.

— Вот же шельмец! — в сердцах ругнулся Влад, но так тихо, что услышала только я. — Чужими руками всех спасать готов, а как на себя дело взять… Об заклад биться готов — не ставил он никаких силков. Сбежать успел, когда грокхи напали, а теперь боится, что припасами, в подполе припрятанными, с нахлебником делиться придётся.

— Надо бы взглянуть на этого блаженного, — так же вполголоса отозвалась я. — С таким защитничком и вправду недолго протянет. Только куда ж нам-то его девать?

— До границы доведём. Там имперские посты, у солдат спросим, где богадельню найти.

Я кивнула, соглашаясь. Тащить с собой обузу в лице неведомого пока сумасшедшего не хотелось, но и не бросать же его, в самом деле.

— Люди добрыя-а!

Крик, полный надежды, заставил обернуться. Мужичок, буквально только что слёзно умолявший нас с Владом забрать блаженного, уже бежал куда-то в сторону, изо всех сил размахивая руками.

— Вот же полоумный! Стой! Куда! — рявкнул Влад.

— Помо…

Крик прервала стрела, окровавленный наконечник пробил шею и, хищно дрожа, высунулся с обратной её стороны. Мужик, споткнувшись, остановился, поднёс руки к ране, точно недоумевая, что произошло, и кулем свалился на землю.

Первым желанием было проверить — вдруг тяжёлый наконечник прошёл мимо кровеносных жил, вдруг ещё можно помочь. Я уже тронула было Буяна, но Влад, не говоря ни слова, подхватил коня под уздцы, останавливая, и подбородком указал куда-то вдаль.

Там шествовал отряд из пяти закованных в бронзовую броню солдат, двое, завидев нас, вскинули луки, наложили стрелы на тетивы, остальные, нагнув параллельно земле уже знакомые мне трезубцы, прибавили шаг, а затем и вовсе перешли на бег.

— Скачем, — своим убийственно-спокойным голосом приказал оборотень. — Верхами оторвёмся.

— Нет, — заупрямилась я, срывая с пояса Поющих. — Про блаженного забыл? Что, если найдут его?

— Тогда лучше спешиться, — не меняя тона, заметил он. — Иначе ноги коням подрубят первым делом.

Недолго думая, я последовала его совету.

— Надеюсь, ты не забыла, что являешься боевым магом? — с хищной усмешкой спросил оборотень и потянул из ножен кривую номадскую саблю. Из-за голенища сапога вынул узкий обоюдоострый кинжал, перехватил за лезвие, будто собрался метать, оскалился, став неуловимо похожим на готового к прыжку хищника.

— Забудешь тут, — проворчала я, привычно развешивая на кончиках пальцев готовые конструкции