Клан – моё государство 3. - Китлинский

– А я думал там вагон хитростей, но всё, оказывается, проще пареной репы,- разочаровано произнёс Снегирь.

– В баню?- спросил Сашка.

– Да.

– Чтоб вони не было?

– Ну, тебя, Саш! Теперь ты меня этим смрадом попрекать станешь при каждом удобном случае?- обиделся Снегирь.

– Не дрейфь, не буду. Юмор надо поддерживать и колоть в ответ. Я тебе о вони и как от неё избавиться, а ты мне в ответ вопросом, что, мол, завонялся там, небось, до сих пор отмыться не можешь? И тогда в тебе не останется обиды на подколку.

– Хитрый ты.

– Как сивый мерин,- Сашка хохочет.

Они вваливаются в баню. Там в раздевалке четверо. Это прибывшие на шахту добытчики в набор. Здороваются.

– Александр! Ничего что мы на пару дней раньше?- спрашивает один. В ответ Сашка задает ему вопрос:

– Спирту много притащили?

– Так сколько смогли снести, столько и притащили,- отвечает мужик, и все смеются. Они знают, что Сашка не запрещает пить. Пейте, но не во вред проходке. И все пьют, не таясь и не ныкаясь от взглядов. Мужик продолжает:- Мы решили по снегу добраться, снегоходами, чтобы потом пешедралом не потеть.

– Где технику бросили?- это второй и последний вопрос по существу, который задает Сашка.

– В зоне оставили,- звучит ответ.

Снегирь присматривается к мужикам. Все молоды и здоровы, все как один бородаты. Руки у всех огромные, мозолистые. Пальцы кистей один в один, как хватающий лес погрузчик. "Такие клешни схватят, хрен вырвешься,- думает Снегирь, раздеваясь.- Пока применишь приём – порвут на части, порвут в куски". Один из мужиков замечает на правом предплечье Снегиря наколку, характерную для рода войск и кричит в мойку:

– Валентин! Иди с земелей по-ручкайся. Твоего полёта, однако, птица.

Из мойки появляется пятый. Пропорционального телосложения, среднего роста, как все в бороде, его глаза упираются в предплечье Снегиря. У него такая же наколка. "Вот тебе и на!"- Снегирь внимательно всматривается в мужика, пытаясь в нём кого-то узнать. Мужик протягивает руку для пожатия со словами:

– Не тужься! Меня ты не знаешь. Я на пять лет раньше тебя выпускался. Валентин Рассоха. Слышал?

– Ещё б!- Снегирь жмет руку.- Твои рекорды прохождения полосы препятствий до сих пор никто не побил. Год назад я там был последний раз. А ты как тут оказался?

– Местный я козёл. Такая вот петрушка, Андрей.

– Могиканин,- поддразнивает мужик, сидящий напротив.

– Этих гусей не слушай. Больно языкастые. Александр?- обращается Валентин к Сашке.- Он к нам совсем прибился или как?- Сашка в ответ пожал плечами и молча пошёл в парную, шлепая ступнями по полу.- Значит, завис на восходящих потоках,- определил Валентин.

– Пока, да,- отвечает Снегирь.

– Служил где?- в лоб спрашивает Валентин.

– Кто, думал я, мне тут этот вопрос первым задаст,- Снегирь улыбается.- А ты где?

– Чудак!- сокрушенно говорит Валентин.- Я без умысла. Из простого любопытства. Это вон Александру не надо ни о чём спрашивать, а мы приземленные. Нам знать лишнее не положено. Свою часть работы сделаем и дело с концом. Последнее место службы у меня – личный телохранитель генерального секретаря. Горбачёва оберегал. В 1990 уволился к чертям собачьим, вернулся домой, женился, двое мальцов у меня уже, погодки. Ещё спроси о чём-то,- предложил Валентин.

– С Александром давно знаком?

– С рождения. Тут, Андрей мало кто сыщется, кто его не знает. Мы с ним родились в одном приисковом посёлке, на одной улице,- Валентин хлопнул Снегиря по плечу.

– Тогда вопросов больше нет.

