Зерно жизни - Дмитрий Хван

Дмитрий Хван

ЗЕРНО ЖИЗНИ

Гибнет в потоке времени только то, что лишено крепкого зерна жизни и что, следовательно, не стоит жизни.

Пролог

Архипелаг Новая Земля, залив Рогачёва, июль 2008

Вертолёт совершал уже второй заход, облетая на небольшой высоте высадившуюся на полуострове Утиный группу залётных гринписовцев. Эти борцы за чистоту природы и за чьи-то интересы, в сумраке полярного дня, спустив моторные лодки со своего «Arctic Sunrise», высадились на Новой Земле. Корабль гринписовцев пришёл ещё вчера из Архангельска. В составе экспедиции заявленной ещё несколько дней назад на базе Архангельского морского пароходства, были экологи из США, Канады, Норвегии и других стран, шесть человек — от экологических и правозащитных организаций России. Экологи ранее направляли запрос в министерство обороны Российской Федерации на право посещения и высадки на Новой Земле, но ответа не получили. Но они намеревались даже в случае отказа высадиться на Новой Земле и провести митинг, чтобы привлечь внимание всего мира к проблеме загрязнения окружающей среды радиоактивными отходами и последствиями ядерных испытаний. Поначалу гринписовцы хотели высадится в Белушьей Губе, но там их жёстко блокировали пограничные катера базы и кораблю экологов пришлось встать на якорь у острова Ярцева. Хотя корабль и пасли, вылазку экологов военные проморгали — хоть и полярный день, но время-то ночное. Теперь эта свора зелёных устроила свой шабаш на берегу, установив огромные транспаранты с призывами «соблюдать и прекратить» в разных вариациях.

Они снимали друг дружку на камеры, давая сами себе интервью, гримасничали и показывали непотребные жесты облетавшему их становище вертолёту, вызванному из базы в Белушке. Такая же ситуация уже была, ещё при СССР, который находился на последнем издыхании. Тогда корабль Гринписа с одноимённым названием уже подходил к Новой Земле, но был арестован, хотя четвёрка скромных разумом экологов всё-таки смогла высадиться на берегу, взяв пробы и, видимо, отработав чей-то заказ сполна. Кстати, «гринписовцы» уже тогда получили на руки совершенно секретные лоцманские карты фарватеров и кучу другой закрытой информации. А ведь тогда им помогали в этом депутаты Верховного Совета СССР и, хотя сейчас таких иуд с зелёными не было, высадится на Новой земле они смогли в гораздо большем количестве.

К полудню из Белушки прибыл катер с военными моряками, после чего экологам было предложено немедленно покинуть берег и уплыть на свой корабль, после чего его отконвоируют обратно в Архангельск.

На эти разумные слова зелёные ответили в своём духе — они просто взяли и устроили костёр из своих моторок и, провоцируя моряков на применение оружия, стали обступать их, ругаясь и улюлюкая.

Флотский офицер, связавшись с начальством, приказал морякам грузиться на катер.

Отплытие военных гринписовцы приняли за свою победу и устроили свой праздник жизни, даже откупорив бутылки с шампанским.

Американцы радостно что-то докладывали по спутниковому телефону, на это мало обращали внимание остальные.

Вечером, на берегу полуострова, где расположились гринписовцы, совершил посадку вертолёт. Прибывший из Белушьей Губы грузный майор объявил группе экологов ультиматум — или они грузятся на катера и их отвозят на их корабль или они будут экстрадированы силой и в дальнейшем их ждёт судебное разбирательство за нарушения законодательства Российской Федерации. В ответ, разгорячённые алкоголем экологи, освистав майора, устроили свалку у вертолёта. Моряки, прибывшие с майором, пытались оттеснить буянивших гринписовцев от винтокрылой машины, но успеха это не приносило. В конце концов, наступила развязка конфликта — из толпы кто-то кинул бутылку из-под шампанского и тяжёлое стекло врезалось точнёхонько в голову майора. Тот потерял сознание, осев на каменистую землю.

Моряки, синхронно щёлкнув затворами, открыли огонь в воздух — толпа отхлынула, продолжая выкрикивать оскорбления в адрес военных. Воинам пришлось пустить в ход приклады.

