Письма с Дальнего Востока и Соловков - Павел Флоренский

Дорогой Мик, недавно мне разсказывал один знакомый про броненосцев в Калифорнии. Зверек этот ок. 30 см. длиною и похож на ящерицу или на крокодильчика, но покрыт роговою бронею, вроде черепашьей. Их много видов. Тот вид, который мне описывали, не свертывается в клубок, а врывается при опасности в землю. У него очень сильные передние лапы. Когда броненосца окружат, то он почти мгновенно делает нечто вроде норы под землею и, быстро прорывая себе подземный ход длиною 10—12 метров, а на глубине ок. 30см., уходят* из окружения. Однако ход этот узок, его заваливает землею и дышать в нем почти нечем. Вероятно из за недостатка воздуха зверек к концу своего подземного корридора совершенно изнемогает. Это видно по грубости комьев земли в конце его, тогда как вначале земля разрыхлена. Охотники за броненосцами разрывают нору (тогда‑то и наблюдают, как разрыта земля) и находят броненосца полуживым. Из панцыря* его в Америке делают коробочки, футляры для пенсне и очков и т. п., говорят—очень изящные. В Калифорнии водятся также кайоты, мелкие волки, вроде шакалов и особый вид гремучих змей, небольших размеров. —Знакомый который разсказывал о Калифорнии плыл туда из Австралии на паруснике, в качестве матроса, т. к. ему было нечем оплатить переезд. Плыли далеко от берегов, не видели ни одного острова, только отмели, поросшие подводн. лесами водорослей, рыб да альбатросов. Это — огромная белоснежная птица с красным клювом и ногами и длинной, почти лебединой шеей. Высотою она, когда стоит со склоненной шеей, — более 100 см, а если подымет голову, то знач. больше. Размах крыльев 250 см и более. Раза два ловили альбатроса — и поймали. Ловят их на пробку, привязанную к бечевке и снабженную двумя латун. пружинками—клешнями, которые расширяются в клюве у горла. Вот рис. этого приспособления. Когда альбатрос схватит эту приманку, то пружинки расширяются в клюве и альбатрос сам идет за удочкой. Он очень силен, и когда его, на другой уже веревке, пускают на палубу, то человек не может его удержать, так что альбатрос может стащить за борт. Однако убивать альбатроса у матросов считается грехом, от которого можно погибнуть. Поэтому, потешившись с пойманною птицею матросы извлекают из клюва пробку и отпускают птицу на волю. Крепко целую тебя, дорогой Мик. He забывай своего папу.

Встречали альбатросов в Ю. полушарии. А в Северном, после долгого плавания (всего оно длилось 86 дней) увидели больших темносерых птиц, и капитан сказал, что следовательно берег отстоит на 3 дня пути—по прямом* направлению.

Дорогая Тика, на обороте я вторгся в твои владения и потому начинаю письмо ниже. С. И. пишет, что вы сделали успехи в музыке, я очень радуюсь им. Мику я писал о путешествии из Австралии. А тебе напишу о самой Австралии. Уже лет 30 тому назад это была самая культурная из стран, виденных моим знакомым, а видел он весь свет, кроме Африки. Ho население было немногочисленное, 4½ мил., из них 95% англичан, а 5% — всех прочих. Туземцев почти не осталось: за 172 года знакомый видел 3—4 человека «бушменов», т. е. кустарниковых людей. Они очень уродливы, с выдающимися скулами, приплюснутым носом, черные как каменный уголь. Возле Сиднея (в 30 км) существует их заповедник—деревня с 30—40 жителями, которая охраняется как музейная достопримечательность. Там представлен их быт и производства. Из них наиболее замечательны: производство кувшинов для воды и др. жидкостей и производство бумерангов. Кувшины плетутся, как панамские шляпы, из особой соломки, но настолько плотно, что вода не вытекает через их стенки, а лишь слегка сочится. Такой кувшин подвешивается под деревом на ветру, и вода в нем держится совершенно холодной и свежей, как родниковая. Бумеранг—это особое оружие из- тяжелого, евкалиптового дерева, примерно 3 кг весом. Форма его — вроде линейки с попереч. сечением как у футляра для очков. Бумеранг слегка согнут, длина его обычно ок. 80 см, а ширина ок. 6 см. Брошенный определен, образом (на что нужно умение и сила) бумеранг или попадает в цель (напр, в птицу) и падает под нею, или, если не попал, то возращается назад и м. б. подхвачен рукою. Обычно летит он по параллелограмму. Крепко целую тебя, дорогая Тика, и еще раз целую. Пиши и не забывай.

