Ветувьяр - Сия Кейс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Раздетая демоница ничем не отличалась от обыкновенной женщины. Нет, камарил, конечно, не ожидал, что вместо грудей у нее будут рога или что-то в этом роде, но все равно оскорбился. Нечисть не должна быть столь прекрасной.
Между тем, демоница взяла своего спутника за руку и повела к берегу реки, где их дожидалась заранее подготовленная узкая лодка. Нэриус утверждал, что суденышко было точной копией того, на котором по этим водам проплывала когда-то Этида — даже резьба и узоры на бортах и носу были в точности воспроизведены по требованию новой королевы.
Демоница буквально затолкала своего спутника в лодку, заставила его улечься на дно и только тогда, приняв кинжал из руки южанина, взошла на борт сама. Стоя прямо, словно статуя, она возвышалась над демоном с ножом и свитком в руках. Ланфорд никогда не думал, что станет свидетелем подобной ереси, душа его болела от неправильности происходящего, но он усилием воли заставлял себя оставаться на месте, возле Нэриуса, который с восторгом следил за обрядом и совсем не походил на того, кому подобное зрелище могло быть противно.
Королева развернула свиток и, не медля ни секунды, принялась громогласно зачитывать:
— Aeisintaau iia laoeia, egaak ae inoeay ieoar…
Голос ее походил на рычание, и Ланфорд, хоть и обученный древнекирацийскому, практически не разбирал слов. Он и Геллиуса-то не слушал, когда тот в перерывах между стонами от боли пытался что-то продиктовать Нэриусу, а потому то, что читала сейчас демоница, оставалось для камарила загадкой. Его внимание зацепилось только за слово “бессмертие” — или это была “смерть”? — он так и не понял.
В любом случае, теперь он догадывался, чего хочет эта королева. Она собиралась принести в жертву другого двуликого демона, чтобы заполучить бессмертие, и Нэриус ей в этом помогал. Ланфорд не сомневался, что глава ордена не просто так приказал ему ждать — он хочет провести подобный обряд и для себя.
Такие люди, как Нэриус, уж точно хотят жить вечно.
А демоница тем временем заканчивала свое заклинание, каждое ее слово становилось тверже и громче предыдущего, и с каждым этим словом факелы на шестах разгорались все ярче, пока в пещере не стало светло, как солнечным днем.
Дочитав заклинание, она отшвырнула свиток в сторону, и он медленно, словно опавший с дерева листок, опустился на воду. Королева и думать про него забыла, склонившись над своей жертвой с кинжалом в руке. Обряд только начинался, а Ланфорду уже хотелось отмыться от царящей здесь ереси и скверны.
Камарил стоял достаточно близко, чтобы в деталях видеть то, что происходило в лодке. Королева полоснула кинжалом демону по груди, и по его белой коже потекла кровь, но для обряда этого было недостаточно. Следом демоница разрезала кожу себе на ладони и поднесла руку к ране своей жертвы. Кровь капала бывшему королю на грудь, смешиваясь с его собственной, он закричал, словно от нестерпимой боли, но демоница не обращала на него никакого внимания. Она продолжала держать руку над его раной, красные дорожки стекали по ее тонкому запястью, а глаза сверкали бешеным безумным огнем.
Ее необходимо было убить прямо сейчас, пока не стало слишком поздно. Пока она не стала живой богиней.
Но Ланфорд стоял на месте как вкопанный, чувствуя, что не может даже пошевелиться. Неужели ересь завладела и им?
Видимо, сочтя, что крови пролито достаточно, демоница выпрямилась во весь рост и развела руки в стороны — одну окровавленную и вторую, что сжимала кинжал:
— Aeisintaau!
Меньше всего Ланфорд ожидал, что что-то действительно произойдет. И это было досадной ошибкой.
Вода в реке, еще мгновение назад тихая и спокойная, вдруг взмыла вверх — это были не просто бушующие волны, а буквально стена из воды, словно на дне произошел взрыв, и река вздумала выплеснуться из берегов. И в центре этого взрыва была лодка, которая все еще оставалась на том же месте и даже не шелохнулась от внезапно обезумевших волн.
Поток воды ударился о потолок пещеры и с той же силой рухнул вниз, на прежнее место. Шум стоял такой, словно Ланфорд оказался в сердце водопада, брызги сыпались во все стороны, но почему-то не гасили факелы, а даже наоборот — еще сильнее разжигали их.
Камарила с Нэриусом окатило ледяной водой с головы до ног. Ланфорд пытался не сводить глаз с лодки, но, судя по всему, отвлекся, потому что когда он снова посмотрел на демоницу, глаза ее изливали свет, а на руке не было ни следа крови. Она убрала с лица насквозь промокшие волосы и оглядела пещеру.
На мгновение Ланфорд поймал ее взгляд, и теперь в нем и вовсе не осталось ничего человеческого. Глаза ее из карих сделались золотыми, и хоть они уже не светились так, как в первую секунду, неестественность их приводила в ужас.
Демоница долго смотрела на свою раненую ладонь, которая вновь стала невредимой, а потом словно вышла из оцепенения, вспомнив о принесенном в жертву ветувьяре.
— Тейвон! — Крикнула она, опускаясь к нему.
Окровавленный демон ей не ответил.
*
— Тейвон! — Доносилось до него так глухо, словно кричали через толщу воды или непроходимую стену.
Это была Ингерда. Тейвон знал это, но никак не мог проверить — глаза не открывались, а грудь жгло такой адской болью, что не было сил даже кричать. Но хуже всего было опустошение, что захватило его целиком и полностью — оно ощущалось так, словно из души Тейвона с корнем вырвали что-то важное, жизненно необходимое. Как будто отрезали половину сердца.
Он чувствовал, что залит водой, и ощущал, как лодка под ним качается на слабых волнах. Это такая смерть у него будет?
Сейчас Тейвон с удовольствием бы рухнул в ледяную воду и пошел бы ко дну, лишь бы не чувствовать эту боль и пустоту в груди. За что ему это мучение!?
Не прошло и минуты, как лодка, назло желанию Тейвона утонуть, причалила к берегу. Его подняли чьи-то руки, набросили на плечи плащ и уложили на что-то твердое. Все это время вокруг раздавались чьи-то голоса, но женского среди них не было, да и слов Тейвон разобрать не мог.
Глаза его под закрытыми веками реагировали на свет — так он понял, что все еще находится в той пещере, но вскоре свет исчез, и только тогда Тейвон осознал, что его, лежащего, куда-то несут.
Он вдруг так испугался, что его сочтут покойником, что попытался пошевелиться, на
