Однажды на краю времени (сборник) - Майкл Суэнвик

– Это ложь! – Стул разгневанного лорда вытянул свои тонкие ножки настолько, что чиновник чуть не стукнулся макушкой о потолок. – Мне известно о вашей деятельности, – он мотнул головой в сторону сестры, – и я приказываю вам немедленно продемонстрировать, как работает это чертово устройство!

– Никогда! – решительно воскликнул Сэрплас. – У меня есть честь, сэр.

– Ваша честь может с успехом довести вас до смерти, сэр.

Сэрплас гордо вскинул голову:

– В таком случае я умру за Вермонт!

В этот безвыходный момент вперед выступила леди Гамильтон и встала между двумя противниками, чтобы восстановить мир.

– Я знаю, что может заставить вас передумать. – С понимающей улыбкой она подняла руку к шее и сняла свои бриллианты. – Я видела, как вы прижимались к ним прошлой ночью. Как вы касались их языком и ласкали их.

Она вложила бриллианты в лапу Сэрпласа.

– Они ваши, сэр Прешез, в обмен на одно только слово.

– Вы расстанетесь с ними? – спросил Сэрплас, словно его изумила сама мысль об этом. На самом деле ожерелье было целью его и Дарджера с того момента, как они увидели камешки. Единственное, что теперь отделяло их от амстердамских торговцев, – это необходимость выбраться из Лабиринта, прежде чем их жертвы наконец поймут, что модем на самом деле ни на что не способен.

– Только подумайте, дорогой Сэрплас. – Леди Памела погладила его по голове и почесала за ухом, в то время как он разглядывал драгоценные камни. – Представьте, какую богатую и легкую жизнь вы сможете вести: женщины, власть. Все это в ваших руках. Вам надо только протянуть их.

Сэрплас глубоко вздохнул.

– Хорошо, – сказал он. – Секрет в конденсаторе, для перезарядки которого потребуется целый день. Подождите…

– В этом вся проблема, – неожиданно вставил ученый. Он копался во внутренностях модема. – Здесь отсоединился провод.

Он включил устройство в розетку в стене.

– О боже, – произнес Дарджер.

Лицо карлика выражало неописуемый восторг, и казалось, что сам он на глазах увеличивается в размерах.

– Я свободен! – воскликнул он таким громким голосом, какого трудно было ожидать от тщедушного существа. Он трясся, словно через него проходил мощный электрический ток. Комнату наполнил запах озона.

Внезапно тело карлика вспыхнуло пламенем, и он двинулся вперед.

Пока все стояли, парализованные ужасом, Дарджер схватил Сэрпласа за воротник и вытащил его в зал, изо всей силы захлопнув за собой дверь.

Не успели они пробежать и двадцати шагов, как дверь Протокольного отдела словно взорвалась, рассеивая по залу горящие щепки.

Позади них раздался сатанинский хохот.

Обернувшись, Дарджер увидел пылающего карлика, теперь потемневшего, словно угли, на пороге охваченной пламенем комнаты. Он прыгал и приплясывал. Модем, хотя и выдернутый из сети, был зажат у него под мышкой. Глаза у карлика стали совершенно круглыми, белыми и лишились век. Увидев Дарджера и Сэрпласа, он пустился за ними в погоню.

– Обри! – прокричал Сэрплас. – Мы бежим не туда!

Действительно, они убегали все глубже в Лабиринт, в самую его сердцевину. Но повернуть назад было невозможно. Они врезались в толпу знати и их слуг, их преследовали огонь и ужас.

Несущееся за ними чудовище на каждом шагу рассеивало огонь по коврам. Языки пламени распространялись по залу, поджигая гобелены, обои и деревянные украшения. Как они ни петляли, карлик не терял их из виду. Очевидно, демон из Сети был запрограммирован настолько буквально, что, однажды увидев их, должен был рано или поздно убить.

Дарджер и Сэрплас рысцой пробежали через комнаты и салоны, вдоль балконов и по коридорам для слуг. Демон гнался за ними. Преследуемые своим сверхъестественным мстителем, они бросились вниз по коридору к двустворчатым массивным дверям из бронзы. Одна из створок была чуть приоткрыта. Они были настолько напуганы, что не обратили внимания на охрану.

– Стойте, господа!

Усатый хозяин обезьян стоял перед дверями, павианы натягивали поводки.

– Так это вы! – удивленно воскликнул он.

– Пусти, я убью их! – кричал один из павианов. – Мерзкие ублюдки!

Остальные отвечали ему согласным ворчанием.

Но едва Сэрплас замедлил шаг, Дарджер положил широкую ладонь ему на спину и толкнул вперед.

– На пол! – скомандовал он.

Пес, предпочитающий рассуждения, покорился человеку действия. Он бросился на гладкий мрамор между двумя павианами прямо у ног хозяина обезьян и проехал между ногами.

Обескураженный хозяин выпустил обезьяньи поводки.

