Невольница любви - Бертрис Смолл

— Да, — сухо обронил он. Индия присела и отправилась к себе.

Мегги уже приготовила большую лохань. Индия разделась, заколола волосы и с наслаждением погрузилась в теплую воду. После купания горничная пожелала госпоже спокойной ночи и удалилась. Индия поспешно разделась и уютно устроилась под одеялом. Как хорошо! Гардины сдвинуты, огонь горит, и хотя Мегги забыла зажечь свечи, Индия не возражала против темноты. Она уже успела задремать, когда громко щелкнул замок. Как и в предыдущую ночь, граф был обнажен, но на этот раз она почти не успела его разглядеть и увидела только, что он хорошо сложен. Поросль темных завитков на груди сужалась до тонкой дорожки, идущей к паху. Его мужское достоинство тоже оказалось весьма внушительным.

Отвернув одеяло, граф лег рядом и оценивающе оглядел Индию.

— Рад, что вы последовали моим приказаниям, — удовлетворенно кивнул он.

— Я не нашла ничего необычного в том, что мужу нравится мое тело, — коротко ответила она.

Деверелл одним рывком отбросил одеяло вместе с простынями.

— Не вставайте, — велел он, когда Индия приподнялась. — Я хочу рассмотреть вас пристальнее, мадам. Прошлой ночью мне не представилось такой возможности. Нужно же проверить, что прислал мне Гленкирк.

— Ну да, совсем как породистую кобылку, — язвительно фыркнула Индия.

— Именно, мадам, — подтвердил он, взяв ее за руку.

— Мы сейчас одни ив спальне, сэр. Почему столь официальное обращение? Не лучше ли звать меня по имени и позволить мне ответить тем же? На людях, разумеется, я стану величать вас, как подобает жене, но не здесь, в моей постели.

Но граф, не отвечая, нежно целовал ее пальчики, любуясь ими, как произведениями искусства. Потом принялся сосать каждый, не сводя с нее глаз. Другая рука скользнула между ее бедер, раскрыла розовые лепестки и стал ласкать ее разверстые влажные губки. Ощутив, что Индия истекает пьянящим прозрачным соком, он отнял руку и сунул мокрый палец в ее рот. Индия стала жадно сосать его.

— Попробуй сама, какова ты на вкус, — прошептал он. Индия тихо ахнула от изумления, хотя кровь уже полыхала пламенем возбуждения. Ее холодный и чопорный муж оказался невероятно чувственным и горячим в постели и, нужно признаться, превзошел даже ее возлюбленного Кейнана. Индия, затрепетав, отстранилась.

— Тебе холодно? — заботливо осведомился он, щекоча губами ее ладонь.

— Почему ты издеваешься надо мной, Деверелл? — взмолилась она.

— Ошибаешься, дорогая. Я просто пытаюсь загладить свою вчерашнюю грубость. Вовлечь тебя в любовную игру… Но возможно, ты предпочитаешь, чтобы тебя швырнули на кровать и взгромоздились сверху, без ласк и поцелуев? — допытывался он, нежно прикусывая мочку ее уха. — Нравится, когда берут силой?

— Н-нет, — едва выдавила Индия, задыхаясь от удовольствия: его язык описывал круги в крошечной раковинке.

— Ты, разумеется, посчитала меня грубым, неотесанным невеждой, не умеющим вести себя в дамской спальне? — почти промурлыкал он.

— Да! — выпалила Индия. — Да!

— В таком случае позволь доказать, что это не так, — попросил он, приникнув к ее губам. Поцелуй, сначала нежный, быстро превратился в исступленный, и языки их затеяли любовную битву. Индию колотил озноб. Его рот. Его поцелуи.

Почему они так больно затрагивают невидимые струны в глубине ее души? Слезы снова подступили к горлу.

Деверелл растерялся, ощутив влагу на ее щеках и соленый вкус на губах. Почему она плачет?

Он инстинктивно воздержался от расспросов, только сжал ее лицо ладонями и исцеловал каждую слезинку, делая вид, что верит, будто она рыдает от страсти.

— Не плачь, Индия, — уговаривал он, — я больше никогда не буду груб с тобой. Хочешь, чтобы я ушел?

— Я постараюсь стать тебе хорошей женой, — всхлипнула Индия. О, Боже, она ведет себя как жеманная дурочка!

Деверелл посчитал ее слова за разрешение остаться и проложил гирлянду поцелуев по ее шее и груди. Накрыв губами сосок, он стал посасывать, сначала нежно, потом все сильнее.

Индия судорожно вцепилась ему в плечи, вспомнив, как однажды в разговоре с Кейнаном удивлялась, что женщины способны так безоглядно наслаждаться в объятиях любого мужчины, и не обязательно мужа. Этот человек, чья темная голова склонилась к ее груди, — ее законный супруг, однако с ним она чувствует себя настоящей развратницей, чьи ласки доводят ее до умопомрачения.

Что-то пролепетав, она зарылась пальцами в его волосы. Сука! Распутная сука! Она тает от блаженства, хотя старается скрыть сотрясающую ее бурю эмоций. Как быстро она забыла Кейнана-реиса! Как извивается и стонет под его ласками! Стоило бы задушить ее, если бы… если бы он не любил эту женщину так сильно!

Он снова начал целовать Индию, блуждая губами по ее торсу, спускаясь ниже, к округлому животу, лизнул вздрагивающую плоть и с торжеством услышал ее тихий вскрик.

Ее нужно наказать! Жестоко наказать!

Он широко развел ее бедра, закинул стройные ноги себе на плечи и припал губами к пылающей розе ее женственности.

Индия взвизгнула, но он стиснул ее ягодицы и зарылся лицом в истекающую медом сладость. Язык скользил по нежной расщелине, прежде чем нашел воспаленный бутон. Индия тяжело дышала, мотая головой по подушке.

— Деверелл! Дев! О Господи, милорд, вы убиваете меня! Но он неумолимо подводил ее к тому пределу, за которым таилось райское блаженство. Первая волна наслаждения подхватила ее и разбилась, вторая, неизъяснимо прекрасная, подхватила и понесла. Его язык терзал и мучил, подвергал блаженной пытке, глубоко проникая в ее раскаленные недра.

— О Боже! Боже! — стонала она, пораженная слепящей вспышкой. И тут Деверелл отстранился — лишь затем, чтобы вжать ее в перину и погрузиться в податливые глубины. Раз за разом он врезался в жаркие тесные ножны. Другой такой нет и не будет, пусть она и дерзкая подлая тварь!

Он почувствовал, что разбухает и извергается в жаждущее лоно. Некоторое время спустя, подняв голову, он заметил, что она почти лишилась чувств. Коснувшись губами ее губ, он тихо прошептал:

— Je t'aime seulement, ma bijou! Seulement toi, India! Seulement toi!18.

Каким-то чудом она услышала его и поняла. — Mon seigneur Cainan! Je t'aime aussi. Ah-h-h, retournezmoi! C'est un reve19… — прошептала она и тут же потеряла сознание.

Его словно ударили по голове. Оглушенный и ничего не понимающий, он молча уставился на нее. Что она хотела сказать? И это после того, как бросила его? Сбежала?

Но так ли это? И Баба Гассан, и Азура уверяли дея, что Индия не могла так поступить, но он не верил. Она с самого начала бросала ему вызов и не скрывала желания поскорее освободиться. Что же, кузен дал ей такую возможность.