Дорогой Олень, разве тебе что–ниб. неясно в тригонометрии? Вообрази себе, что точка движется по окружности равномерно, а ты смотришь на это движение с ребра и с разных сторон. Тогда видимые движения точки (проекции движения кругового) и будут представлять тригонометрическ. функции. Если это усвоишь, то все остальное вытекает отсюда очень просто. — Недавно прочел 2 й том драм, произведений Бен Джонсона[2293], писателя нач. XVII века. Некоторые его драмы весьма интересны и сами по себе и как памятники стиля эпохи. Фигуры выпуклы, словно резные из дерева, обобщенными широкими плоскостями—очень напоминают троицкие деревянные игрушки. Чувствуется рука мастера, не в смысле высшего художества, а в смысле человека уверенного в своем ремесле, т. к. оно слагалось веками и опирается на тысячекратный опыт. Ho фигуры эти разставляются друг около друга, тоже как игрушки, не содержась в едином пространстве своего взаимодействия. Также и высказывания их, несмотря на хорошо построенную фабулу, самодовлеющи и не сливаются в сплошной поток словесного действия. Фабула—извне привносимый порядок, согласно которому расположены отдельные высказывания, точнее в котором они разложены, — путеводитель по изречениям. У Бен Джонсона много общего с Мольером. Ho Мольер наряднее, придворнее, острее и подвижнее, в Мольере больше блеска, а в Джонсоне — характерной английской добротности XVII века: строже, суровее, общественнее. — Кончаю перечитывать один из томов старого академ. издания переписки Пушкина[2294]. Письма Пушкина непременно надо читать так, как они напечатаны, т. е. вперемежку с письмами к Пушкину, и это — не только для понимания смысла писем, но, главное, чтобы оценить их качество — удивительное изящество мысли и изложения, прозрачность, отсутствие в них тяжелой мути, что свойственно всем прочим, хотя они часто принадлежали к передовым людям страны. В Пушкине все время чувствуется Моцартовская стихия. Крепко целую тебя, дорогая Оля, пиши.

Дорогой Кирилл, мама пишет, что тебе поручена какая‑то работа В. И., но не сообщает, какая именно. Мне интересно знать, чем же ты будешь заниматься и что вынес ты из своей летней командировки. Меня занимает мысль о биокосмической функции различных типов хим. соединений. He помню, тебе или Оле я писал об изолирующих оболочках организмов, а именно об их эстерной природе, причем совершенно особое место принадлежит здесь воскам или их ближайшим родственникам. Вот еще характерный пример — кутиновые оболочки растений и в частности—плодов и клубней, напр, яблок и картофеля. Кутин химически тоже относится к веществам типа восков, его считают смесью попилово–церилового и каприно–октадецило- вого эстеров, однако современные химики сильно ошибаются, объявляя смесями вещества, дающие смеси под теми или др. искусственными воздействиями. На самом деле подобные смеси получаются из комплексов, особых соединений, легко распадающихся в организмах уже не живущих. Когда–ниб. напишу тебе подробнее по этому вопросу, пока же ограничусь только общим указанием, что даже о неживых телах вроде нефти, камен. и др. углях, древесине и т. д. никак нельзя говорить, будто они — смеси тех продуктов, которые получаются из них, точнее — могут быть сделаны из них, при помощи фракционной разгонки, пиролиза и т. д. Все эти продукты — осколки сложных естественных образований, и последние, при процессе отличном, могли бы быть разбиты множеством иных способов. — Возвращаюсь к оболочкам. Обрати внимание, оболочка есть начало обособления даже неживой природы; каждая капелька, кристаллик, тельце обязательно покрыты кожицей поверхности, слоя, который можно разсматривать (обобщенно) как эстерный. Боюсь, мне приходится выражаться слишком кратко и ты не поймешь. До др. раза, дорогой. Крепко целую тебя.

Дорогой Васюшка, мамочка пишет о подарке, который готовите мне вы с Наташей [2295] Конечно я рад ему, хотя и боюсь, что тебе не хватит сил и времени на все заботы. В нашем роду на протяжении по крайней мере полуторастолетия не было дедов, а бабушки появились лишь в последнее время. Это бездедов- ство—глубокое потрясение рода и—чувства времени. Обычно, биологически и исторически, наследственность и стиль личности перескакивает через поколение, и потому в естественной диалектике рода внуки оказываются синтезом отцов и сыновей. Это дает связность роду, а потому и истории, не подавляя вместе с тем его внутреннего движения. Самое время, категория времени, свой эмпирический базис получает в этой диалектике рода. Три времени (наст., прошедшее и будущее) соответствуют трем сосуществующим поколениям, а другие времена (-plusquamperf. и futurum II-) могут почитаться роскошью, отвечающей большему числу совместных поколений. [Эмпирический базис пространства— свойство]. 1.5. Никак не могу закончить письма, отрывают, а ночью оказывается слишком поздно. Вот и сейчас, хоть 2 й час, а кругом говорят, и я не могу сосредоточиться. Я потерял мысль, —но в общем хотел сказать, что рождение 3–го поколения скрепляет связь времен. Думаю, что ты, став на мое место, поймешь во многом меня. —Теперь о другом. Только что пробежал в № 9 «Природы» статью Ферсмана об ИОНЕ, на которую обращаю твое внимание, а в особенности на указываемый там, но мне неизвестный, т. 3 «Іеохимии» Ферсмана [2296]. Подход Ферсмана к периодической системе в сущности неглубок, но именно потому глубокозначителен на фоне современных спекуляций. Ферсман идет, как и Менделеев, от непосредственно наблюдаемого и дает поэтому основу для безспорных выводов, представляющих огромное значение для химии и геохимии. Очень интересно дождаться 3–го тома «Іеохимии». Получила ли Наташа мое письмо? Получил ли ты ряд моих писем? Крепко целую тебя, дорогой. Привет Наташе. Сообщи, пишешь ли ты что‑нибудь. Кланяйся бабушке и, если увидишь, тете Соне. Видишь ли ты дядю Шуру? Еще раз крепко целую тебя, Васюшка.