Белое с кровью - Кристина Робер

Опустившись в кресло напротив стола, Алекс растерянно уставился на отца:

– И что?

– Безликая дала ей яд для принцессы, и Рита Харт-Вуд травила ее несколько дней, пока… пока…

– Пока что? – Злость на отца в мгновение уступила место панике. Алекс начинал задыхаться.

– Ее больше нет.

– К-кого нет?

– Риты. Говорят, ее должны были казнить сегодня, но она каким-то образом накануне заполучила смертельную дозу яда и убила себя. Хотя… все мы знаем, кто дал ей таблетки.

Отец сказал что-то еще, но Алекс не слышал. Лишь на мгновение, но он подумал, что Рита исполнила свой замысел, – и все вокруг в одночасье треснуло. А потом Алекс снова вспомнил площадку и ее, сидящую на земле. Но в этот раз он почувствовал другую злость. На себя.

Стефан откинулся в кресле, не смея взглянуть на сына. Когда он заговорил, его губы заметно тряслись.

– Я любил твою мать. Всегда любил, – тихо сказал он, обращаясь к стене.

Алекс поморщился и потер переносицу. Отец любил мать, но страдал по женщине, которая родила ему обожаемую дочь, а теперь потерял обеих. И наверное, Алексу надо бы наконец спросить, а как же так получилось, что любил он одних, спал с другими, а изливает свою боль именно ему, и откуда взялась эмпатия, погубившая их с сестрой, раз уж они не были двойняшками, потому что эмпатия – первое, что проявляется у детей, если в их жилах есть хоть грамм магической крови. Но он не спросил, потому что впервые отец видел его, говорил именно с ним. Да, Алекс понимал, что он делает это от безысходности, что у отца, по сути, больше и выбора-то нет, но, как и любой ребенок, взрастивший свой цинизм из жажды родительского внимания, в тот момент он легко отмахнулся от понимания ситуации и позволил себе обмануться. Потом, позже, Алекс обязательно задаст свои вопросы. Они еще много раз поругаются и, может быть, даже помирятся, но сейчас, сегодня он измотался, устал и хотел быть просто сыном.

Алекс поймал взгляд отца.

– Что ты хочешь знать? – спросил Стефан.

– Начнем с Долохова?

Лицо отца вмиг посуровело, но он сделал глубокий вдох и кивнул.

– Было бы еще что рассказать! То, что он из неизведанной земли, это мы поняли давно. В год, когда ты покинул нас, Илан Домор, воин Розы, отслеживал перемещения Владислава. Уж не знаю, как это там на их магическом языке зовется, но господин Домор говорил, что там, где предположительно исчезал Долохов, магия ощущается так же, как в любых других местах, где открываются наши порталы.

– Предположительно исчезал?

– Да, предположительно, потому что он совершенно неуловимый. Мне иногда кажется, что у него глаза на затылке. Маячки ему подбрасывали, людей приставляли, а два года назад Лидия даже подругу свою, ведьму, подключала, и ничего, – Стефан хмыкнул в ответ на недоумение, отразившееся на лице Алекса.

– Но он всего лишь человек…

– Да кто его знает. Может, человек, может, нет. Сам понимаешь, как оно бывает.

Стефан потупил взгляд. Алекс от комментариев воздержался.

– Но почему вы не избавитесь от него?

– Когда мы убедились в существовании третьей земли, вопросы о расправе над Долоховым отпали сами собой. Я дал ему место в Совете, чтобы держать поближе. Есть ли кто у нас из его людей, мы не знаем, и, по сути, он единственный, кто выступает в открытую. Убивать его рискованно: неизвестно, кто придет на его место.

– Так всю жизнь можно прождать, а он будет продолжать.

– Верно. – Стефан посмотрел на него и неожиданно улыбнулся. – По крайней мере, благодаря Николине мы знаем о лаборатории и экспериментах. И кажется, понимаем, что нужно Долохову.

Алекс вскинул брови.

– Хранители. Помнишь сказку из детства?

– Помню. Про магов, которые тысячу лет назад построили крепости, заложив в их основу магические камни. И только они знали, какой камень кладки – тот самый, и были вынуждены из поколения в поколение передавать секрет крепости потомкам.

– Верно. Только это не сказка. В обоих мирах есть такие постройки. Замки, церкви, старые здания. Подобный камень заключает в себе магию, к которой привязаны порталы и которая держит наши границы. И за каждым стоит какая-то семья.

– И как сила Хранителя передается?

– По-разному, для этого нужно провести простенький ритуал – помазать ребенка своей кровью. Кто-то делает это при рождении, кто-то тянет до последнего в надежде, что уйдет мирно и тогда камень запечатается навсегда, а объект останется нерушимым. Но Хранителям, как и любым созданиям, связанным магией, редко выпадает шанс дожить до старости и умереть своей смертью. Обязательства – это всегда проклятие.

– А ты знаешь всех Хранителей?

– Нет, что ты. Если бы так, меня бы уже давно пытали. Но я знал нескольких, и конец их был печальным. Я ведь и сам Хранитель, а в фундаменте нашего дворца заключен камень, как и в замке Стамерфильда.

– Значит, после тебя им стану я?

Стефан кивнул.

– А Долохов не убивает тебя, потому что ему не известно, передал ли ты мне знание или нет?

Стефан снова кивнул.

– Вот как… Не понимаю. И что ему стоит избавиться и от тебя, и от меня?

– Твоя жизнь и так в его руках. И пока есть люди, которым ты дорог…

Алекс взглянул на Стефана, и тот отвел взгляд. Если бы он сам считал свою жизнь важной, манипуляции Долохова имели бы хоть какой-то смысл, а так… Он вспомнил разговор с Блодвинг о его контракте и подумал, как бы всем стало проще, если бы только он один мог распоряжаться своей смертью.

– А с чего ты взял, что Долохову это известно?

– Так началось наше знакомство. Он пришел и показал карту с отметками, где находятся объекты, подобные дворцу. Он даже начал называть имена других Хранителей. И когда я выразил свое недоверие, он просто… да я даже не знаю, как он это сделал, но церковь на границе города ушла под землю.

– Пожар в «Стании»?

– И взрыв Шейфиля у Николаса, – Стефан угрюмо кивнул.

– Но фундамент крепости выстоял, и ее отстроили…

– Мы предполагаем, это потому, что они не убрали настоящего Хранителя. «Стании» и нашей церкви так не повезло. И с их потерей мы также потеряли один портал. – Стефан скрестил руки на столе и нагнулся к Алексу. – Если все уничтожить, мы останемся в ловушке. Понимаешь?

Алекс кивнул. Туман медленно съедал их земли, но, пока есть мирообразующие объекты, у жителей terra есть надежда продержаться еще много десятилетий, может даже столетий, потому что эти объекты работают как форточки или фильтры для воздуха.

– Но если это так, почему Долохов так медленно действует?

– Потому что ему далеко не все известно. А еще потому…

– Потому что он не знает, можно ли избавиться от Ники, – догадался Алекс, и в груди жалобно заскребла тоска. Он поморщился. – Если я – Хранитель дворца, то она – Хранительница замка Стамерфильдов.

– И ее