Белое с кровью - Кристина Робер

на месте и размахивать руками, надеясь хотя бы раз его задеть, но Домор, смеясь, уворачивался.

– Так ты ничему не научишься!

– Будешь дальше издеваться, попрошу свою подружку о помощи и надеру тебе задницу, – бурчала Ника, просто чтобы что-то ответить, но на самом деле сдаваться не собиралась.

Она хотела хоть как-то научиться защищать себя, не полагаясь на силу айтана. Конечно, это не гарантировало, что в следующий раз, попав в ловушку, приготовленную ей в лаборатории, она прорвется с боем, но, если вдруг Долохов или кто-то еще когда-нибудь вколет ей дрянь, усыпляющую волчицу, Ника, по крайней мере, попытается отбиться. Попросив Домора научить ее элементарным приемам самообороны, она не рассчитывала на многое – лишь хотела стать чуть более уверенной в своих силах.

– Ладно. Давай еще раз.

Отбросив волосы с лица, Ника глубоко вздохнула и закрыла глаза. Шум волн, лениво бьющихся о берег, смешался с утренним ветром. Ника услышала звук шагов по гравию – Домор специально зашумел, чтобы она поняла, где он стоит и откуда начнет двигаться, – а потом стало тихо. Ей удалось вытолкнуть из головы все шорохи и всплески, заглушить стук сердца и наконец услышать мерное дыхание своего тренера. Сглотнув, Ника сжала руки в кулаки и приготовилась атаковать, но стоило ей дернуться, как вдруг плечи свело и она даже рукой пошевелить не смогла.

– Эй, это запрещенный прием! – прошипела она. – Мы же договаривались…

– Что ты не будешь пользоваться силой айтана. Обо мне речи не было, – в голосе Домора проскользнули смешливые нотки. – Или ты всех своих обожателей будешь просить о честном бое?

Ника скрипнула зубами, готовясь парировать его доводы, но в последний момент передумала. Поддавшись инстинктам, резко пригнулась, схватила камень и, развернувшись, бросилась к нему – вцепилась в шею, нагнула к себе и прижала камень к виску, а коленкой уперлась в пах.

– Гони мою награду, слабак, – сдерживая ликование, прошептала она.

Домор сверкнул глазами, уголки его губ дрогнули. Он потянулся к ее коленке, но Ника надавила чуть сильнее и крепче ухватилась за его шею:

– Не-а. Сначала награда.

– Я же могу уложить тебя на лопатки…

– Да-да. Но если бы это было по-настоящему, ты бы уже валялся с пробитой башкой. Гони награ-а-ду-у.

Домор хохотнул, и его дыхание обожгло губы. Ника сглотнула. Как-то это слишком… Додумать она не успела: лукаво улыбаясь, эльф потянулся к карману брюк и вытащил нож.

– Заслужила.

Ника схватила свой приз и отскочила. Нож был маленьким, раскладывался легко – одним взмахом – и удобно лежал в руке. В первый день, после обещанной пробежки ни свет ни заря, когда Ника выразила свое желание обороняться и попросила порекомендовать оружие, Домор сразу сказал о ноже.

– Ты маленькая и, как бы упорно ни тренировалась, побороть среднестатистического мужчину не сможешь. Но ты шустрая и гибкая и сможешь увернуться, если будешь знать как.

Домор обещал отдать ей нож, как только она хотя бы раз победит его, и вот спустя три дня у нее наконец получилось.

– Пах и сухожилия, щиколотки, под коленками, – перечислил он. – Бей туда и выиграешь время.

– Кайф, – довольно протянула Ника, убирая нож в карман толстовки. – Благодарю.

Домор с улыбкой кивнул и, сняв шапку, провел рукой по взмокшим волосам. Ника скользнула взглядом по его заостренным ушам. Даже сейчас, когда они остались во всем поместье практически вдвоем, когда Домор во всей красе разглядел ее уродства, он ни разу не забыл прикрыть свои. И Нику это ужасно раздражало, особенно после слов о ее красоте. «Ты тоже красивый. Очень!» – хотелось ей сказать, но Ника вовремя прикусывала язык, думая о том, что Домор мог прятать уши по привычке, а ее признание окажется совсем не к месту – хватило и того, что за эти дни границы между ними и так сильно пошатнулись, Домор решил остаться в поместье, и Ника переживала, что любые ее слова и действия с переходом на личное могут показаться слишком навязчивыми. А еще переживала, что вообще размышляет об этом, потому что умение обдумывать поступки и подбирать выражения не входило в обычный список ее достоинств.

Ника поймала взгляд Домора и кивнула в сторону поместья. Утренняя тренировка закончилась – пора завтракать.

– Слушай, я могу тебя попросить?

– Конечно.

– Не делай так больше, хорошо? Эту свою штуку с обездвиживанием. Мне некомфортно.

Ника смотрела перед собой, чувствуя себя в крайней степени смущенной, но от своей просьбы отказываться не собиралась. Ей было страшно терять контроль над своим телом – в такие моменты она невольно вспоминала и Сэма Бэрри, и Долохова, который держал ее и заставлял смотреть на умирающую Мари. А Ника не хотела, чтобы эти отвратительные воспоминания хоть как-то ассоциировались с Домором.

– Обещаю, с тобой я больше никогда такого не сделаю. Я не подумал, прости.

– Да ничего, – Ника улыбнулась сжатыми губами и заговорила, лишь бы развеять неловкость: – Ты так и не объяснил, почему «единственный в своем роде». Разве ты один эльф остался?

– Не эльф, а полукровка. Чистокровных эльфов давно нет – весь наш род смешался с ведьмами, от них и моя сила.

Домор рассказал, что его народ постигла та же участь, что и ведьм: с каждым годом дети рождались все реже, и их, полукровок, осталось очень мало. Раньше в долине Куската – живописном зеленом крае недалеко от Шейфиля, с розовыми рощами и озерами, которые Ника неоднократно видела лишь на картинках в библиотечных книгах, – стоял целый эльфийский город с развитой инфраструктурой, местным правлением и учебными заведениями. Но все это осталось в прошлом столетии, а до наших дней дошло немногое – около сотни семей и небольшое селение. Одни считали, что вымирание эльфов – кара за кровосмешение, другие полагали, что виной всему поглощающая магия тумана, влияющая на репродуктивные функции существ с магической кровью.

– Как бы там ни было, мой народ тоже перешел в энергосберегающий режим и не видит смысла развивать свои способности. И если бы не случившееся с моей сестрой, я бы тоже наверняка не узнал, на что способен, – в голосе Домора сквозила горечь.

– Но ведь ты же делаешь хорошее дело – помогаешь оклусу искать бреши в завесах.

– А в глазах моей семьи я всего лишь обслуга. Продался правителю за жизнь в столице и принадлежность к его псам, – хмыкнул Домор и, поймав удивленный взгляд Ники, улыбнулся. – Они очень гордые, а мой отец – самый гордый из всех, кого ты когда-либо встретишь.

– Прости, конечно, но принципы на грани здравого смысла – это отстой.

Домор рассмеялся, и Ника пожала плечами, мол, говорю как есть.

– Ваши правила очень схожи с тем, во что верят Миккая, Нукко и их кланы. Ты хорошо сказал про энергосберегающий режим. Но… знаешь, по мне, так это отмазка, чтобы ничего не делать. Да, может, они разочаровались в жизни, в людях, да, может, они действительно так верят в свою Полосу и во второе