Зерно жизни - Дмитрий Хван

- Но который, вследствие своего могущества, страшен не только нам, но и многим своим соседям, как мы это очень хорошо помним, - быстро добавил Владислав.

- Но, - продолжил канцлер, - сейчас шведские войска находятся в Европе. На московских окраинах наших солдат нет. Лишь гарнизоны крепостей да местные ополчения.

- Канцлер! - умело изображая искреннюю обиду, воскликнул Владислав, - да многого от вас и не потребуется. Необходимо лишь обозначить ваши намерения, дабы отвлечь силы московитов.

- Ваше Величество, но вы же не можете дать мне гарантии того, что в ответ на наши манёвры московиты не обрушатся на наши окраины! Ведь так? А на их месте я бы так и поступил. Да не забывайте, как мы наживаемся на русском хлебе!

- Польша тоже может продавать Швеции свой хлеб, - несколько напыщенно произнёс Владислав.

- Какова будет ваша цена? Русские просят по пять-шесть рейсхталеров, вы можете давать такую цену? - Аксель прищурился, внимательно ожидая ответа короля.

Владислав понял, что произнёс лишнее:

- Вы же перепродаёте хлеб в Амстердаме по семьдесят пять рейхсталеров, выгода всё равно будет велика, - попытался убедить канцлера король.

- Но и разница цены велика, а Швеции нужно золото. И чем больше, тем лучше. Русские дают лучшие цены.

'Вот упрямый осёл!' - мельком подумал Владислав.

- Что же, вы канцлер, весьма мудро заботитесь о выгодах своей торговли, - кивая, согласился с Оксеншерной король.

- Как и вы заботитесь о благополучии Польши, Ваше Величество, - ответил взаимностью Аксель.

- Вы отказываетесь помочь Польше в борьбе с Московией, канцлер? - неожиданно сбросил маску благодушия поляк.

- Да, Ваше Величество. В нашем положении это невозможно. Хотя я и поддерживаю ваше желание поквитаться с московитами, поддержать вас войсками я не могу. Хотя… - помедлил Оксеншерна.

- Что вы имеете в виду? - ухватился за соломинку король.

- Если вы поможете Швеции в Европе, скажем, в борьбе с Данией. Но не сейчас, а позже, когда мы одержим победу над имперцами.

- Польша сможет расправиться с Московией и одна! - сверкнул глазами Владислав.

Оксеншерна удивлённо приподнял одну бровь.

- Я заплатил татарам и полковникам разбойных казаков, они помогут нам, - пояснил король.

Незадолго до этой встречи, умело использовав гордыню польских магнатов, Владислав получил на руки немалую сумму. Которую он потратил на то, чтобы нанять в Венгрии и германских землях наёмников, правда, изрядно подорожавших в связи с бушующей в Европе войной. Однажды получив оплеуху под Смоленском, Владислав решил раз и навсегда решить проблему Московии, а именно сделать то, что не смогли его предшественники и он сам ранее - посадить в Москве на трон нужного человека, а лучше всего себя самого.

- Всё же предлагаю вам не спешить и подождать, вместе мы сможем больше! - убеждённо воскликнул канцлер Швеции.

Владислав упрямо покачал головой.

И вот польские армии и более мелкие отряды подступили к отнятым Москвой у Речи Посполитой два года назад городам.

Царство Московское, Полоцк, сентябрь 7143 (1635).

Полоцк сопротивлялся армии Владислава почти неделю. На седьмой день поляки, прорвавшись через пролом в стене Верхнего замка в короткой и кровавой схватке уничтожили русский гарнизон. В бою погиб и сын воеводы Прозоровского - Иван Семёнович, который возглавлял группу стрельцов, пытающихся прорубить себе дорогу из крепости. Несмотря на отчаянную удаль и поначалу сопутствующую смельчакам удачу, Прозоровского остановили у самых ворот замка, подняв на копья. Лишь несколько стрельцов сумели спастись из Верхнего замка, среди них и вологжанин Онфим Быков, сумевший в вечернем сумраке спрятаться на берегу Полоты под раскидистой ивой. Наутро Онфим, сбросив стрелецкий кафтан, решил пробираться к дому, в вологодские веси. Там, помнил он, позапрошлым летом людишки баяли, что де можно было с семейством своим по Студёному морю отправиться в далёкую землю, где течёт великая река из великого озера выходящая, где земля родит обильные хлеба, а крестьянина никто не забижает. Для этого надо было лишь к Белому озеру придти, да слово молвить старосте Беловуку из Михайловки.