А пару часов спустя подошедшие катера и вовсе наблюдали сюрреалистическую картину. В лагере экологов происходило что-то непонятное: внезапно появился высокий, на сколько хватало глаз, столб света и внезапная белая вспышка, заставившая даже моряков в заливе зажмурить глаза, а то и вовсе отвернуться, прикрыв ладонями глаза. Слышался громкий треск, схожий со звуком ломающихся деревьев. Ярко-белое свечение продолжалось в течение нескольких минут и затем, как, внезапно появившись, оно внезапно и исчезло.

Радировав на базу, катерники получили задание подойти к берегу и узнать, что произошло в становище зелёных, выяснить, что эти недоумки взорвали.

Четвёрка моряков, во главе с мичманом, высадилась на берег, то, что они наблюдали, немало их шокировало и даже напугало. По берегу слепо бродили, спотыкаясь, оглушённые люди, многие сидели или лежали на земле, несколько тел были буквально вплавлены в каменистый грунт. В лагере явно ощущалось резкое повышение температуры воздуха, вокруг раздавались негромкие щелчки, воздух был разрежен, пахло палёным мясом и пластиком. Со всех сторон раздавались громкие стоны и крики о помощи, причём на разных языках. Мичман почувствовал неприятное чувство вибрации вокруг, отражающееся на организме неприятным зудом.

— Так ребята, уматываем отсюда срочно! Тут работа явно не для нас, а для химиков, — изменившимся голосом проговорил мичман. Моряки бросились к лодке. В ночном, судя по часам, сумраке полярного дня на полуостров высадилось пара десятков человек из НИЧа в костюмах химзащиты, с необходимым оборудованием для радиационного контроля. Однако, к немалому удивлению, радиационный фон был в норме. Если нормой можно назвать то, что тут недалеко расположен Полигон. Температура воздуха тоже была в норме, видимо эффект от вспышки был кратковременный.

На поставленные вопросы люди отвечали с трудом, речь была бессвязна и малопонятна, с иностранцами вообще не связывались, понять их сейчас было невозможно. Но, как стало известно, в ходе эвакуации пострадавших, к ним световая вспышка и следующим за ней тепловой эффект отношения не имели. Они вообще обвиняли военных, что те испытали на них свои новые разработки и это им даром, мол, не пройдёт. После тщательного обследования места трагедии не было найдено ничего способного вызвать наблюдаемые ранее световые и тепловые эффекты. Никаких следов химических или взрывчатых веществ не было обнаружено. На катера эвакуировали двадцать четыре человека, и пять обгорелых тел экологов. Однако, судя по спискам, полученным от главы экологической экспедиции, бесследно исчезло трое гринписовцев, один американец и двое канадцев.

Военные работали на месте вспышки в сумраке полярного дня, пытаясь обнаружить останки троих экологов, да хотя, какие там, к чёрту экологи!

Всем давно известно, чьим интересам служит эта организация. Сколько уже было случаев, когда так называемые экологи: и внешние и внутренние, на поверку оказывались обыкновенными шпионами, получающими деньги за предоставленную информацию.

В районе трагедии так и не удалось найти останки троицы пропавших гринписовцев, как собственно, не удалось найти вообще ничего. Никаких признаков недавно разыгравшегося действа света, звука и высокой температуры.

Было решено сворачиваться, оставив до фактического утра попытки найти зацепки для объяснения произошедшего.

Собираясь у берега для погрузки, мужики из научно-исследовательской части обсуждали увиденное, делясь наблюдениями. Сходились на одном — на том, что нечего не непонятно и у этой ситуации абсолютно неясная история. И что почти все чувствовали непонятный зуд в теле, находясь неподалёку от места, где были погибшие.

— А где Васильев? Чего он телится там? Эй, Васильев!? Николай!

Мичман Васильев не отзывался, со стороны площадки бывшего лагеря экологов были слышны лишь хлопки материи разбросанных ветром транспарантов. Капитан второго ранга, взяв двоих старших лейтенантов, решил ещё раз пройти по месту их недавних работ. Николая не было видно, не отзывался он и на выкрики. Около места, где погибли экологи, капитана опять неприятно затрясло, но на этот раз намного сильнее. Пройдя ровную площадку, они упёрлись в отлогость начинающейся каменистой гряды.

— Стоп, назад, пройдём ещё раз, — приказал капитан, — Ничего не понимаю. Не белый же медведь его сожрал.

Белый медведь, конечно, тварь опасная, зимой отирается возле помоек или камбузов, жрёт отбросы и гарнизонных собак, а при случае может закусить бойцом. Но не тут же. При повторном подходе к месту выемки трупов из грунта, капитана опять неприятно затрясло.