Годы войны - Василий Гроссман

Заводы, производившие пояски для снарядов, — их 3. Два из них разбиты английской авиацией в Германии, третий мы сегодня осматриваем в Лодзи. Гигантский станок для производства торпед, его устанавливали с 1944 года, но он так и не начал работать до нашего прихода. На заводском дворе, параллельно цехам, тянутся щели. Столы в заводской столовой. Над некоторыми столами таблички: «Только для немцев». Рабочий поляк говорит: «Как я зароблял 28, немец зароблял 45». 12-часовой рабочий день. Две кухни при рабочей столовой — немецкая и польская. Две продовольственные карточки немецкая и польская. В цехах огромные транспаранты на немецком языке: «Ты ничто, твой народ все».

Наказания: опоздание, уронил инструмент, мастеру показалось, что ты ленился, — бьют по морде, карцер (карцеры в подвалах цехов).

Кислородный завод Франца Вагнера. Раздевалка для поляков. Завод Вайгт — производство снарядов.

Лодзь — Лицманштадт — переименован в честь немецкого генерала.

В русской семье русского генерала Шепетовского (ныне покойного) мы, четыре еврея, представляем Россию. Дочь генерала Ирэна не понимает русского языка, она говорит по-немецки и по-польски. Гехтман, выразительно картавя, поет ей волжские песни.

В гетто в Лодзи. Песня гетто «Не нужно тосковать и плакать. Завтра будет легче, солнце засветит и для нас». Гетто открыто 1 мая 1940 года. В гетто бывали три кровавых дня — среда, четверг и пятница. В эти дни немцы фольксдойчи — убивали евреев в домах.

Первоначально в гетто было 165000 лодзинских евреев, 18000 евреев из Люксембурга, Австрии, Германии и Чехословакии, 15000 евреев из польских местечек — Калиша и проч. 15000 из Ченстохова, в общем, наибольшее число евреев в гетто было 250 000 человек. Начался голод. В день умирало 150 человек. Немцы были недовольны малыми темпами смертности.

Первая акция в декабре 1942 года — 25000 человек здоровых мужчин и женщин были увезены якобы на работу и уничтожены.

Детская акция в сентябре того же года. Дети от грудного возраста до 14 лет, а также все старики и больные были уничтожены. Всего 17000 человек. Машины, вывозившие детей, через 2 часа снова приходили за новой партией.

Систематически вывозили «на работу» по 800-1000 человек и уничтожали.

Первого января 1944 года в гетто осталось 74000 человек. Начальник гетто — торговец чаем амслейтер Ганс Бибов.

Перед ликвидацией гетто выступили обербюргомейстер Братфиш и Ганс Бибов и заявили, что для спасения от большевиков лодзинских евреев, честно проработавших 4 года, командование эвакуирует их в тыл. Ни один еврей не явился на вокзал. Бибов вновь собрал митинг и арестовал массу евреев, затем выпустил их, сказав, что надеется на их сознательность. После этого стали силой вывозить по 2–3 тысячи в день. Из записок, найденных в пустых вагонах, выяснилось, что евреев вывозили в Масловицы и Освенцим.

К моменту полной ликвидации лодзинского гетто в нем оставалось 850 человек. Прорыв наших танков спас им жизнь.

Структура лодзинского гетто. Свои бумажные и металлические деньги. Почта и почтовые марки. Школы, театры, типографии, 40 текстильных фабрик. Много заводиков. Санатории. Фототека. Историческое бюро. Больницы и медицинская скорая помощь. Подсобные хозяйства, поля, огороды. 100 лошадей. Были введены ордена и медали за труд. Хаим Румковский — директор гетто, еврей-интеллигент, статистик. Румковский объявил себя первосвященником. В роскошных молитвенных одеждах он служил в синагоге, раздавал права на брак, на разводы, карал тех, кто имел любовниц. Он женился в 70 лет на молоденькой юристке, имел любовниц-школьниц. В честь его слагались гимны, он объявил себя вождем и спасителем евреев. Гестапо целиком опиралось на него. В гневе он избивал людей палками, наносил пощечины. До войны он был неудачником, разорившимся купцом. Он погиб следующим образом: когда в эшелон погрузили его брата, он, веря в свое могущество, заявил гестапо, что, если брат не будет освобожден, он сядет в эшелон вместе с ним. Румковский сел в эшелон и был отправлен в Освенцим. Вместе с ним пошла на смерть молодая жена. Румковский гордился тем, что когда-то из Берлина было отправлено письмо Хаиму Румковскому без указания города и оно было доставлено ему в Лодзь.

Лодзь — польский Манчестер. 15000 портных шили в гетто на немецкую армию. Им выдавали 400 гр. хлеба в день и 900 гр. сахара в месяц. В это время в варшавском гетто выдавалось 80 гр. хлеба. Бибов — человек очень умный, методичный, ласковый. Шеф гестапо — Братфиш.

