Тринадцать - Стив Кавана
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Перед дверью они все как один остановились. Включили фонари – судя по всему, под стволами автоматов.
Командир группы начал обратный отсчет.
Часы с камер на экранах показывали два часа двадцать три минуты ночи.
Три.
Два.
Блям! На экране с электронной почтой Дилейни выскочило сообщение с пометкой «срочно».
Один!
Дверь резко распахнулась, и лучи фонарей захватили фигуру Уинна, стоящего возле изножья кровати – голого по пояс, с широко раскрытыми глазами. Он инстинктивно поднял руки.
«ФБР! На пол, быстро!»
Уинн опустился на колени, после чего лег, раскинув по полу дрожащие руки. За какие-то секунды его обхлопали со всех сторон и сковали наручниками.
– С меня хватит! – заявил Прайор. Встал, застегнул на груди пальто и вышел из фургона, громко захлопнув за собой дверь. Я вновь перевел взгляд на мониторы. Один из вооруженных парней вздернул Уинна на ноги, а другой стал еще раз обыскивать его. У нас был полный вид с камеры.
– Господи Иисусе, только не бейте меня! Я ничего не сделал! – выговорил Уинн, весь в слезах и соплях, трясясь всем телом от страха.
Боец, стоявший к нему лицом, попятился, и мы увидели, как он подносит руку к лицу. Затем негромко выругался, и теперь мы увидели, на что он смотрит.
По ширинке Уинна растекалось темное пятно, все росло и ширилось, распространяясь вниз по одной ноге. Уинн потерял контроль над функциями организма. Трясся в панике всем телом, не в состоянии вымолвить ни слова.
Просмотрев письмо, Дилейни выругалась. Это было как раз то, что она ждала: из отдела полиции Уильямсберга, выжимка из дела Джошуа Кейна – только самое главное. Мы с Гарри встали со своих мест и склонились у нее над плечами. Кейн разыскивался в связи с убийством и изнасилованием ученицы выпускного класса по имени Дженнифер Маски и еще одного старшеклассника, Рика Томпсона. Обоих в последний раз видели в вечер выпускного бала. Третьей жертвой была Ракель Кейн – мать Кейна. Полиция подозревала, что он похитил, изнасиловал и убил Дженнифер и спрятал ее тело в материнской квартире. Его мать была тоже убита – зарублена топором, а вся квартира сгорела дотла.
Дальше в документе сообщалось, что тело Рика Томпсона обнаружили в местном водохранилище, равно как и его машину.
Прикладывался черно-белый полицейский снимок Кейна – он был плохо отсканирован и мелкие детали лица разобрать было трудно, но на Уинна он был не похож.
Я опять посмотрел на изображение с камеры бойца. Уинн окончательно сломался. Плакал и молил о пощаде. И это не было актерской игрой. У Джошуа Кейна должны были быть просто-таки стальные яйца, чтобы совершать все эти преступления и хитростью проникать в жюри. Уинн же походил на человека, который собственные яйца не найдет даже обеими руками.
– Блин! – выпалил я. Вытащил телефон, открыл журнал исходящих звонков. Прокрутив его, отыскал строчку со своим звонком Арнольду вчера вечером. Позвонил я ему в половине пятого утра. Разговаривали мы недолго. Тогда я решил, что Арнольд находился тогда дома, в своей квартире в Род-Айленде. Даже откровенно наплевав на скоростные ограничения и с допущением того, что нигде не уткнешься в пробку, Кейну понадобилось бы как минимум два с четвертью часа, чтобы доехать из Род-Айленда обратно в район аэропорта.
– Дилейни, попросите кого-нибудь из группы захвата спросить у судебного пристава – в какое время он вчера будил присяжных на завтрак? – произнес я.
Она передала эту просьбу, и один из бойцов вышел в коридор переговорить с приставом.
– Я бы сказал, где-то в шесть сорок пять, сорок семь самое позднее, – ответил тот.
За прошедшее после моего звонка время Кейн просто не смог бы убить Арнольда, приехать назад, спрятать машину, вернуться в отель и прокрасться в свой номер.
– Мы взяли не того человека, – объявил я.
Дилейни ничего не ответила – все еще читала документы, присланные по «мылу». Гарри принялся почесывать в голове и махнул еще порядочный глоток из своей плоской фляжки.
– Арнольд сказал мне вчера вечером по телефону, что присяжным, скрывающим свое истинное выражение лица, был Уинн. Но, стоит сейчас подумать, к моменту моего звонка Арнольд был уже мертв. Я не с ним разговаривал по телефону. Я разговаривал с Кейном, – объяснил я.
– С Кейном? – переспросила Дилейни.
– Если как следует подумать, у него просто не хватило бы времени вернуться в отель из Род-Айленда. Это совершенно исключено, только если он уже не убил Арнольда. Долларовый Билл отвел нас от себя, подставив нам Уинна, – сказал я.
– Господи, – выдохнула Дилейни. Схватив свой мобильник, она куда-то позвонила. Там сразу взяли трубку.
– Блокнот, который мы отдавали на экспертизу… На нем было имя Алека Уинна. Я хочу, чтобы проверили все остальные и сказали мне, нет ли среди них еще одного с его именем, – сказала Дилейни в телефон.
Пока мы ждали, она продолжила пролистывать страницы оригинальных документов, которые в Уильямсберге отсканировали и отправили ей по электронке.
Я заметил, как агент вздрогнула. Нашла что-то.
– Это определенно не Уинн, – наконец произнесла она, уставившись на экран. Голос, доносящийся из ее мобильника, подтвердил, что имя Алек Уинн указано на двух блокнотах. Кейн написал его на своем собственном блокноте.
Я придвинулся ближе – посмотреть, на что так пристально глядит Дилейни.
Дженнифер Маски и Ракель Кейн были обе убиты в 1969 году…
И в этот момент я догадался, кто из присяжных на самом деле Джошуа Кейн. Дилейни тоже. Ей надо было действовать быстро – затолкать подальше свое недоверие и работать по новым вводным.
Она быстро отдала приказы группе захвата, перенаправив их от Уинна на другую цель.
Блямкнул мой телефон. Это была эсэмэска от Харпер – она сообщала, что уже едет к нам и что нашла фото Долларового Билла в старых газетных вырезках. Внизу указывалось и имя присяжного.
Это был тот самый присяжный, про которого я и подумал.
Вот же сукин сын…
Глава 69
Пока группа захвата выносила дверь номера напротив, Кейн быстро открыл окно и выбрался на козырек крыши. Осторожно сползать по черепицам на крышу ниже, поддерживаемую опорами, времени уже не было.
Каждая секунда была на счету. Выбравшись на козырек, он так и съезжал по нему на животе ногами вперед, притормаживая руками, до самого края, нависающего над большим сугробом. Рубашки на нем не было,
