Рыба, кровь, кости - Лесли Форбс

Не ты один пострадал из-за того, что я совершила. Мой страшный поступок стоил мне любви других моих детей — и любви Аруна, в конце концов. Ходили дурацкие слухи об «индийском докторе», замешанном в уайтчепельских убийствах, ведь люди знали, что Арун лечил некоторых нищих обитателей этого квартала, так же как лечил Джозефа. Я умоляла Аруна бежать от сплетен и мести, для которой он стал бы легкой мишенью. Он не хотел оставлять свою жену и детей, но я обещала ему, что у них всегда будет кров. И он уехал, вернулся в Индию и взял свое прежнее имя.

Я знаю, он сомневался в том, что двигало мною в ту ночь; думаю, он умер с этими сомнениями. Арун настаивал на том, что Джозеф не был жестоким человеком. Больным, да, психически неуравновешенным, безусловно, — возможно, потому, что Джозеф заставлял себя смотреть на такие вещи, от которых другие отворачивались; Джозеф сам вверг себя в преисподнюю, а потом снова попытался выбраться наружу. Отец сказал бы, что мы с Джозефом заплыли в Бокка Тигрис — Пасть Тигра и не смогли найти обратную дорогу. И если я ошибалась насчет Джозефа, как считал Арун, то почему убийства прекратились после смерти моего мужа?

О, но когда я вижу, каким прекрасным человеком ты вырос, я понимаю, что эта история, связавшая жизни трех человек, история, которая началась в одном саду и закончилась в другом, все-таки не могла быть напрасной. Ты должен верить, что я любила тебя больше всех моих детей, возможно, из-за твоего собственного доброго нрава, а возможно, в память о той любви, что я питала к Аруну Риверсу, который так и не узнал, что ты был его сыном».

— За этим вы проделали весь свой путь? — спросила миссис Риверс.

— Кажется, да, — ответила Клер.

Подумать только, а ведь она оставила Эдем, чтобы избавиться от всех этих костей и мелодрам! Но сказала ли Магда правду? Где был Арун, когда она убивала Джозефа, закапывала его?

— Ужасная история, — пробормотал Риверс.

— Странно, почему она так долго не говорила Уильяму, что он ее сын, сын Аруна, — сказала Клер старику. — В конце концов, если уж на то пошло, ей и не нужно было сообщать ему об этом. Или вам.

Что если Уильям Флитвуд был ребенком не Аруна, но Джозефа? Что если Арун вовсе не был так невинен, как настаивала Магда? Люди всегда стараются выставить свои действия в лучшем свете, даже в собственных дневниках. Как же узнать истину? Самая передовая компьютерная программа, со сложными графиками, показывающими точную ректальную температуру и температуру окружающей среды, сравнивающая ее с весом тела, одежды, влажностью, — даже она может определить время смерти лишь в пределах пяти часов и двенадцати минут; и она не может сообщить вам мотив или определить меру поступкам, совершенным сотню лет назад. Клер пришла к выводу, что история представляет собой слабо натянутую сеть, а то, что выскальзывает через нее и уплывает, и есть истина.

— Она перенесла несколько менее серьезных ударов за несколько месяцев до того, который унес ее жизнь, — объяснил Риверс, — достаточно, чтобы у нее появилось предчувствие смерти. До тех пор мы все считали ее бессмертной. Думаю, она хотела успеть очистить моего деда от всех возможных подозрений относительно его действий во время убийств и исчезновения Джозефа.

— Даже в Индии люди слышали о Джеке Потрошителе! — увлеченно заявила его жена. — Я всегда жадно следила за всеми теориями. Вы знаете, все больше стали говорить об этом индийском докторе как возможном подозреваемом. — Тут же, без всякой паузы она спросила, не выпьет ли Клер еще чашечку чаю, прежде чем возвращаться в Калимпонг.

— Спасибо, не откажусь, — ответила девушка. — Чай с этих плантаций?

— Эта дрянь! — фыркнула миссис Риверс, — Калимпонг никогда не славился чаем. Мы пьем дарджилингский «Каслтон» второго сбора. Лучшее, что здесь есть!

С чаем они съели еще немного черствого печенья, подававшегося на тарелках веджвудского фарфора с выщербленными краями, а потом мистер Риверс проводил Клер вниз мимо ухмылявшегося черепа. Пожимая девушке руку у двери, он заявил, что счастлив был познакомиться с нею.

— Обязательно заходите снова, мисс Флитвуд, как только окажетесь в наших краях. Миссис Риверс не шибко любит гостей — из-за своих суставов, понимаете, но… для семьи у нас всегда открыты двери.

Вместе они вгляделись в почти непроезжую дорогу, протянувшуюся за верандой, и задумались о малой вероятности еще одного случайного визита.