Гарнизону пока ещё державшего оборону Нижнего замка этой ночью было предложено сдаться и, при сохранении своего оружия, уйти прочь от Полоцка. Утром стрельцы, после нескольких часов раздумий, при развёрнутых знамёнах и барабанном бое вышли из своей крепости. Поляки пропустили их до Витебской дороги, где на растянувшуюся колонну с флангов набросились венгерские и немецкие наёмники. Атаковавшие обречённых воинов солдаты раскалывали колонну, окружая группы стрельцов, чьи мушкеты, согласно уговору, не снаряжённые лежали на телегах, уничтожали полоцкий гарнизон по частям. Через пару часов всё было кончено. Добив последних раненых московитов, уцелевшие в сече венгры и немцы приступили к привычному для наёмников мародёрству. Нанятые за немалые деньги в Европе солдаты срывали с павших перстни, кресты и ладанки, потрошили карманы и снимали зерцальные доспехи боярских детей. Считанные единицы из стрельцов уцелели в этом побоище, притворившись мёртвыми или лежавшие без сознания.

Витебск был сдан без боя, гарнизон, заранее извещённый о приближении польской армии, скорым маршем ушёл в Смоленск. Защищать город, где только начали насыпать вал, было бессмысленно. К Смоленску же стекались и более мелкие отряды из окрестных городишек. Только в этом городе можно было выдерживать долгую осаду, ожидая помощи от царя, а то и отбить все попытки взять русский город. Древний многострадальный Смоленск, в очередной раз обложенный врагом со всех сторон, воеводой которого был назначен сам князь Дмитрий Михайлович Пожарский. Князь Пожарский прилюдно дал клятву - не сдавать Смоленска ляхам, да оборонять город до последнего стрельца, ожидая помощи.

Из Северских земель тоже шли недобрые вести, польско-запорожские отряды атаковали северские города: Стародуб, Почеп, Новгород-Северский, Глухов и Рыльск. К концу первой недели осады Стародуб и Рыльск ещё держались, остальные крепости были захвачены врагом. Юго-восточнее крымчаки и казаки атаковали недостроенную ещё белгородскую оборонительную черту, правда, безо всякого успеха, а их отчаянные попытки прорваться на Русь пресекались с великим для них уроном. Даже недостроенная до конца черта, состоящая из валов, засек и крепостей, представляла для кочевников непреодолимую преграду. Несмотря на успехи, из Каширы уже шло несколько стрелецких полков, на помощь засечникам. Тем временем, воевода Прозоровский в Москве собирал рати для выручения Смоленска, ожидая подхода нижегородских, казанских и прочих полков и ополчений.

Польско-русское порубежье, Мстиславль, конец сентября 7143 (1635).

Гетман Калиновский оценивающе смотрел на московские полки, изготовившиеся к обороне на склоне урочища, который местные жители называли телячьим рвом. Леса и заболоченная местность окружали урочище с двух сторон.

'Московитам не убежать' - отметил Калиновский.

Правду сказать, некоторое опасение у поляка вызывали рогатки и составленные вкруг повозки, за которыми находились стрельцы - уж больно хорошо московиты использовали эту защиту, с успехом отбиваясь от врагов. Но сегодня Калиновский был уверен в победе - его войско больше московитского раза в три, да ещё полк немецких наёмников в резерве.

- Нам известно, что московиты стоят тут четвёртый день лагерем. Они нас ждут, пан Калиновский, - подошёл поручик немецких наёмников Мартенс.

- Вы думаете, они хорошо подготовились, поручик? Это ясно, как Божий день.

- Меня смущает лес, окружающий позиции врага. Не приготовили ли они нам какой-нибудь сюрприз?

- Что они могут приготовить? Ещё один полк стрельцов, спрятанный между деревьев? Ваши солдаты их легко перебьют в схватке!

Мартенс пожал плечами:

- Ваши пушки, пан Калиновский. Надобно бить по рогаткам, стараться разбить или поджечь повозки. Тогда основное дело будет за вашими гусарами, мы же пройдёмся железным кулаком, утверждая победу.

- Так и будет, - кивнул гетман.

Четырьмя пушками, что были у поляков, удалось довольно быстро разбить несколько повозок, стрельцы же, поднимая раненых, медленно пятились к склону. Покуда не кончился порох для пушек, Калиновский приказал стрелять по рогаткам, чтобы гусары смогли ворваться в проходы и устроить резню. Удалось и это, в нескольких местах рогатки были размётаны, а московиты, тем временем, уходили далее, изредка стреляя по гарцующим близ рогаток всадникам.

'И правда, засаду готовят, проклятые схизматики!'

- Дозвольте атаковать московитов, пан Калиновский! - подскакавшему к гетману на взмыленном жеребце капитану Качмареку не терпелось обрушиться на сбившихся в несколько толп стрельцов.