Однажды на краю времени (сборник) - Майкл Суэнвик

– Нет-нет, бриллианты не снимайте.

Беззвучно вздохнув, Дарджер приготовился к долгой ночи.

На следующий день Сэрплас чувствовал себя нездоровым. Узнав о его недомогании, леди Памела прислала одного из своих аутистов с чашкой бульона, затем явилась сама в хирургической маске.

Сэрплас слабо улыбнулся ей.

– Вам нет нужды носить маску, – сказал он. – Клянусь жизнью, моя болезнь не заразна. Как вы, несомненно, знаете, у нас, тех, кто подвергся переделке, есть предрасположенность к нарушениям эндокринного баланса.

– И только? – Леди Памела ложкой влила ему в рот немного бульона и промокнула упавшую каплю салфеткой. – Тогда восстановите его. С вашей стороны было очень дурно напугать меня такой чепухой.

– Увы, – печально произнес Сэрплас, – я уникальное создание, а таблица моего эндокринного баланса случайно упала в море. Разумеется, в Вермонте есть копии. Но к тому времени, как самая быстрая шхуна сумеет дважды пересечь Атлантический океан, боюсь, со мной все будет кончено.

– О, дорогой мой Сэрплас! – Она сочувственно накрыла его лапу рукой. – Наверняка существует какой-то способ, пусть самый отчаянный!

– Ну… – Сэрплас отвернулся к стенке и задумался. После долгого молчания он снова повернулся к леди Памеле и произнес: – Я должен кое в чем признаться. Модем, который ваш брат отнял у меня… Он работает.

– Сэр! – Леди Памела вскочила, подобрав юбки, и в ужасе отступила от кровати. – Этого не может быть!

– Моя дорогая, вы должны меня выслушать. – Сэрплас с трудом бросил взгляд на дверь, затем сказал, понизив голос: – Подойдите поближе, я буду говорить тихо.

Она повиновалась.

– На закате Утопии, во время войны между людьми и их электронными созданиями, ученые и инженеры объединили усилия, чтобы сделать модем, которым люди могли бы безопасно пользоваться. То есть защищенный от воздействия электронных демонов. Возможно, вы слышали о таком проекте.

– Да, слухи ходили, но… ни одно такое устройство не было создано.

– Скорее, ни одно такое устройство не было создано вовремя. Его как раз доводили до ума, когда толпы разгромили лаборатории и Век Машин кончился. Однако несколько подобных устройств успели спрятать до того, как все специалисты были убиты. Спустя столетия смелые исследователи из Археологического института в Шелберне разыскали шесть таких устройств и разработали искусство пользования ими. Одно сломалось во время этих экспериментов. Два других хранятся в Берлингтоне. Остальные вручили доверенным лицам и послали трем наиболее мощным союзникам Территорий – в частности, в Россию.

– Трудно поверить, – ошеломленно произнесла леди Памела. – Неужели такие чудеса случаются?

– Мадам, я пользовался им позапрошлой ночью в этой самой комнате! Помните голоса, которые слышал ваш брат? Я разговаривал со своим начальством в Вермонте. И мне дали разрешение продлить свое пребывание здесь до двух недель.

Он умоляюще посмотрел на нее.

– Если вы сумеете принести мне устройство, я попробую воспользоваться им, чтобы спасти свою жизнь.

Леди Кохеренс-Гамильтон решительно встала.

– Ничего не опасайтесь. Клянусь своей душой, модем будет у вас сегодня ночью.

Комната была освещена единственной лампой, которая давала странные тени, когда кто-нибудь шевелился, – словно все они были духами зла на шабаше ведьм.

Зрелище было совершенно неправдоподобное. Дарджер, не шевелясь, держал в руках модем. Леди Памела, тонко чувствовавшая обстоятельства, переоделась в темно-красное, цвета человеческой крови, шелковое платье с глубоким вырезом. Оно кружилось вокруг ее ног, пока она искала за дубовой обшивкой стен розетку, которой не пользовались целые столетия. Сэрплас еле сидел на кровати с полузакрытыми глазами и направлял ее.

– Вот она! – торжествующе воскликнула леди Памела. Ее ожерелье рассыпало небольшие радуги в тусклом свете.

Дарджер застыл. Он стоял совершенно неподвижно в течение трех долгих вдохов, затем встряхнулся и вздрогнул, как в припадке. Его глаза ввалились.

Глухим неописуемым голосом он сказал:

– Кто вызывает меня из бездонной глубины? – Голос был совершенно не похож на его собственный – хриплый, дикий, жаждущий нечестивых забав. – Кто рискует разгневать меня?

– Вы должны передавать мои слова прямо в уши аутиста, – прошептал Сэрплас. – Потому что он стал неотъемлемой частью модема – не просто оператором, но самим его голосом.

– Я готова, – ответила леди Памела.

– Умница. Скажите ему, кто я.