Сидя между Беном и Джеком в самолете, уносившем их в Лондон, Клер вспоминала тот образ, мистера Риверса на его веранде, — наложенный путем двойного, тройного экспонирования на изображения затерянных рек, одно за другим, а за ним маячили все жители тибетской деревни с их призрачным лесом и великий голубой занавес Гималаев, который растворялся в утреннем свете, как на картинах Тернера. «Земля растворяется в свете», — записала Клер; то говорил ее собственный голос, не Магдин, а новый голос, обретенный в пейзаже неизменных горизонтов: «В Японии это назвали бы „заимствованным видом”: когда удаленная сцена специально помещается внутрь снятого крупным планом изображения садовых насаждений. И куда бы я ни отправилась, что бы ни сделал Джек, этот заимствованный вид будет частью меня».

IV

МИКРОЭЛЕМЕНТЫ

Сад Салли

1

Все могло сложиться для Клер иначе, если бы Дерек Риверс не исчез вместе с женой в декабре, вместо того чтобы продолжать «помогать полиции с расследованием» убийства Салли. Если бы Дерек был здесь и подтвердил ее рассказ о том, что Джек занимался торговлей наркотиками (при условии, что он действительно подтвердил бы его), Клер, возможно, не устояла бы перед искушением позволить Баррету открыть посылку из Тибета, передать ответственность за будущее своего родственника в чьи-нибудь чужие руки. Теперь же исповедь Джека, которая опередила ее на три недели, лежала запечатанной на столе поверенного — этакая скрытая бомба замедленного действия. Оба родственника, сидя в офисе Баррета, не отрывали от нее взглядов, вцепившись в ручки своих стульев под орех, словно пара враждебных друг другу сфинксов.

— Вы хотите забрать это обратно, мисс Флитвуд?

Когда Баррет протянул ей посылку, проехавшую полсвета, она почувствовала, что той стороне ее лица, которая была обращена к Джеку, стало жарко. Вероятно, в эту самую минуту он раздумывал, насколько мог доверять ей, и как долго.

— Нет, — ответила она, — пусть останется у вас.

Поверенный взял в руки второй пакет, письмо Клер, в котором она отказывалась от своей части поместья Эдем в пользу Джека. Про себя она называла это изгнанием нечистой кажется, так делают, когда кто-то одержим? Изгнание единственный выход в их общей истории об одержимости, обладании и отказе от права владения. Теперь она понимала, что, должно быть, чувствовал ее отец.

— Ваше предложение весьма необычно, мисс Флитвуд. Вы так не считаете, Джек?

— Мы вообще необычная семья, Фрэнк. — Джек вытягивал из себя слова с выражением человека, вынужденного свидетельствовать вопреки требованиям здравого смысла.

— Вы же сами мне так сказали, когда я пришла сюда в первый раз, мистер Баррет, — вставила Клер.

— И все-таки вот так взять и отказаться от наследства… — Баррет поспешно добавил: — Конечно, это очень щедро.

Я стремлюсь к иному прошлому, мысленно произнесла Клер, а вслух спросила:

— Все законно, правда? Вы сказали мне, что я последняя женщина в роду.

— Если вы откажетесь от своих прав, собственность автоматически перейдет к следующему наследнику мужского пола. — Баррет кивнул в сторону Джека. — Навсегда.

Значит, на мне все и закончится, подумала Клер, сбрасывая с себя всю вину, которую Магда намеревалась передать своим наследницам.

— И вы попытаетесь добиться согласия попечителей на то, чтобы сдать мне в аренду дом Риверсов, раз они уехали?

— Я постараюсь сделать, что смогу. Учитывая ваше происхождение и щедрость в передаче основной собственности, да еще и с одобрения мистера Айронстоуна… не вижу никаких оснований для возражений с их стороны, разве только Риверсы вернутся.

Слоняясь по брошенному дому Риверсов в первое утро после приезда в Эдем, Клер не нашла ничего, что указывало бы на возможность скорого возвращения его хозяев. Дом номер один в поместье Эдем был пуст, за исключением обычных обломков потерянных жизней: старых программок, дешевого плеера, внутри которого все еще была кассета «Лучшее» Тома Джонса, нескольких пар грязных мужских трусов в углу шкафа. О том, что Риверсы исчезли, она узнала от Толсти и Мустафы, которые также сообщили ей, что подозреваемый в убийстве, которого она опознала, в январе предстал перед Королевской прокурорской службой, но его отпустили из-за какой-то неуточненной формальности. Теперь его больше не могли привлечь к суду, во всяком случае за это преступление. Местная газета выдвинула предположение, что ключевые свидетели попросили о сохранении анонимности, а когда прокурорская служба отказалась предоставить ее, полиция заявила, что не может обеспечить их безопасность. Еще один неубедительный исход, как и все, связанное с убийством Салли.