– А ты у кого служил? В каком звании уволился?

– Армейская разведка генштаба, оперативное управление Потапова, подразделение полевой разведки Апонко. Уволился капитаном, точнее звание дали под увольнение,- Снегирь махнул рукой.

– Валь! Что это за команда?- спросил один из мужиков.

– Всякий там спецназ. Диверсанты всех видов, снайперы, слухачи, смотровые, загонщики и прочие. А он по штату из команды "крысоловов". Специалист по задержанию опасных диверсантов. Так?- Валентин смотрит в глаза Снегирю.

– Так. Группа захвата,- ответил Снегирь.

– Это КГБ, что ль?- опять бросает вопрос мужик.

– Сам ты КЭ-ГЭ-БЭ,- Снегирь встал и двинулся в мойку.- Сказано, разведка генштаба. Что за люди!- в сердцах говорит Снегирь.

– Обидчивый,- подметил мужик.

– И правильно,- поддержал Валентин Снегиря.- Это две конкурирующие конторы. Будучи при Горбачёве Михаиле Сергеевиче я представлял КГБ, но были в той команде и люди от армейских, так как генеральный ещё и верховный командующий. Один мы хлеб ели, одну работу по его охране делали, а друг друга готовы были в клочья порвать. Так-то.

Из парной выскочил Сашка.

– Ебать-копать-колотить!!! Нажарили, блядь! Хотите новую баню строить?- он сел на лавку в предбаннике.

– Переборщили малость. Думали, что тут котёл стоит приличный, а он всего на кубик, как потом выяснилось. Перед вашим приходом кипеть перестал. Вот сидим, ждём, пока вода осядет, взбаламутилась. Мы выпарились давно,- Валентин приоткрыл двери, сразу пахнуло весной.

– Деятели,- чертыхнулся Сашка.- Как в посёлке?

– Жизнь бежит. Товара нет, пустые полки. Продснаб разводит руками в стороны. Иголку купить – днём с огнём не сыщешь,- пожаловался один из мужиков.- Спирт вот пока ещё есть да спички.

– Но с голода не пухнете?- Сашка присел на корточки у лавки.

– Кто что ест в тайне, но пока не пухнут. Ситуация интересная. Зарплаты нет полгода, полки пустые, народ не бузит, но и зубы на полку не кладёт. Как определить формацию, в которой мы оказались?- мужик захохотал. Его поддержал ещё один, который сквозь смех спросил:

– Это вопрос к Валентину. У него Горбачёв друг, хоть и бывший.

– Идите оба в задницу,- огрызнулся Валентин.

Вышедший из мойки Снегирь, добавил:

– В шахту.

Долго смеялись, подталкивая друг друга. Все были горнорабочими с золоторудной шахты. Когда перестали гоготать, слово взял Сашка.

– Определить просто. Это социалистический капитализм, развитой и окончательный. Ну, где ещё в мире человек станет работать, если ему не платят? Да только у нас. У них даже безработный требует к себе уважения выплатой пособия. У нас даже придумали выход уникальный – отпуск без содержания. Иди и выкуси,- и Сашка сложил пальцы фигой.

– Александр! Юридически этому есть природа какая-то?- спросил Валентин.- Вот у нас.

– Как же ты хотел, если все вдруг стали акционерными обществами да ко всему закрытого типа? И у государства там есть доля. Хороший кусок. Вот они собрались втихаря, эти акционеры-владельцы и представители государства, выбрали генерального, его замов, президента из своих. Какие они руководители никто не думает. Вон выбрали Каданникова на ВАЗе не потому, что у него светлая голова, а потому что все знают о его связях вне страны и внутри оной. Худо ли, бедно ли, но он кредиты в Москве и за границей найдёт, так как такому производительному предприятию стоять никто не даст. А сам завод то стоит, то работает и это простого работягу не занимает. Он на предприятие приходит по двум причинам, уже привыкнув к невыплате заработной платы. Он приходит, чтобы получить льготу. Какую? Да тот же детский сад для ребёнка, кто-то стоит в очереди за квартирой и так далее. И все они ко всему приходят воровать. Воровство их теперь кормит. Запчасти. Они всегда были дефицитом, как в анекдоте про Горбачёва и рабочего подшипникового завода. Перспектив у таких предприятий в нашей стране нет. Рухнет этот монстр когда-то раз и навсегда. Никто его уже не поднимет. Ни новые модели, ни новое руководство, ни продажа. Одно ясно как день. Теперешние руководители оттуда пустыми не уйдут. Они свои деньги уже сделали.