– Это сэр Блэкторп Равенскэрн де Плас Прешез. Он хочет говорить с… – Она остановилась.

– С его августейшей и социалистической честью, мэром Берлингтона.

– Его августейшей и социалистической честью, – начала леди Памела. Она обернулась к кровати и недоуменно переспросила: – Мэром Берлингтона?

– Это всего лишь официальный титул, наподобие должности вашего брата, поскольку на самом деле это главный шпион на Территориях западного Вермонта, – слабым голосом произнес Сэрплас. – Теперь повторяйте ему: я, находясь под угрозой смерти, требую передать мое сообщение. Употребляйте именно эти слова.

Леди Памела повторила эти слова в ухо Дарджеру.

Он вскрикнул. Это был дикий злобный крик, заставивший леди Памелу отпрянуть от него в мгновенной панике. Затем крик вдруг оборвался.

– Кто это? – спросил Дарджер совершенно другим голосом, на этот раз человеческим. – Я слышу женский голос. Что-то случилось с одним из моих агентов?

– Теперь говорите с ним как с обыкновенным человеком: откровенно, прямо, без уверток. – Сэрплас откинулся на подушку и закрыл глаза.

И леди Кохеренс-Гамильтон рассказала (во всяком случае, так ей казалось) о недуге Сэрпласа его далекому начальнику, а от него получила выражения сочувствия и информацию, необходимую, чтобы вернуть равновесие эндокринной системе Сэрпласа. После соответствующих выражений вежливости она поблагодарила американского главного шпиона и выключила модем. Дарджер вернулся в свое обычное пассивное состояние.

На маленьком прикроватном столике лежал эндокринный набор в кожаном футляре. Под руководством леди Памелы Дарджер начал прикладывать нужные пластыри к различным местам на теле Сэрпласа. Прошло много времени, прежде чем тот открыл глаза.

– Я поправлюсь? – спросил он и, когда леди Памела кивнула, продолжил: – Тогда, боюсь, я вынужден уехать утром. У вашего братца везде агенты. Если он пронюхает, на что способно это устройство, то захочет оставить его себе.

Леди Памела, улыбаясь, вертела шкатулку в руках.

– И правда, кто бы стал винить его за это? С такой игрушкой можно совершить великие дела.

– Несомненно, он так и подумает. Умоляю вас, верните мне эту вещь.

Но она отрицательно покачала головой.

– Это больше, чем коммуникационное устройство, сэр, – заявила она. – Хотя и в этом отношении оно бесценно. Вы продемонстрировали, что оно может подчинять создания, обитающие в забытой нервной системе древнего мира. Следовательно, их можно заставить делать для нас вычисления.

– Действительно, наши специалисты говорили о подобном. Вы должны…

– Мы создали чудовищ, чтобы выполнять обязанности, которые когда-то исполняли машины. Мы допустили, чтобы нами правил монстр с мозгами в виде двадцатигранника. Теперь у нас нет нужды в Глориане Вульгарной, Глориане Жирной, в Личинке-Королеве!

– Мадам!

– Я думаю, пришла пора, чтобы в Англии появилась новая королева!

– Подумайте обо мне!

Леди Памела остановилась в дверях:

– Вы действительно очень милы. Но с этим устройством я обрету трон и заведу такой гарем, который даст мне возможность вспоминать о вас как о банальном капризе.

И, шурша юбками, она удалилась.

– Тогда я пропал! – воскликнул Сэрплас и упал на постель.

Дарджер тихонько закрыл дверь. Сэрплас приподнялся с подушек и стал сковыривать пластыри с тела. Потом спросил:

– Что теперь?

– Теперь нам надо выспаться, – ответил Дарджер. – Завтра будет хлопотливый день.

Хозяин обезьян явился за ними после завтрака и повел их хорошо знакомым маршрутом. Дарджер уже потерял счет их посещениям Протокольного отдела. Они застали там лорда Кохеренс-Гамильтона в неистовой ярости и его сестру, спокойную и всезнающую, стоявшую в углу со скрещенными на груди руками. Дарджер задал себе вопрос, как ему могло хоть на минуту прийти в голову, что брат имеет более высокий ранг, чем сестра.

Шкатулка с модемом стояла открытой на столе карлика-ученого, который склонился над устройством, внимательно его изучая.

Никто не произнес ни слова, пока хозяин обезьян и его павианы не покинули помещения.

Тогда лорд Кохеренс-Гамильтон проревел:

– Ваш модем отказывается работать на нас!

– Я говорил вам, – спокойно ответил Сэрплас, – он не действует.

– Это ложь! – Стул разгневанного лорда вытянул свои тонкие ножки настолько, что чиновник чуть не стукнулся макушкой о потолок. – Мне известно о вашей деятельности, – он мотнул головой в сторону сестры, – и я приказываю вам немедленно продемонстрировать, как работает это чертово устройство!