Генигшус — пуля в затылок.

Религиозность в гетто резко пала, да и вообще евреи-рабочие нерелигиозны.

Бибов засылал в гетто много витаминов.

Помощник Румковского еврей Гертлер был в связи с гестапо, но сделал много добра. Человек он был очень добрый, и его очень любил народ.

Когда Гертлер вошел в силу и стал пользоваться большим уважением у немцев, Румковский его смертно возненавидел.

Еврейская полиция внутри гетто.

Больница в гетто вызывала восторг врачей из Европы. Профессор заявил: «Такой клиники я не видел в Берлине».

Гляйт — лист на жизнь.

В варшавском гетто было 300 врачей.

Геройская смерть доктора Вайскопфа в лодзинском гетто, который пытался перегрызть горло Бибаху.

Во главе восстания в варшавском гетто стоял лодзинский инженер Клопфиш.

Всех польских крестьян немцы выгнали из домов, отобрали землю, скот, утварь и поселили в скверных хибарках, заставив батрачить на немцев. Немцы были местные, а часть (160000) — пришлые из Украины, Волыни.

Детей польских крестьян не учили. С 12 лет дети работали принудительно.

Костелы были закрыты, оставили один из 20, остальные превратили в склады.

Батракам платили 20 марок в неделю и давали пищу. Детям платили 6 марок в месяц.

Продукцию немцы сдавали в магазины в городах. Им платили 20 марок за 100 килограммов ржи, 7–9 марок за сто килограммов картофеля.

Немец-крестьянин имел право оставить себе продуктов в количестве, достаточном, чтобы прокормить себя и семью.

Поляка-крестьянина послали в Дахау за то, что он еще до прихода немцев сказал соседу-немцу: «Зачем говоришь по-немецки, тут не Берлин».

В деревне сотский староста — остбауэрфюрер.

Несколько деревень объединял комиссар.

Вопросы о земле решались в городской или районной организации НСДАП.

Еще до войны на партийных собраниях нацисты собирались якобы для молитвы.

Немцы шли двумя волнами: одна — в 1941 году, другая — в 1944 году.

Немцы продавали полякам хлеб налево по 5 марок кило, пшеничную муку по 25 марок кило, кило сала — 200 марок.

Поляков учителей, врачей, ксендзов, адвокатов тысячами вывозили в Дахау и убивали.

Наш край немцы называли «вартегау».

Батраков закрепили, запрещали перемещаться — рабы.

Полякам запрещалось заходить в магазины, парки, сады.

В трамвае нельзя было ездить по воскресеньям, а в моторном вагоне всю неделю.

У бауэрфюрера Швандта было три мужчины батрака и три женщины. Он огромный толстяк, батракам ничего не платил, до войны у него были пивная и мелочная лавки. До войны он имел 4 моргена, а сейчас у него 50 моргенов.

Выполнение обязательных поставок немцам проверяла комиссия.

Полякам водки не давали, а немцам выдавали по праздникам.

Некоторые немцы не верили, что придут русские, и смеялись над теми, кто делал большие телеги для вывоза вещей. Так они не верили до последнего дня.

Крестьян называли «подлюги».

Поляков приговаривали к трем месяцам тюрьмы за пользование зажигалками, заряженными бензином.

Познань. Завод Фокке-Вульф, завод бронепоездов, автозавод, завод, производящий автоматы и гранаты, завод покрышек, завод Голяск — раньше делал мыло, теперь — винтовки, фабрика Голля выпускала шоколад, теперь патроны для винтовок. Производство крахмала, патоки, кантона, бумаги и пр.

Городок Шверценц. 11 километров от Познани. Мы живем на углу, рядом с контрольно-пропускным пунктом. Чудовищный грохот военной техники и день и ночь.

Появилась фигура, которую я никогда не видел: тайно выглядывающие из-за занавесок гражданские немцы.

Пехота едет в каретах, колясках, кабриолетах. Сверкают лак и зеркальное стекло. Ребята курят махорочку, заправляются, играют в карты. Подводы в обозах украшены коврами, ездовые покоятся на перинах. Солдаты не едят казенную пищу — свинина, индюшатина, курятина. В пехоте появились румяные, полные лица, чего никогда не было.

Немцы-гражданские, которых догнали наши танки, сейчас идут обратно. Их бьют, распрягают лошадей, поляки их грабят. «Куда вы идете?» — спрашиваю. Отвечают по-русски: «В Россию».

Здесь немцы пяти видов: черноморские, балканские, прибалтийские, фольксдейтше, райхсдейтше.

Уличные бои в Познани.

Командир полка жалуется: «Вот ворвались мы в одну из улиц, к нам кинулись жители, кричат: „Спасители, освободители наши!“ Тут меня немцы контратаковали и отбросили, выскочила их самоходка — я гляжу, те же жители повыскакивали и давай немцев обнимать. Ну, тут я приказал дать картечью».