Павианы завопили и бросились в атаку.

На мгновение все пять обезьян очутились на Дарджере. Они хватали его за руки и за ноги, кусали шею и лицо. Тут появился пылающий карлик и, увидев, что доступ к цели затруднен, схватил ближайшего павиана. Униформа загорелась, обезьяна принялась визжать.

Мгновенно остальные павианы прекратили драку и кинулись на новоприбывшего.

Дарджер вмиг перепрыгнул через упавшего хозяина обезьян и очутился у двери. Он и Сэрплас навалились на металлические двери и как следует поднажали. Дарджер успел кинуть быстрый взгляд на дерущихся, увидел павианов в языках пламени и подброшенного в воздух хозяина обезьян. Затем дверь за ними захлопнулась. Внутренние болты и засовы, механизмы которых были прекрасно смазаны и безупречно работали, автоматически закрылись.

На какое-то время беглецы оказались в безопасности.

Сэрплас привалился к гладкой поверхности двери и спросил слабым голосом:

– Где вы взяли этот модем?

– У одного антиквара. – Дарджер вытер лоб платком. – Совершенно ясно, что он ни на что не годится. Кто бы мог подумать, что его можно починить?

Вопли снаружи затихли. Наступила краткая пауза. Затем карлик забарабанил по металлической двери. Она зазвенела от ударов.

Тоненький девичий голосок тихонько спросил:

– Что это за шум?

Они удивленно обернулись и поняли, что видят огромное тело королевы Глорианы. Она лежала на своей площадке, в кружевах и атласе, покинутая всеми, кроме героических (хотя и обреченных) стражей-обезьян. От ее тела исходил дрожжевой запах. Среди нескольких десятков подбородков и складок кожи терялось маленькое человеческое личико. Губы царственной особы едва уловимо задвигались, она спросила:

– Кто-то хочет войти?

Дверь снова зазвенела. Одна из петель подалась.

Дарджер поклонился:

– Боюсь, мадам, это ваша гибель.

– Правда? – Голубые глаза широко раскрылись, и Глориана неожиданно рассмеялась. – Если да, то это чудесная новость. Я уже очень давно молю о смерти.

– Может ли кто-нибудь из созданий Божиих действительно молить о смерти? – спросил Дарджер, вдруг обнаружив философскую сторону своей натуры. – Я и сам бывал несчастен, тем не менее не заходил так далеко.

– Взгляните на меня! – Где-то вдали с одной стороны тела поднялась и слабо помахала тоненькая ручка, впрочем, не тоньше руки обыкновенной женщины. – Я не Божье создание, а человеческое. Кто променяет десять минут собственной жизни на столетие моей? Кто, живя такой жизнью, не променяет ее на смерть?

Вторая петля оторвалась. Двери начали дрожать. От их металлической поверхности шел жар.

– Дарджер, нам надо бежать! – воскликнул Сэрплас. – Ученые разговоры хороши, но не сейчас.

– Ваш друг прав, – произнесла Глориана. – Вон за тем гобеленом есть потайной ход. Идите туда. Приложите руку к левой стене и бегите. Куда бы вы ни шли, держитесь стены, она выведет вас наружу. Вы оба плуты, как я вижу, и, безусловно, заслуживаете наказания, но в моем сердце только дружеские чувства к вам, и ничего больше.

– Мадам… – начал глубоко тронутый Дарджер.

– Бегите!

Дверь слетела с петель. Дарджер крикнул «Прощайте!», а Сэрплас – «Бежим!», и они ринулись в проход.

К тому времени как они выбрались наружу, весь Букингемский Лабиринт пылал. Демон, однако, не возник из пламени, и они решили, что, когда модем наконец расплавился, нечестивое существо было вынуждено вернуться туда, откуда появилось.

Когда шлюп отплывал в Кале, небо было багровым от зарева пожара. Опираясь на поручни, Сэрплас покачал головой.

– Какое жуткое зрелище! Не могу отделаться от ощущения, что в какой-то мере несу за это ответственность.

– А, бросьте! – сказал Дарджер. – Перестаньте печалиться, мы оба теперь богатые люди. Бриллианты леди Памелы позволят нам жить безбедно в течение многих лет. Что же касается Лондона, это далеко не первый пожар, который ему пришлось перенести. И не последний. Жизнь коротка, и давайте веселиться, пока живы.

– Довольно странное высказывание для меланхолика, – удивленно заметил Сэрплас.

– Во времена побед мой разум обращается лицом к солнцу. Не думайте о прошлом, дорогой друг, думайте о блестящем будущем, которое открывается перед нами.

– Ожерелье не представляет собой ценности, – сказал Сэрплас. – Теперь, когда у меня появилось время, чтобы изучить его отдельно от смущающего тела леди Памелы, я понял, что это не бриллианты, а их имитация. – И он собрался швырнуть ожерелье в воды Темзы.