– Почему встанет?- усомнился Снегирь.- Тачки у нас в стране были всегда в не меньшем дефиците, чем запчасти.

– Потому, что в экономической части этого гиганта заложены глупые до ужаса вещи. Он убыточен при том, что с его баланса сняты, это к примеру, все посторонние нагрузки. Дома отдыха, детские сады и прочий культ. Даже если с него налоги не требовать, всё равно он банкрот. Его строили для престижа, вливали дотации постоянно. Он заглатывал всё, как аллигатор кабанчика на водопое, хрясь и нету. Чтобы он процветал со своим миллионным объёмом производства машин в год, надо, чтобы цена на них была внутри страны не ниже 30 тысяч долларов, а кто столько за это лохматьё станет платить? Лучше купить за такие деньги новый БМВ или "фольксваген". А сейчас ему для работы надо четверть средств российского бюджета. А кто позволит себе отнять у пенсионера кусок хлеба? Таких совсем придурковатых в правительстве нет. Его, когда строили, с чисто географической точки зрения, рассчитывали на то, что все комплектующие части станут приходить из мест к нему близких. Токмо близко по нашим меркам – это не Италия, где поставщики из Франции и Германии рядом, в каких-то паре сотен километров. Так это по хорошим дорогам. Где вы видели нормальные дороги у нас? А про зиму кто думал, когда возводил эти уродские цеха? Да их отопление стоит больше в год, чем весь этот урод вместе с оборудованием. Вот вы великие труженики золотодобывающей промышленности, за которой во все времена был приоритет, сидите в бане, пьёте спирт, а пришли сюда, чтобы заработать копейку для своих семей, помочь старикам, знакомым. Пришли не от жизни хорошей. Почему? Потому, что знаете, Александр Карпинский умеет держать данное слово. Он сделает всё, как обещает, без лозунгов и бумаг, контрактов и прочей ереси. Только на доверии. Слово на слово. Также вы знаете, что он даром денег не даст и потребует работы тяжкой, пахать надо будет в три раза больше, чем на акционерной шахте в посёлке. И вы берёте отпуска без содержания и спешите сюда, ко мне. Ваши жёны уже получили за вас тридцатипроцентный аванс, доставлено им и продовольствие необходимое. Вон у Валентина у меньшего пацана жуткий диатез. А я и об этом знаю, лекарства уже достал и привезут вот-вот. Пусть у тебя, Валя, за это не болит, будет всё нормально у парня твоего. Хатабыч уже провёл ему обследование и всё расписал. Вы прекрасно знаете, что мне это сто лет не надо, но я это делаю не ради вас и вашего доблестного тут труда. И вообще я тут торчу не ради этого германия или золота, будь они прокляты сто лет. Я всем этим занимаюсь по причине тривиальной. Мы земляки – это раз. Вы со своими натруженными руками и семьями не нужны государству – это два. Но я вас бросить не могу на произвол судьбы, совесть мне так поступить не позволит. Но даром давать – нет. Тут хрен кто от меня дождётся. Все жилы с вас вытяну, все силы тут оставите. Причём сами, добровольно. Я вас не стану подгонять. Почему? Да потому, что нет между нами пустых вопросов и обманок. Вы всё знаете, я всё знаю. Чисто меж нами. А там, в отношениях акционеров сплошная муть. Они пишут какие-то бумаги, где в текстах предусмотрены хитрые варианты ныканья средств, варианты возможных проколов и неуплат, подвохов и подсидок. Пишут заведомо. Для меня доставить сюда проблема, не в стоимости, дело копеечное, а в вопросе тишины. Это теперь не просто, каждый сучок готов заложить, если ему не уплатить.