Феникс (СИ) - Колышкин Владимир Евгеньевич

   - Тоскуете по Родине?

   - Сердцем - да, разумом - нет.

   - Поясните, будьте любезны.

   - Ну, разве можно тосковать по ребенку, который еще не родился.

   - В каком смысле?

   - Я все знаю. Мы находимся на Земле, в ее ранний период...

   - Вот как! Кто же это вам проболтался?

   - Никто не проболтался. Я умею наблюдать и делать соответствующие выводы. Как говорится, sapienti sat - разумному достаточно.

   - Ну что ж, мой дорогой доктор Ватсон, тогда, может быть, вы решите еще одну загадку.

   И я рассказываю Лебедеву то, что узнал от летчика Петрова. Минуту другую он переваривает услышанное. Потом начинает зачем-то расшнуровывать ботинок. Наконец, выдернув шнурок из дырочек, доктор растягивает его в длину и говорит:

   - Вот условная стрела времени. Оно течет, условно, от моей левой руки к правой. На одном конце находится начало нашего мира, на другом - его конец. А теперь мы соединим оба конца, что получится?

   - Кольцо, - отвечаю я, глядя, как в аккуратных руках доктора шнурок от его ботинка превращается в отвислое, неровное кольцо.

   - Совершенно верно. И это кольцо можно назвать петлей времени. Что из сего следует? - спрашивает доктор и, не дожидаясь моего ответа, который я уже готов был произнести, резюмирует: - Перенесясь в прошлое, где нам суждено жить и, по-видимому, умереть... мы через миллионы лет вновь родимся... и даже не вновь - вот он парадокс! - а просто родимся, проживем какую-то часть жизни в двадцатом веке, и даже увидим зарю двадцать первого, потом перенесемся сюда, скончаемся здесь, чтобы через миллионы лет... ну, и так далее. Это и называется петлей времени.

   - Дорогой доктор, откуда такие познания в столь далекой от медицины области?

   - Был у меня товарищ, настоящий друг, не то что некоторые... Миша Шилоносов, физик-теоретик, умнейший парень. Специализировался по коллапсирующим звездам, то есть черным дырам, с их чудовищной гравитацией и временными аномалиями. Мы с ним часто дискутировали на тему времени... Позже он ударился в религию, вступил в какую-то секту. Потом он с единомышленниками собрался ехать не то в Тибет, не то в Гималаи - искать Великих Махатм. Уехали они, да так и пропали с концами...

   - Н-да... все это весьма печально... - сочувствую я доктору.

   С минуту мы молча созерцаем, как испаряется туман под лучами солнца, восходящего над лесом. Ультрамариновые краски теней становятся прозрачней и мягче.

   - А можно ли ее разорвать, эту пресловутую петлю времени? - возвращаюсь я к интересующей меня проблеме.

   - Можно, если отменить принятое вами решение, лететь сюда.

   - Как же я его отменю? Ведь я уже принял решение...

   - Значить, невозможно, - выносит жестокий приговор доктор.

   - Послушайте, но разве не могу я в один из циклов сказать сам себе: "А ну это все на х-х-хрен! И не поеду.

   - Видите ли, Георгий Николаевич, вы никак не поймете простой истины, что нет никаких циклов! Все, что ни происходит в мире - происходит ОДИН РАЗ! Раз и навсегда. В этом и заключается величайший этический смысл Вселенной. Принимая решение, мы пишем на скрижалях истории, а скрижали эти потому и называются скрижалями, что решения наши бесповоротны, но в этом их, наших решениях, ценность и смысл.

   - А как же насчет "раздвоения" Хумета?

   - Тут налицо так называемый "археологический парадокс". Хотя ничего парадоксального в этом, в сущности, нет. Представьте, что вы археолог... Делаете раскоп и вдруг обнаруживаете собственный скелет!? Метод Герасимова позволяет восстанавливать облик по черепу...

   - Да, я об этом знаю.

   - Прекрасно. Так вот, когда мы, к сожалению, умрем, нас похоронят здесь... и когда наши кости превратятся в прах или, скажем, отпечатаются в камне, мы, живущие в ХХ веке, теоретически рассуждая, можем обнаружить свой же каменный портрет, свои останки. Повторяю, это всего лишь условные теоретические построения. Конечно же, от наших костей не останется даже пыли.

   Теперь с Хуметом разберемся. В эту эпоху почвенный слой еще только нарождается. В основном здесь еще наблюдается открытый базальт с растущими на нем мхами. Лес, конечно, дает перегной в изобилии, но все равно недостаточно его, чтобы говорить о настоящей почве. Тут даже еще трава не растет, ей просто не на чем расти. Очевидно, Хумет через много лет, когда состарится, подобно капитану Немо решит умереть на своем корабле. И чтобы мы не возводили вокруг его могилы мавзолеи, решит унестись в еще более далекое прошлое Земли. Но поскольку почва еще как следует не народилась, корабль его был обнаружен голеньким, укутанным только стволами папоротникообразных.

   - Не очень-то он маскировался. Улетел бы куда-нибудь подальше, на другую сторону Земли... или в космос...

   - Возможно, он не дотянул... В общем, что сейчас об этом говорить.

   - Тогда, - говорю я, необыкновенно воодушевляясь, - раз уж мы с вами занялись бодрящей утренней гимнастикой мозгов, не рассмотреть ли нам один заманчивый вариант...

   Я беру у доктора шнурок, расстилаю его на лишенном травы базальте, и начинаю тянуть концы шнурка в разные стороны. Петля затягивается, уменьшаясь, а концы увеличиваются. "Стрела" времени опять постепенно принимает первоначальный, прямой вид, имея лишь небольшое колечко в середине.

   - Если мы, - говорю я, испытывающе глядя в глаза доктора, - вы, я и еще кое-кто - ЗАХВАТИМ корабль джентри, сумеем разобраться в управлении им и прилетим на Землю в исходную точку...