Тринадцать - Стив Кавана
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– У него ствол! – выкрикнул Андерсон. Рука его вынырнула обратно уже с табельным пистолетом. Он собирался убить меня и выдать это за самооборону. Вот почему меня не обыскали перед тем, как усадить в машину. Все эти мысли вихрем пронеслись у меня в мозгу, когда я резко подался к Андерсону. Моя голова с треском врезалась ему в нос, я потянулся и перехватил его левую руку обеими скованными руками. Наручники впились в запястья, когда я силой пригнул его левую руку вниз.
Он дико вырывался. Я резко привстал с сиденья и ухитрился влепить сидящему за рулем Грейнджеру в башку локтем. Тот завалился набок, непроизвольно вытянув ногу и вжимая педаль газа в пол. Автомобиль рванулся вперед, и меня отбросило на спинку сиденья.
До чего же больно! Лишь выплеснувшийся в кровь адреналин помогал мне справиться с болью.
Андерсон выронил пистолет и уже наклонялся вперед, чтобы подобрать его. Похоже, что тот завалился под заднее сиденье. Я видел, как его рука тянется к нему. Автомобиль вдруг резко содрогнулся, и я заметил искры, промелькнувшие за боковым окошком со стороны Андерсона. Мы, видать, зацепили одну из припаркованных по левой стороне машин.
Андерсон выпрямился на сиденье и нацелил на меня пистолет.
И тут его голова ударилась о потолок салона. Грохнул выстрел, и лицо мне обсыпало осколками стекла. Он прострелил боковое окошко с моей стороны. Тоже выпрямившись, я заметил, что Веласкес держится за голову. Ремнем он не пристегнулся. Перед лобовым стеклом нашей машины из искореженного капота вздымался фонарный столб.
Прежде чем Андерсон успел выстрелить еще раз, я поджал колени к груди, ухватился обеими руками за ручку над своей дверцей и нацелился обеими каблуками прямо Андерсону в физиономию. Мое тело разогнулось как лук, из которого только что выпустили стрелу. Я ударил ногами что было сил – и промазал. Попал по корпусу. Однако так, что Андерсон выпал из-за приоткрывшейся после столкновения дверцы на улицу.
Этот последний пинок отобрал у меня последние силы. Я попытался сесть, но боль была просто невыносимой. Я плюхнулся обратно на спинку сиденья, пытаясь криком выгнать ее. Надо было двигаться. Надо было выбраться на хер из этой машины, но я даже не мог нормально сидеть. Дыхание врывалось в меня короткими толчками, каждый из которых был вспышкой мучительной боли.
– Тебе конец, сукин сын! – выкрикнул Грейнджер.
Подняв взгляд, я увидел, как он отступает от водительской дверцы. Собственно дверца практически отвалилась после столкновения со столбом, а самого его наполовину выбросило из машины. Я слышал, как его ботинки хрустят по битому стеклу, усыпавшему улицу. Видеть его я мог лишь частично, но все-таки заметил, как он вытаскивает свой ствол из наплечной кобуры. Перешагнув через Андерсона, Грейнджер крикнул: «Он вооружен!», после чего выстрелил.
Я прикрыл голову.
Удара пули я не почувствовал. Боли тоже. Ощутил лишь, как в лицо мне ударили горячие брызги.
Веласкес держался за плечо, крича от боли.
Грейнджер окончательно пристрелил его. Я услышал хлопок выстрела, и голова Веласкеса треснула, как арбуз.
– Ты только что убил полицейского! Вот что случается, когда грозишь нам службой внутренних расследований! – крикнул он мне.
И тут я наконец увидел его лицо. Согнувшись, Грейнджер упал на колени. В руках он двуручным хватом держал пистолет. Нацеленный мне прямо в голову. Андерсон лежал на тротуаре прямо за ним; я видел лишь его руку, поднявшуюся в воздух за спиной у Грейнджера.
Мне захотелось вскрикнуть. Заорать. Но с губ не сорвалось ни звука. А если б и сорвалось, я все равно ни черта не услышал бы. Все, что я мог слышать, – это шум собственной крови в ушах, словно шум океана. Мой пульс чередой звуковых волн колотил у меня в голове.
Злость пришла быстро, как только я подумал о дочке. Этот человек собирался отобрать у нее отца. Говенного отца, но все же отца. Упершись одной рукой в кожаное сиденье, я оскалился и вложил все свои силы в попытку нагнуться. Маленький пистолетик, который Андерсон сбросил на коврик перед сиденьем, был в каких-то дюймах от моих пальцев. С таким же успехом он мог находиться на другом конце футбольного поля.
Рука у меня соскользнула, и я кучей повалился вниз, повернув голову в сторону Грейнджера.
На лице у этого говнюка сияла улыбка. Он выпрямил руку, прицеливаясь потщательней, – и тут вдруг исчез в вихре искр, каких-то темных ошметков и пыли.
Я помотал головой. Закрыл глаза. Открыл их. Смотрел я на борт какой-то машины. Синий. Автомобиль быстро сдавал назад. Я услышал знакомое ворчание V-образной «восьмерки». Машина пропала из моего поля зрения. Дверца за спиной у меня открылась, и я увидел над собой лицо Харпер. Глаза ее были широко раскрыты, и она тяжело дышала. В руке Харпер держала свой телефон. С моим именем на экране. Я успел нажать на голосовой вызов у себя на мобильнике и произнести имя, под которым Харпер была записана в ее телефонной книжке.
– Ты должен мне новую машину, – сказала она, глядя на меня влажными от слез глазами. Осторожно приложила руку мне к груди.
– Отсоси, – сказал я.
Тут послышался голос Гарри, и через секунду он и сам нарисовался рядом с Харпер.
– Я спросил, как он? – спросил Гарри.
Я услышал вдалеке завывание сирен, которое быстро приближалось.
– Я в порядке, Гарри.
– Слава богу! Напомни мне больше никогда не садиться в машину с Харпер. Я думал, меня инфаркт хватит, – сказал он.
– Дилейни сказала, что уже звонила в управление полиции Род-Айленда. Долларовый Билл тебя подставил. Мы можем со всем этим разобраться, – сказала Харпер.
Я знал, что Дилейни умеет быть убедительной.
– Андерсон и Грейнджер – а они…
– У них уже ничего не выйдет, – ответила Харпер.
Я кивнул и прикрыл глаза. Ощутив вкус крови во рту, проглотил ее. Похоже, нам предстояла долгая ночь.
Пятница
Глава 67
Два часа семнадцать минут ночи.
Кейн лежал на кровати, уставившись в потолок. Слишком уж взвинченный, чтобы даже помыслить о сне. Он никогда еще не сводил две миссии настолько близко по времени. Риск был велик, но когда исполнение его мечты оказалось так близко, Кейн решил рискнуть. Всю свою
